— Привет, — осторожно говорю я. — Все в порядке?
— Ты вчера ходила в Хэйверхилл?
У меня сосет под ложечкой.
— Откуда ты знаешь?
— Это для старшекурсников, Жучок.
— Я спокойно могу сходить на вечеринку вне кампуса.
— Ты не знаешь, кто на них ходит.
Я сглатываю и накручиваю локон на палец.
— Просто другие студенты. Кто тебе сказал, папа? Ты обещал больше не следить за моими соцсетями.
— Я знаю, — отвечает он. — Я и не следил, просто один из парней упомянул, что ты была там.
— Значит, теперь ты посылаешь своих игроков шпионить за мной?
Папа глубоко вздыхает.
— Пенелопа, я просто хотел убедиться, что все в порядке. Что ты сосредоточилась на нужных вещах. Тебе нужно налечь на учебу, а не шататься по вечеринкам вне кампуса. Я думал, мы это уже проходили.
— Одна вечеринка еще не значит, что я не стараюсь, папа.
— Я просто не хочу, чтобы ты снова взялась за старое.
— Нет, — говорю я. — Это нечестно, и ты это знаешь. Сколько твоих парней пошли отмечать победу вчера вечером? Если им можно, а для меня — ужасно, ты не лучше, чем родители Престона и все остальные.
Я вешаю трубку. Как только звонок завершается, я запихиваю телефон в сумку и зарываюсь лицом в ладони. Именно поэтому хорошо, что папа не вмешивается в мою жизнь помимо учебы: все оканчивается нашей ссорой. Он не так плох, как Трейси Биллер, ведь, насколько я знаю, он никогда не называл меня шлюхой-манипуляторшей, но я не смогла сдержать тех слов. Терпеть не могу, когда он говорит о моем прошлом, ведь я так стараюсь жить дальше. Он все твердит, будто знает, что я изменилась, но как в это верить после вот такого?
Мне кажется, что у меня в миллионный раз болит в груди, как будто кто-то воткнул в нее ржавый нож. Я скучаю по маме. Скучаю по семье, которая у меня была. Когда мама умерла, папа так поддался горю, что я едва его видела. Нас всегда было трое, а потом вдруг клей, скреплявший нас, исчез, и папа не смог справиться. Ходить на вечеринки и напиваться, прогуливать школу и тренировки, чтобы тусить с Престоном и его друзьями, вести себя так, будто ничего не случилось, — все было лучше, чем приходить в пустой дом, потому что папа опять спал в офисе. В итоге я заплатила за это — и в некотором смысле плачу до сих пор.
Кто-то кладет ладонь мне на плечо. Я вздрагиваю и поднимаю взгляд: это просто Мия, которая протягивает мне кофе.
— Спасибо, — говорю я, быстро вытирая глаза.
— С химией все настолько плохо? — поддразнивает меня она, пододвигая еще одно кресло. — Или погоди — мне ведь не надо идти избивать Купера Каллахана, нет?
Я качаю головой и невольно улыбаюсь.
— Он бы в этом поединке выиграл.
— Это исключено. Я его уделаю. Прыгну на спину и выцарапаю глаза.
— Ты бы, конечно, знатно повеселилась, — говорю я, — но у меня случился глупый разговор с папой.
Мия достает из сумки ноут, маркер и кучу статей, к которым явно надо написать аннотации.
— Все в порядке?
Я закусываю губу. Разговоры о Купере, пусть он меня и отверг, кажутся мне проще, чем рассказы о разборках с папой, так что я отвечаю:
— Я видела его вчера вечером. Помогла отвезти домой его сестру, а потом… он проводил меня до дома.
Мия поднимает брови. Она накрашена, хоть и явно с похмелья; я ограничилась обычной тушью, потому что больше ни на что меня не хватило.
— А как же тот парень, с которым я тебя видела?
Я все объясняю: от случая с рвотой до момента, когда я вытолкала Купера из нашей комнаты. К концу истории я краснею. Не то чтобы я пригласила Купера на свидание. Я предложила ему секс — неоднократный, без привязанностей, — а он меня отверг. Что со мной не так, если я не смогла уговорить на такое парня, чье второе имя — «непостоянство»? Какая же я жалкая.
— Интересно, — говорит Мия.
Я сердито гляжу на нее.
— Это все, что ты можешь сказать? Я тебе все это выдала, а ты ведешь себя со мной как мистер Спок?
— Разве он говорит не «поразительно»? Типа «какое поразительное наблюдение, капитан Кирк»?
— Да пофиг.
Мия постукивает маркером по ноутбуку.
— Ты действительно сказала, что никогда не будешь с ним встречаться?
— Не в такой подробной формулировке. — Я вздыхаю. — И потом, он ведь сам не будет со мной встречаться. Он даже не хочет снова меня трахнуть.
— Ну и? Он наверняка был уязвлен, Пен. Да, хорошо, что ты четко определила, чего хочешь, но не вини его за то, что он слегка обиделся. Парни всегда щетинятся, когда им кажется, что их задвигают.
— Это ты меня на это спровоцировала, — возражаю я. — Ты сказала, что я должна идти по Списку.
— Да, но если ты хочешь кого-то использовать, то не говори это ему в лицо. — Мия откидывается на спинку кресла и забрасывает на стол скрещенные ноги. Ну, мы хотя бы не за антикварным столом из орехового дерева в центре читального зала. Библиотекарша за кафедрой выдачи сердито смотрит на всех, кто хотя бы сумку на эти столы ставит. — Если он не хочет быть живой секс-игрушкой, его нельзя в этом винить.
