Со штативом в обнимку я прокладываю себе путь к стеллажу с дилдо в самом конце зала. У Пенни под мышкой зажата розовая коробка, а сама она с серьезным выражением лица разглядывает вибраторы.
— Эй, Пен. Домашнее порно. Пошлятина или кринж?
Она кидает на меня взгляд. Я трясу штативом в воздухе, но она не смеется, как над анальной пробкой с хвостом, — такое ощущение, что у нее в глазах захлопнулась дверь.
— Убери это.
— Думаю, это кринж, но если…
— Убери это, — повторяет, обрывая меня.
— Все в порядке? — спрашиваю я, запихивая штатив на какую-то полку.
Пенни прикусывает губу. Все ее тело напряжено, как будто ее ударило током. Точно не знаю, какого черта я сделал, но явно что-то не то, потому что дышит она тяжело.
Она показывает мне розовую коробку.
— Я возьму это.
— Пенни.
Она проходит мимо, направляясь к кассе.
Я быстро догоняю, на ходу вытаскивая кошелек.
— Я заплачу.
Она смотрит на меня.
— Этот из дорогих.
— Хорошо.
Я протягиваю кредитку кассирше, которая с интересом смотрит на меня, пока сканирует штрихкод.
— У тебя прекрасный вкус, — говорит она. — Хотела бы я себе парня, который будет покупать мне шикарные вибраторы.
— Он не мой парень, — говорит Пенни автоматически. — Он мой…
— Методист по сексу, — говорю я, опуская на прилавок масло.
Пенни закатывает глаза.
— Нет.
— Что? Вполне себе. У меня больше опыта, чем у тебя, и я объясняю тебе, что к чему. Как учитель.
Она прикрывает лицо ладонью.
— Тебя нельзя выводить в люди. — И смотрит на кассиршу. — Он чуть то же самое брату за обедом не ляпнул.
— Ого, — говорит кассирша, разглядывая нас. — Какое-то даже извращение.
— А теперь и я не могу заткнуться, потому что рассказываю тебе, — добавляет Пенни и сверкает на меня глазами. — Почему с тобой я такая болтливая?
— Наверное, тебе просто со мной комфортно, — говорю я.
Мне кажется, это правда, но, к сожалению, она в ответ только морщит нос. Чего она так задергалась из-за штатива? Она пыталась что-то записать? Не похоже на нее: она только что призналась, что никогда не смотрела порно. Да, она чокнутая в постели, но мне кажется, она не из тех, кто хочет показывать свое удовольствие кому-то, помимо партнера. Но это должен быть хороший день, так что когда я замечаю маленький вибратор с дистанционным управлением, то снимаю его с полки и тоже протягиваю кассирше. Самое меньшее, что я могу, — это помочь Пенни вычеркнуть еще один пункт из Списка.
— Он продается заряженным?
27
Пенни
Как только мы оказываемся в поезде, Купер ведет меня в вагон, похожий на тот, где мы были в тот раз. От выражения его глаз у меня приятно крутит живот — я не знаю, что он запланировал, но явно не болтать еще один час. И слава богу, потому что я не хочу даже думать о том, что случилось в магазине со штативом, а не то что обсуждать это.
Он целует меня, как только мы садимся — на этот раз рядом, а не друг напротив друга, — и, запустив руку мне под юбку, кладет ладонь на бедро. Утренняя Пенни знала, что делает, когда решила надеть юбку и колготки.
— Каллахан, — бормочу я, когда он начинает выводить пальцами по колготкам какие-то узоры. — Что ты делаешь?
— Под каким у тебя номером публичный секс?
Мое лицо тут же заливает румянцем. Это идеально: мы не одни в поезде, но народу не так много, чтобы кто-нибудь нам помешал. На грани опасного, но не настолько, чтобы я засомневалась.
— Наполовину публичный. Под номером шесть.
— Слегка забегаем вперед, — говорит Купер и целует меня в шею. — Все равно надо трахнуть тебя в зад в скором времени, милая. Но не здесь.
Он запускает ногти в мои колготки — и разрывает их, чтобы добраться до трусиков.
— Это были хорошие колготки, — протестую я, но мой голос утихает, как только Купер трет костяшками пальцев спереди моих стрингов.
— Я куплю тебе новые. — Он продолжает целовать меня в шею, разматывая шарф и швыряя его на сиденье напротив. — Я куплю тебе десять новых пар. Что захочешь.
Купер точно глазом не моргнул, купив мне дилдо за сто пятьдесят долларов, так что не сомневаюсь, что он отведет меня в торговый центр за новыми колготками. Об этом легко забыть, потому что богатеньким мальчиком он не выглядит — уж точно не такого типа, как Престон, — но его семья при деньгах. Он дразнит меня через трусики, одновременно роясь в пакете из «Темного соблазна», и уровень возбуждения, которое я испытываю в его присутствии, растет. Найдя вибратор с пультом управления, Купер матерится на упаковку. Я беру ее у него из рук и рву в тот же момент, когда он окончательно портит мои трусики.
— Купер! — возмущенно восклицаю я. Колготки — это одно, но нижнее белье?! Он точно должен мне новые. — Ты ведешь себя как варвар.
— У меня охерительный стояк еще с магазина, — говорит он мне на ухо. — Блин, ты ведь тоже мокрая. Какая же ты маленькая шлюшка.
