25
Купер
Я искоса бросаю на Пенни взгляд, когда она утаскивает очередной кусочек картошки фри с моей тарелки.
— Если хочешь мою картошку — просто попроси.
— Я подумала, метод внезапного похищения будет эффективнее, — говорит она и тянется, чтобы стащить еще. Макает картошку в кетчуп — фу, — прежде чем закинуть в рот. — Сейчас я сожалею обо всем в своей жизни.
— Купер обычно намного более прижимист в отношении своей еды, — говорит Джеймс. — Должно быть, он тебя ценит, Пенни.
Она улыбается мне с набитым ртом. Я закатываю глаза, отодвигая от нее свою тарелку. Она сама виновата, что заказала салат, когда бургер был самым первым пунктом в меню.
— Ты должна бы уже знать, что, когда жизнь предлагает тебе картошку фри, ее надо принимать.
— Хороший девиз, — говорит Пенни, отпивая чая со льдом. — Сделай такую наклейку. Я прилеплю ее на свою электронную читалку.
— Рядом с той, которая «Грязная богиня»?
Она чуть не давится напитком и бросает на меня яростный взгляд.
— Я показывала тебе свою читалку под страшным секретом!
Бекс с поднятыми бровями переводит взгляд на Пенни, затем — обратно на меня. Я занимаю себя едой. Обед не был каким-то особенно странным, но очевидно, что Бекс — и, скорее всего, Джеймс, будем реалистами — думают, что здесь происходит нечто большее, а это совсем не так. Конечно, Пенни, вероятно, лучшая девушка, которую я встречал, но моя задача — помочь ей более комфортно чувствовать себя во время секса, а не влюбляться в нее.
— Столкновение на матче неделю назад было жестким, — брякаю я, чтобы сменить тему.
Джеймс тяжело вздыхает и ставит на стол стакан с водой.
— Да. Было невесело.
— Я так боялась, что он получит травму, — говорит Бекс. — Самая долгая минута в моей жизни.
— Плечо все еще ноет, — говорит Джеймс. — Но это не ведущая рука, так что разберемся. Не в первый раз мне играть с легкой травмой.
Я сочувственно киваю. Мне откровенно везет в области травм. За всю хоккейную карьеру мне пришлось иметь дело со сравнительно легкими вещами, вроде сломанного носа и растянутых связок, но я никогда не ломал кости и ничего себе не рвал.
— Я раньше участвовала в соревнованиях по фигурному катанию, — говорит Пенни. — Все кончилось, когда я порвала переднюю крестообразную связку.
Мы с Джеймсом оба вздрагиваем. Если и есть фраза, которую ты никогда не хочешь услышать, если ты спортсмен, то это «разрыв крестообразной». Эту суку очень сложно вылечить, а потом восстановиться. В мой первый год в МакКи один старшекурсник порвал эту связку и так и не вернулся на лед в свой последний сезон.
— Черт, — отзывается Джеймс. — Когда это случилось?
— Мне было шестнадцать, — говорит она. — Я упала во время короткой программы в парке Дезерт-Уэст. Пришлось делать операцию на колене.
— Господи, — бормочет Джеймс. — Это ужасно.
— Я об этом не знал, — говорю я.
— Ты знал, что я умею кататься на коньках, — говорит она. — Ты видишь меня на них каждую неделю.
— Да, но ты никогда не упоминала о травме, покончившей с твоей карьерой.
Видимо, поэтому я иногда вижу, как она потирает колено после урока.
Она коротко смеется.
— Едва ли это была карьера. Не то чтобы я собиралась в команду США или что-то такое. — Она быстро утирает рот и кладет салфетку на столик. — Это все моя мама.
Я хочу взять ее за руку, но вовремя останавливаюсь.
— Сейчас ты в порядке?
— Нормально. Колено иногда побаливает, лечение прошло не очень, — говорит она. — Это долгая история.
— Пенни, не сходишь со мной в дамскую комнату? — спрашивает Бекс.
Пока они прокладывают себе путь среди столиков, Джеймс наклоняется вперед.
— Друзья, значит?
Перед ответом я быстро расправляюсь с остатками бургера. Как только Бекс попросила Пенни сходить с ней в туалет, я догадался, что меня ждет нечто вроде этого. Джеймс и Бекс весь обед обменивались многозначительными взглядами, какие бывают у пар. Это было бы отвратительно, не будь я так счастлив за своего брата.
— Да. Она дочь тренера Райдера.
— Интересно.
Я бросаю на него хмурый взгляд.
— Ты чего на меня так смотришь?
Он фыркает и откидывается на спинку стула.
— Куп, она тебе нравится.
— Нравится, — спокойно говорю я, прокалывая вилкой картошку фри. — Она классный человек.
— Прекрати, хватит нести херню. Тебе нравится эта девушка.
— Но не в том смысле. Мы друзья.
— Друзья смотрят друг на друга так?
Мой взгляд становится еще мрачнее.
— Да.
— Ага.
— Я помогаю ей кое с чем.
— С тем, что включает в себя общую постель?
— Это просто секс.
Джеймс игнорирует это и продолжает давить:
— Сколько раз ты капал мне на мозги насчет того, как я смотрю на Бекс, до того, как мы объявили, что все официально?