— Я не так сказала, — бормочу я. — И потом, я не хотела использовать Купера, он бы тоже что-то от этого получил. Он лучше играет, когда регулярно занимается сексом, и ему нужно хорошо играть, чтобы мой папа сделал его капитаном.
— Поразительно, — мрачно говорит Мия.
Я наклоняюсь и тычу ее пальцем в щеку. Она показывает мне язык, и мы разражаемся хихиканьем.
После долгой паузы я говорю:
— Ты правда думаешь, что я типа оскорбила его мужественность?
— Возможно. Возможно, ему нужна девушка. Кто знает, серьезно.
— Он сказал, что мне надо завести парня. Или сходить на свидание с кем-нибудь воспитанным. Хотя я объяснила…
— О, — перебивает Мия, распахивая глаза. — Погоди, это все меняет.
— Почему?..
— Он не хочет соглашаться, потому что считает, будто ты для него слишком хороша. Он не бесится, Пен, он играет в защитника.
Я фыркаю.
— Что?
— Он защищает тебя от себя самого. Не хочет быть злым и страшным серым волком, порочащим Красную Шапочку.
— Во-первых — фу. Во-вторых, ничего глупее я в жизни не слышала.
Мия пожимает плечами и делает глоток кофе.
— У парней есть такая тенденция, да. Ты должна прояснить, что тебе не нужна защита — тебе нужно засадить по полной. Если ты на него нацелилась, конечно.
Я вздыхаю и рискую снова посмотреть на экран телефона. Сегодня будет матч, второй против Бостонского колледжа, и до начала осталось меньше часа. Умнее всего будет забыть про Купера, помимо того что нас вынудили волонтерить вместе, и быть разборчивее в замутах, пока я пытаюсь прорабатывать Список. Есть целая куча парней, не таких напыщенных, как Альфред, или не связанных с моим отцом, как Купер.
Но судя по тому, как мое тело реагирует на саму мысль о нем, ни один из этих парней не даст мне испытать то, чего я так жажду. А возможно ли быть родственными душами только в сексе?
Если я пойду на матч, то убью двух зайцев одним выстрелом. Помирюсь с папой и объясню Куперу, что я знаю, чего хочу. Не использовать его, а быть друзьями с привилегиями. Мы оба извлечем свою выгоду из такой договоренности. Он может рассмеяться мне в лицо, но я хотя бы попробую.
— Хорошо, — говорю я. — Хочешь пойти со мной на матч?
16
Купер
Мы просасываем два периода подряд.
Я соскакиваю со скамьи и выкатываюсь на лед — это будет моя последняя смена в периоде. Мы уступаем две шайбы — и должны бы больше, но Ремми спасает нас как может. Мы весь матч гоняемся за Бостонским колледжем. Злые после вчерашнего проигрыша, они стали играть быстрее и жестче. Мы застряли, пытаясь отыграться, и чем дольше идет матч, тем хуже я играю. Последний гол мы пропустили потому, что я совершенно неверно понял пас. Глупая и дорогостоящая ошибка.
Мы как следует прессингуем и выигрываем шайбу обратно. Эван дает пас на Микки, тот пасует Брэндону. Он пытается выполнить кистевой бросок, но бостонский вратарь отбивает перчаткой. Секунды убегают, и прежде, чем мы успеваем еще раз попробовать забить, период кончается. Я трясу головой и утираю лицо рукавом. Приток сил, который я получил на вчерашнюю игру, совершенно рассеялся. Мне надо вернуть сосредоточенность на еще один период. Не просто чтобы побороться за этот матч, но чтобы поднять уровень энергии для всех. Моя игра на льду важна, но хороший капитан ведет вперед не только своим примером. Он вдохновляет парней, чтобы те тоже отдавали все, что могут. Если я войду в раздевалку расстроенный, это повлияет на всю команду, особенно на новичков. Чем чище наш разум, тем лучше мы будем играть.
Крики и скандирование толпы эхом летят по залу, пока мы катимся к скамье. Пусть даже сегодня днем футбольный матч, на трибунах полно студентов и фанатов. Все равно футбольная команда и близко не так хороша по сравнению с тем, когда в ней играл Джеймс, и вокруг начала хоккейного сезона всегда много шума.
В раздевалке я пользуюсь перерывом, чтобы остыть, попить и отдышаться. Тренер Райдер и его помощники проводят быструю встречу, чтобы обсудить корректировки, которые мы можем внести в тактику в третьем периоде ради преимущества. К моему мрачному удовлетворению, Брэндон швыряет перчатки и огрызается на новичка через плечо. А это значит, тренер смотрит на меня, а не на него, чтобы я сказал несколько слов с точки зрения игрока, прежде чем мы вернемся на лед.
— Ничего не кончено, пока все не кончилось, — говорю я, глядя на команду. Они такие же потные и запыхавшиеся, как и я, но нам играть еще двадцать минут, а выносливость — особенность хоккея. Могут ли твои ноги двигаться весь матч? Сможешь продержаться дольше соперника? Можешь вкалывать, пока ничего не останется в топливных баках, а потом еще немного? Я выпрямляюсь и подаюсь навстречу команде, стукнув клюшкой по полу. — Нам надо собраться и сработать. Это кажется трудной задачей, но мы отстаем всего на два гола и сможем разобраться. Я знаю, у каждого из вас остались силы на еще один период, так что сделаем это, мать вашу.