От этих слов у меня вырывается стон, и я запрокидываю голову на спинку сиденья. Поезд трогается с места, свет гаснет, когда мы проходим сквозь туннель. Пару долгих минут я ничего не вижу, кроме фонарей, проносящихся мимо нас, оранжевых и размытых, — и не могу ни на чем сосредоточиться, кроме пальцев Купера, дразнящих мой клитор.
— Я хочу вставить пальцы, — бормочет он мне на ухо. — Можно трахнуть тебя пальцами здесь, где нас может увидеть любой, как только мы выедем из туннеля?
Я киваю ему в плечо: сейчас я не решусь что-либо говорить. Он вводит один свой длинный и толстый палец, до умопомрачения медленно, и я снова издаю стон, хватая воздух, пока не вцепляюсь ему в предплечье. Он целует меня в висок и добавляет второй, резко разводя их, как ножницы. Я вскрикиваю, но, к счастью, мой крик перекрывает гудок поезда.
Мир вокруг нас снова взрывается светом. Купер продолжает фингеринг, изгибаясь так, чтобы закрыть меня как можно сильнее. Как будто он не хочет, чтобы кто-нибудь меня увидел, не только потому, что это будет смерти подобно, но еще и потому, что он хочет меня всю для себя. И когда я начинаю ему подмахивать, туго сжимаясь, чтобы его пальцы оставались внутри, Купер сбавляет темп.
Я с мольбой смотрю на него, и протест уже готов сорваться с моих губ, но Купер берет маленький вибратор — теперь я вижу его форму, абстрактную, но узнаваемую, лисью, с острым носиком, идеальным для массажа клитора, — и вставляет его меж моих половых губ. Затем поправляет мне юбку, я разглаживаю помятый свитер. На нас можно смотреть, не замечая ничего необычного — кроме выпуклости у него в штанах и моего румянца, конечно.
Купер усмехается и берет пульт.
— Тебе придется быть потише, девочка.
Я закусываю губу, когда он включает вибратор. От внезапного движения я ахаю, но он целует меня, чтобы заглушить звук, поглаживая рукой юбку. Пульт скрыт в его ладони — Купер жмет еще на одну кнопку, и ритм меняется. Хвостовая часть вибратора, едва введенная в меня, вибрирует быстро, а вот головка — и этот шишковидный носик, тычущийся прямо мне в клитор, — пульсирует с медленной и длинной амплитудой. Я думаю, что мне будет сложно не кончить где-то секунд через тридцать, не говоря уже о громкости моего стона, когда дверь вагона отъезжает в сторону.
Я так сильно прикусываю губу, что мне больно. Купер даже не моргнул — он просто закидывает лодыжку на колено и достает телефон, пока к нам подходит кондукторша — кудрявая пожилая женщина. В вагоне только мы двое, так что она с широкой улыбкой направляется прямиком к нам.
— Билеты?
— Пожалуйста, — отвечает Купер, протягивая телефон.
— Отлично, — говорит кондукторша, отсканировав билеты. — Как ваш день? Надеюсь, было весело?
— Мы учимся в МакКи, — говорит Купер. Он непринужденно обнимает меня и наверняка снова жмет кнопку на пульте, потому что сила вибрации увеличивается уже на обоих концах игрушки. Я только и могу, что не стонать вслух, до боли желая облегчения. — И сегодня обедали с моим братом и его невестой.
— О, как мило, — говорит женщина. — Вы уже бывали здесь раньше?
Купер, этот ублюдок, болтает с кондукторшей несколько минут, меняя скорость и ритм игрушки. Я натянуто улыбаюсь, отчаянно пытаясь не дать понять, что происходит, каким-нибудь несвоевременным аханьем или хныканьем. Не то чтобы я хочу, чтобы Купер прекращал, — не хочу. Я просто хочу кончить, а потом встать на колени и отсосать ему, пока он снова не назовет меня шлюшкой.
Когда кондукторша наконец-то уходит, Купер резко выключает вибратор. У меня отвисает челюсть. Я уже готова задать ему трепку за такие невыносимые дразнилки — но не успеваю: он вытаскивает вибратор, швыряет в пластиковый пакет из магазина и тащит меня в туалет в конце вагона.
— Что?..
— Мне охереть как надо тебя попробовать, — говорит Купер, прислоняя меня к двери и защелкивая замок. Поезд качает, я чуть не падаю, но он удерживает меня. Выглядит он отчаянно — примерно так, как я себя чувствую: облизывает губы, бейсболка съехала набок. Могу поклясться, что его радужки стали на несколько оттенков темнее. Он падает на колени, хотя пол там явно грязнее, чем та кладовка, где мы впервые переспали, и засовывает голову прямо мне под юбку.
У меня в глазах взрываются звезды, когда его язык проходит по моему клитору. Водя носом по моим половым губам, Купер стонет так, будто это ему доставляют удовольствие.
— Мой самый любимый вкус в целом мире — это ты.
Я сбиваю кепку у него с головы, чтобы схватить его за волосы и уткнуть лицом туда, куда хочу. Поезд снова покачивает, и я чуть не шатаюсь вместе с ним: ноги превратились в желе. Но Купер спасает меня, пока я все не испортила, устроив себе сотрясение мозга о металлическую раковину, встроенную в стену. Мое удовольствие достигает пика, рядом с которым оно витало на протяжении всего разговора с кондукторшей. Если Купер чуть поднажмет, сунет в меня палец или укусит, я обкончаю ему все лицо. Но он продолжает меня дразнить, и его слова разносятся эхом в моих мыслях, как шарик для пинбола.