Он выглядит таким самодовольным, что у меня возникает желание повалить его на пол, но это не самое подобающее поведение в ресторане, так что я просто пинаю его по голени. Скатерть скрывает это настолько надежно, что обедающая по соседству парочка даже не смотрит в нашу сторону.
— Я не вру. Она моя подруга. Ты знаешь, как я поступаю.
— Я припоминаю правило одного раза, — говорит Джеймс. — А как ты назовешь все это?
— Услуга. Которая оказалась забавной.
— Ладно, продолжай врать себе. — Он пожимает плечами, как будто ему все равно. — Или будь мужчиной и сделай что-нибудь хоть как-то.
Он не знает всей ситуации — например, того важного факта, что Пенни отдельно уточнила, что не хочет никакой романтики, — но я не могу заставить себя полностью игнорировать его слова.
Пенни Райдер нравится мне не так. Она не моя школьная влюбленность. Она моя подруга, и мы подходим друг другу в постели, но это не заставляет меня хотеть с ней встречаться.
Пусть даже все мои эротические сны в последнее время о ней.
Пусть даже она смеется так прелестно, что у меня болит в груди.
Пусть даже я никогда так не наслаждался сексом, а мой член даже не побывал нигде внутри нее, кроме рта.
Пусть даже мое любимое воспоминание — о том, как мы обнимались с ней, лежа в моей кровати, пока смотрели «Властелина колец».
— Этого не будет, — говорю я ему. — Даже если бы я этого хотел — а это не так, — она не хочет.
26
Купер
— Почему это твой любимый магазин секс-игрушек? — спрашивает Пенни, пока мы поднимаемся из метро. Кто-то протискивается между нами, сбегая вниз по ступенькам. Я снова хватаю ее за руку и притягиваю к себе.
— Там я потерял девственность, — говорю я, заворачивая за угол.
Она прищуривается.
— Серьезно?
Я смеюсь над ее выражением лица.
— Просто дразнюсь. Это было у Эммы Котэм, на вечеринке у бассейна. А здесь у них отличное массажное масло.
— Для твоего члена — только лучшее?
— Ты начинаешь меня понимать.
Когда мы подходим к нужному зданию, я тяну на себя входную дверь. «Темный соблазн» — маленький, совсем крохотный магазинчик, зажатый между индийским рестораном и маникюрным салоном. Я мог бы достать свое любимое масло для мастурбации где-то в более удобном месте, но мне нравится осматривать эти полки. Люди страдают крайне странной херней. Первая витрина скучная, просто ряд анальных пробок приличных размеров, но я знаю, что за поворотом стоят железные «хранители верности».
— Давай поиграем? Пошлятина или кринж?
Пенни мигом подхватывает мою затею, у нее на лице появляется улыбка.
— Идет.
— Милая, — говорю я, пока не потерял ее среди рядов.
Она оглядывается через плечо.
— Да?
— И выбирай что захочешь. Но выбирай с умом, потому что все это я потом использую на тебе.
Пенни краснеет, но на секунду удерживает мой взгляд, прежде чем нырнуть за стеллаж.
Я осматриваю основную часть магазина, где висит пара костюмов для ролевых игр, и беру с полки масло с жасмином и бергамотом. Надо будет поскорее познакомить с ним Пенни. Я вижу, как она просматривает кучу колец для члена, и прежде, чем отправиться к ней, беру анальную пробку с лисьим хвостом. Она так поглощена просмотром разных опций, что не замечает меня, пока я не сую хвост ей под нос.
— Купер! — говорит она, хихикая. — Что это вообще такое?
— Уже почти Хэллоуин. Можешь быть лисичкой: у тебя и волосы подходящие.
— Фу, нет. Это буквально воплощение кринжа.
Я указываю на кольцо у нее в руке. Оно ярко-розовое, и на ярлыке написано, что оно сделано компанией под названием «Большое О».
— Вибрирует, класс. Пошлятина?
— Могу представить, как кто-то покупает это мужу, потому что личная жизнь стала пресной. — Пенни замечает пару наручников с мехом. — Погоди, а вот это еще пошлее. Когда я думаю про порно, это тут же приходит на ум.
— Ты его не смотрела?
Она качает головой.
— Меня устраивают эротические романы, спасибо.
— Странно.
— Я лучше буду представлять парней, которые выглядят точно так, как я хочу.
— Да ну? А это как?
Пенни сладко улыбается.
— А тебе так и не терпится узнать! Где здесь дилдо?
— Стенд сзади.
Она идет посмотреть, а я задерживаюсь, отвлекшись на манекен в кожаном корсете. Это будет охерительно красиво смотреться на Пенни. А если она добавит каблуки и подберет волосы? Кажется, у меня случится инфаркт.
Я замечаю стопку видеозаписей — старомодных, еще даже не DVD, — полных винтажного порно, и просматриваю несколько обложек. Некоторые из дамочек на обложках красивы настолько, чтобы я пожалел, что не могу воспроизвести эти записи. Но единственная рыжая в стопке и в сравнение не идет с моей Рыжей. На полке над кассетами лежит штатив, небольшой, который можно поставить на комод, чтобы снять домашнее секс-видео. Я ухмыляюсь, когда беру его. Это считается за пошлятину или только за кринж? Никогда особо не думал, сколько плохих домашних секс-видео существует в мире, но уверен, что ответ будет «слишком много».