— Что это такое?
Она сглатывает, но даже с румянцем во все веснушчатые щеки держит голову высоко.
— То, что я делаю. Ты спросил — я показываю.
— Что это, предсмертный список по сексу или что? — Пенни пытается выхватить тетрадь, но я держу ее у нее над головой. Она подпрыгивает за ней, так что я делаю шаг назад, бросая еще один взгляд на список. Чуть не давлюсь, увидев «отсрочку оргазма» и «двойное проникновение». — Эксцентрично, Рыжая.
Она фыркает.
— Если что, я не умираю.
— Тогда что это? Ты когда-нибудь это пробовала? Кроме первого, конечно.
Пенни наступает мне на ногу, все еще в сапогах, так что это достаточно больно, чтобы я вздрогнул. Она хватает тетрадь, захлопывает ее и прижимает к груди, как будто обнимая.
— Я думала, что ты можешь понять, но уже неважно.
Неподдельная боль в ее голосе заставляет меня остановиться.
— Что понять?
Она прикусывает нижнюю губу.
— Ты был прав. У меня не так много опыта, но я стараюсь это изменить. Вот это все я хотела сделать уже несколько лет.
— Почему бы не завести парня, чтобы сделать все это с ним?
Она качает головой прежде, чем я успеваю закончить вопрос.
— Дело не в том, чтобы завести парня. Дело во мне. Дело в моем контроле над собственной жизнью. — Она смотрит на меня с яростным огнем в глазах, будто подначивая засмеяться ей в лицо. — И я не планирую делать это с тем, с кем предполагаю встречаться.
Я игнорирую намек на то, что ко мне она не может испытывать никаких чувств, и говорю:
— Значит, устраиваешь себе экспресс-курс по сексу? Знаешь, большинству подходит старый добрый трах. Ну, может, с парой смен позиций.
Она кладет тетрадь на столик рядом с небольшим диваном в общей зоне между двумя комнатами и наклоняется, чтобы расстегнуть сапоги. Стягивает их и бросает один за другим в свою спальню. Зачем ей так цепляться за контроль над собственным опытом? Что-то во всей этой ситуации вызывает у меня неприятное покалывание в загривке, но я сомневаюсь, что она решит мне открыться. В конце концов, она только что сказала, что никогда не рассматривала вариант встречаться со мной. Вкупе с возбуждением, которое я ощущаю внутри — клянусь, я все еще чувствую ее соленый вкус на языке, — я уже почти готов выбежать за дверь. Это ведь будет умным шагом, верно? Закончить этот разговор и держаться только на общей волонтерской территории.
Ее оценка ситуации не должна обижать, но обижает. Если бы я захотел начать с кем-нибудь отношения, я, разумеется, смог бы, просто не хочу себя ограничивать. Я не Джеймс, который всерьез воспринял сраную влюбленность из пятого класса. Мой приоритет — веселье, но есть разница между тем, чтобы не хотеть отношений и не годиться в чьи-то парни. Из меня вышел бы охерительный чей-то парень, если бы я захотел.
Без сапог Пенни сантиметров на пять ниже, но не менее устрашающая. Пусть даже она не похожа на отца, помимо голубых глаз я вижу в ней долю его характера, когда она поднимает подбородок, как будто ждет вызова. Что-то подсказывает мне, что он научил ее драться при необходимости.
— Знаю, — говорит она. — Но я этого хочу.
Кажется, у меня еще не было настолько детального разговора о сексе с девушкой без перехода к делу, но я стараюсь заглушить неловкость ради нее.
— Все эти штуки забавные, — признаю я. — У тебя хороший вкус.
— Так и знала, — говорит она, и ее глаза сверкают, как будто она заставила меня признаться в каком-то секрете. — Ты не такой, как большинство людей.
— Это да.
Если мы говорим про кинки, то хорошо, я буду честен. В конце концов, она это ощутила, когда мы развлекались в кладовке. Я люблю секс, так что не всегда настолько разборчив, но ничто не вызывает у меня такого стояка, как вид девушки, доверяющей мне свое удовольствие, хотя бы и на одну ночь. Превозносить ее, награждать, завести туда, где она никогда не бывала раньше, — Пенни не знает, но я познакомил достаточное количество девушек с аналом, — в этом я как в родной стихии. Иронично, но я мог бы стать хорошим партнером по ее Списку, если бы она хотела пройти по нему с одним парнем, но этого не будет. Даже если я не смогу забыть о том, какие нежные звуки она издает, или если я хочу преодолеть это малое расстояние между нами и снова поцеловать ее.
— Но не то чтобы я был единственным в своем роде. Я бы выбрал кого-то получше, чем Анус Как-Его-Там…
— Альфред, — поправляет Пенни, и ее губы дергаются, когда она сдерживает улыбку.
— …но я понимаю, что найти достойного после меня непросто.
Я ухмыляюсь, чтобы она знала, что в целом я шучу, и Пенни закатывает глаза.
— Знаешь, — говорит она, — на секунду я забыла, какой ты заносчивый.
— Не заносчивый. Просто уверенный в себе.
Она склоняет голову набок.
— Каллахан.
— Что?
Теперь она улыбается, и это привлекательно и подозрительно одновременно.
— Ты хорошо отыграл свой матч, так?
— Да, — говорю я. — А что?
— И ты сказал, что тебе надо перепихнуться, чтобы расслабиться. Это, очевидно, тебе помогло.
