— Это существительное.
— Я тебя ненавижу.
Я вписываю первую букву и постукиваю по ней ручкой.
— Вот. Если выиграешь, куплю тебе что захочешь из торгового автомата. А если выиграю я — пришлешь мне свою книгу.
Пенни вздыхает с утомленным видом, но я вижу, что игра ее интересует. Она протягивает мне ладонь для рукопожатия.
— Договорились. Готовься устроить мне сладкий пир, Каллахан.
— Без шансов, Рыжая.
30
Купер
29 октября
РЫЖАЯ ПЕННИ
Правда, очень клево, что ты покупаешь снарягу Райану
Я так рад, что его мама согласилась отдать его в команду
Он заслуживает лучшего
Это мило
Первую пару коньков мне купил мой дядя
А я все гадала, как ты попал в хоккей. Учитывая твоего отца и прочее
Да, это был мой дядя Блейк. Мы давно не виделись, но он научил меня стоять на коньках и отвел на первую игру
Почему вы давно не виделись?
Долгая история, но в целом он борется с зависимостью. Большую часть моей жизни он провел в Калифорнии
:( Сочувствую
Ты не пытался сам выйти с ним на связь?
У отца крыша поедет, если я это сделаю
Я так понимаю, для тебя коньки всегда были неминуемы
С учетом отца — тренера по хоккею и матери — профессиональной фигуристки? Да, это было неизбежно
31 октября
Поверить не могу, что на Хэллоуин мне придется быть в Массачусетском универе. Вселенная меня наказывает
РЫЖАЯ ПЕННИ
Именно тебя?
Наверное, это кармическая расплата за предыдущий сезон
Для тебя это ужасно философски
Я даже выпить не могу после матча, потому что моя комната рядом с комнатой твоего отца
ЛОЛ, это восхитительно
Настоящая трагедия, что мы даже по телефону не сможем?!
Какое там у тебя любимое слово?
О да. «Неисправимая»
Ты неисправим
Но ты прав, это отстой. Наверное, просто придется представлять меня с новой игрушкой ;)
3 ноября
СЧАСТЛИВАЯ ПЕННИ
Спасибо, что убедил меня сходить на консультацию… Я наконец понимаю патогенез
Отлично
Не хочешь попозже встретиться? Твой отец отменил тренировку
Я сейчас дома. Он заболел, и я принесла ему супа
О, ясно
Надеюсь, он скоро поправится
Увидимся завтра?
Райан так радуется, что мы придем на его матч
Я все еще отхожу от его восторгов, когда ты научил его кататься задом наперед
8 ноября
СЧАСТЛИВАЯ ПЕННИ
Я просто говорю, что они могли сделать орков немного не такими отвратительными
У меня будут кошмары, Куп!
Ты никогда не зовешь меня Куп
А еще точная фраза была «почему орки не такие сексуальные», ПЕНЕЛОПА
Ты никогда не зовешь меня Пенелопа
Если бы ты видел орков из ромфанта, ты бы понял
М-м-м, неправильный прикус :Р
Ты извращенка
Ты тоже. Влажные фантазии про меня с острыми ушами? Каллахан, умоляю
Ну извини, мне казалось, мы на это забили
…
Мы договорились, что забили, правда? Правда, Рыжая?
11 ноября
ПЕННИ
Мия кувыркается с новым парнем из «Тиндера»… помолись за мои уши
?! вместо этого?
Три дня для тебя — слишком долго?
У меня завтра матч…
Тебе придется меня забрать
И я возьму с собой Марка Антония
Все еще поверить не могу, что ты позволила Мии дать имя своему новому другу
Увидимся через пятнадцать минут
31
Купер
Как только я вижу, как Пенни распахивает дверь и мчится по ступенькам к моей машине, я понимаю, что она что-то замыслила.
Во-первых, я еще никогда не видел ее в таком длинном пальто; сейчас холодно, но не настолько. Во-вторых, у нее мокрые волосы, а на той неделе она говорила, что ненавидит выходить из дома, не посушившись феном.
О, и в-третьих, у нее в руках огромный розовый дилдак. Мой подарок из «Темного соблазна», если быть точным, который ее соседка назвала Марком Антонием. Причины такого поименования ни одна из них не смогла объяснить внятно, не начиная хихикать. Меня так отвлекает то, что Пенни не убрала его в сумочку, что я забываю открыть пассажирскую дверь. Пенни стучит в окно дилдаком, пританцовывая на месте, чтобы не замерзнуть.
Вместо того чтобы открыть дверь, я опускаю стекло.
— Ты похожа на городскую сумасшедшую.
— Я тут замерзаю, блин! Открывай!
Я открываю дверь, Пенни запрыгивает в машину и тут же меня целует. Это сейчас часто случается: целоваться в одежде и все такое. Как будто наш поцелуй под столом в библиотеке дал нам такую возможность. Мне не то чтобы не нравится — нравится даже больше, чем надо, — но каждый раз удивляет.
Пенни распахивает пальто.
— Твою мать! — восклицаю я.
