– Ну что ты, что ты орешь опять?
Я ору, ма. Я и по ночам ору. И вообще – я ору. Я грубая, да, матом на тебя ору иногда, и на помидоры твои ору, и на пчел твоих. Я никогда не получу ответа. Сколько бы ни пытала тебя, какие бы откровения не выдавала.
Все это уже не касается тебя нынешнюю, да и меня нынешнюю – тоже. И я уже мама своей Сашки и уже некоторыми ночами не ору в ненависти. И даже (прикинь!) уже не очень хочу получить ответ. Его тупо нет. Такая жизнь, и все живы здоровы, а чего еще надо. И все тонет и должно утонуть в грязной речке Анапке, там как раз ничего утонувшего не увидеть.
Не вскрывать раны, не говорить, не помнить, не касаться страшного, не будить медведя, не обнажать мечи. Пусть все-все-все поспят в нашей с тобой, мама, виноградной долине, где так ярко светили звезды. И это долину, мама, я никогда не забуду. Как великий парадокс любви и слепоты.
И когда ты умрешь (если я еще буду жива) я буду орать на себя за то, что орала на тебя.
Думая о тебе, я всегда дрожу, ма. Твоя детская слабость и беспомощность – моя самая великая боль.
Я могу тебя принять, могу тебя принять.
Но – не могу. Я чересчур разочаровалась.
Мне часто снится наш дом, который я ненавижу и который тянет меня магнитом. Эту нашу душную комариную квартиру со скрипящими деревянными полами и тараканами, этот балкон… Мне часто снится, как я снизу, с улицы, смотрю на наш балкон и вижу, что там горит свет, и думаю, раз горит свет – значит ты там, ты жива. Но не могу зайти в подъезд и подняться. Стою во сне, как дура, и смотрю. И думаю, во сне, думаю – хочу ли я зайти, увидеть снова этот дом, который вроде мой, но на самом деле совсем не мой.
И трава такая зеленая вокруг, и такая высокая.
Мы лежали с тобой в этой траве. Я хотела бы лежать так вечность.
Я хотела бы, чтобы никогда в нашей с тобой траве не появлялся дядя Саша, твое сомнамбулическое равнодушие, твои сердечные приступы, и эта твоя желтая трусость, и эта моя красная ненависть.
Ма.
Давай еще полежим в зеленой-зеленой и такой нашей траве и посмотрим на наш балкон, в котором горит свет и в котором ты. И будем петь вместе – ты по-кубански открыто, а я фальшиво и фальцетом вот эту песню:
Там горы высокие,
Там степи бескрайние,
Там ветры летят, по проселкам пыля.
Мы – дети Галактики,
Но самое главное –
Мы дети твои, дорогая Земля-я-я-я!
Рекомендуем книги по теме
Вторжение
Марго Гритт
Ветер уносит мертвые листья
Екатерина Манойло
Одиночка
Маргарита Ронжина
Рагнарёк, или Попытка присвоить мир
Павел Селуков