— Это так работает корреляция?
— Заткнись, ты понимаешь, к чему я веду. — Пенни пробегает пальцами по кончикам волос, голова все еще склонена набок. Она делает шаг вперед с чуть заметной улыбкой на лице. — Проведи меня по Списку. Я получу что хочу, и это поможет тебе играть. Будешь играть так — мигом станешь капитаном.
Соблазнительно, но невозможно. Есть длинный перечень причин, почему это не сработает, и на самом его верху стоит Лоуренс Райдер. Если он когда-нибудь узнает о нашем семиминутном райском перепихе, мне кранты, но если он узнает, что я украдкой развлекался с его дочерью неоднократно, то после выпуска я буду зарабатывать на жизнь, торгуя коньками в магазине спорттоваров. И это если я еще буду дышать.
— Твой отец… — начинаю я.
— Не решает, с кем я сплю, — перебивает Пенни. — Он не узнает. Поверь мне, я тоже не хочу, чтобы он был в курсе.
— Вот только он узнает, и тебя он простит, потому что ты его дочь, но меня… Мне повезет, если я останусь в команде.
— Он так не поступит.
— Не стоит недооценивать, на что способен злой отец.
Пенни раздраженно фыркает.
— Послушай, я не буду умолять.
— Как бы соблазнительно ни было посмотреть на тебя на коленях… — Я не могу удержаться от этой фразы, потому что очевидно, что я идиот: теперь эта картинка есть у меня в мозгу, и я хочу увидеть ее больше всего на свете. — Ты уже знаешь, что я не повторяюсь.
Открывать дверь физически больно. Я не могу заставить себя сделать шаг в коридор. Пусть даже это нелепо, но в ее словах есть смысл: последний раз настолько хорошо я не играл уже очень давно. Я оглядываюсь через плечо. Отчасти мне отчаянно хочется сказать да, хотя бы ради шанса снова ее поцеловать, но тогда я буду вовлечен в опасную игру. Когда такие развлечения длятся достаточно долго, неизбежно вмешиваются чувства. Я не знаю, что произошло с Пенни, раз она дошла до такого, но не хочу разбивать ей сердце.
— Не делай это так, Пенни. Найди себе хорошего парня.
Она слегка толкает меня.
— Спасибо за непрошеный совет, но, если это будешь не ты, уверена, я найду кого-то получше, чем Альфред.
И она захлопывает дверь у меня перед носом.
15
Пенни
Можно ли считать мазохизмом, когда предлагаешь парню секс и он тебе отказывает, но потом, когда ты дрочишь, то думаешь о нем?
Когда Купер вчера ушел, я знала, что надо заняться йогой или как-то успокоиться, обрести центр равновесия, что угодно! Но я была такая влажная, что не могла удержаться. Мы даже ничего не делали, и он четко дал понять, что не хочет больше ничего со мной делать, но мое тело с радостью себя предало. С того момента, как мы оказались одни в машине (он сказал, что купил ее на свои деньги и отремонтировал в семнадцать), до того, как я захлопнула дверь у него перед носом, я очень старалась на него не напрыгнуть. Когда он звал меня Рыжей, моя киска буквально пульсировала.
В общем, вместо того чтобы поступить умно, оказавшись одна, я достала Игоря и трахнула себя им. Я даже не притворялась, что придумываю какую-то фантазию, — я просто проиграла в голове то, чем мы занимались в кладовке, а потом представила, каково будет пройтись с ним по Списку. Я не останавливалась, пока не кончила три раза, в поту и вся дрожа, и сейчас, при свете дня, я знаю, что должна бы испытывать сожаление или хотя бы смущение, но не могу. Купер — это отдельная категория, и я осознала это как никогда, увидев его в одной комнате с Альфредом.
Фу. Альфред. Поверить не могу, что собиралась ему отсосать. Весь этот план «Лови член» становится неустойчивее с каждым днем.
Мне очень надо сосредоточиться на учебнике по химии, раз уж на следующей неделе будет контрольная, а я пока только добавила новую пикантную сцену в свою книгу. Прошло уже больше часа с тех пор, как я выползла из кровати. Я сижу в библиотеке, умостившись в своем любимом кресле. В другой ситуации пачка мармеладных мишек и воодушевляющий плейлист для учебы мне бы помогли, но сейчас я почти все время пялюсь на одну страницу.
Я поддаюсь порыву вытащить телефон и отправить Мии сообщение. Она почти тут уже отвечает — значит, наконец-то проснулась. Когда я уходила, она даже не пошевелилась. Понятия не имею, в котором часу она вчера пришла, но это было куда позже моего возвращения. Мия пишет, что идет в библиотеку с кофе, и это угрожает моей продуктивности: кофеин мне не помешает, но она ведь захочет узнать все о прошлой ночи. Я уже готова признать поражение и перейти к домашке по испанскому, когда звонит папа.
По пятницам или по субботам, или в оба дня, как на этих выходных, мы обычно не видимся, ведь он занят на работе, а я никогда не прихожу на матчи. Что иронично, Мия ходит; кое-кто из наших друзей тоже ходит регулярно, и нас постоянно приглашают. Еще у меня есть вечное приглашение от отца — два сиденья рядом со скамьей хоккеистов МакКи, все время забронированные для меня. В последний раз я смотрела, как он тренировал команду, на последнем матче в Аризонском государственном, и это было три года назад.