Я что, попал в аварию, пока ехал сюда, и это последняя попытка моего мозга вывести меня из комы? Даже не может, сука, быть, чтобы Пенни надела высокие сапоги, которые я обожаю, с черным кружевным боди! Я щипаю себя за руку. Больно — пипец, так что вряд ли это сон.
Пенни накрасилась темной помадой. Ее губы изгибаются в очаровательной улыбке, когда она видит мою реакцию.
— Тебе нравится?
— «Нравится»?! — переспрашиваю я. Голос ломается, будто я снова подросток. — Рыжая, ты меня убить пытаешься?
Боди на ней практически нарисовано: ее маленькие груди сведены вместе, в неимоверно сладкий изгиб, а ребра корсета подчеркивают формы так, что мне хочется затащить ее на колени и впиться ладонями в бедра. Вырез бикини демонстрирует ее бедра во всей их пленительной идеальности. У меня пульсирует член. Я так хочу оказаться внутри Пенни, что мысли путаются.
— Ты сказал, что тебе нужно расслабиться, — замечает она. Я это говорил не такими словами, но Пенни поймала вайб и сделала гораздо больше. — А теперь давай быстрее, я ведь не зря душ принимала.
— А зачем? — спрашиваю я, неохотно отводя взгляд, чтобы довезти нас до дома целыми и невредимыми.
— Чтобы ты трахнул меня в зад, разумеется, — отзывается она.
Я жму по тормозам и практически вбрасываю машину к обочине. У Пенни расширяются глаза, как будто она ни хрена не понимает, что именно мне сейчас дарит. Я хочу трахнуть ее вагинально, конечно, но после ее реакции на это предложение я больше не давил. Если мы дойдем до конца Списка, это будет последним парадом. Но трахнуть ее сладкую задницу? Я все время фантазирую на эту тему. Вчера я устроил Пенни анальный фингеринг и лизал ее там после порки, и она кончила так, что чуть не разрыдалась.
Я наклоняюсь к ней и целую. Наверняка помада размажется, но мне насрать. Пенни пахнет чистотой, лавандой и мятой; она облизывает мне рот, как будто умереть как хочет меня попробовать. Мы целуемся, наверное, пару минут; мои руки путаются в ее мокрых волосах, а ее мечутся от моего паха к спине. Но в итоге я заставляю себя отстраниться. Если мы пойдем дальше, я или не смогу вести машину, или кончу в штаны, а это меня не прельщает — ведь через час я смогу исследовать не только мягкий ротик Пенни, но и кое-что другое.
Когда мы добираемся до дома, я благодарю вселенную, что Иззи сейчас с подружками, а Себастьян… тоже где-то, не знаю, и мне плевать, ведь сейчас не только он получает все внимание. Я несу Пенни из машины прямиком в свою комнату. Она смеется, задыхается, вертится в моих руках; в пальцах у нее до сих пор зажат дилдо. Я опускаю ее на постель и замираю, любуясь. Пальто распахнуто, грудь вздымается — так бы и съел.
— Каллахан, — говорит Пенни, приподнимаясь на локтях. — Я бы подвинула этот пункт повыше, если бы знала, что ты превратишься в оборотня.
— А что, так поступают твои оборотни? — спрашиваю я, стаскивая куртку и швыряя в сторону. Потом снимаю футболку и начинаю сражаться со штанами. Пенни снимает пальто и бросает на пол, но не трогает остальное — и это хорошо. — Похищают ничего не подозревающих женщин и уносят в свое логово?
— Иногда, — нахально отвечает она.
Я залезаю на кровать, обнимаю Пенни и целую ее в шею. Провожу зубами вдоль гортани, чтобы почувствовать, как она содрогается. И бормочу:
— А если так?
Ее дыхание сбивается.
— Всегда, — говорит она, царапая ногтями мою голую спину. — Ты же знаешь, монстры любят кусаться.
И я ее кусаю, слегка, вызывая сдавленный стон.
— Так вот чего ты хочешь, милая? Укуса?
— Если к этому прилагается твой член.
— Моя ж ты девочка. — Я сажусь и провожу ладонью по ее обнаженному бедру. Ее кожа гладкая и бледная, вся усыпанная веснушками, на которые я не могу налюбоваться. — Ты правда хочешь, чтобы я трахнул тебя в зад?
Пенни кивает и спешно выпаливает:
— Пожалуйста, я только об этом и думаю.
Я снова ее целую.
— Повернись.
— Только не рви, — предупреждает она.
— Я буду джентльменом, — говорю я, хотя даже если бы и порвал, я бы просто купил пять таких боди, любых цветов, какие захочет. На ней бы прекрасно смотрелся светло-голубой, хотя черный поразительно оттеняет цвет ее кожи.
Я начинаю с сапог: расстегиваю по одному, позволяя им упасть на пол. Провожу ладонями сзади по ее ногам, накрываю ими обтянутый кружевом зад и сжимаю. Сбоку на боди видна молния. Я медленно тяну ее вниз, сантиметр за сантиметром, целуя и покусывая тыльную сторону шеи Пенни. Потом ослабляю боди, беру ее груди в ладони и тру соски большими пальцами. Она стонет и тянется, чтобы схватить меня за руку, обернувшись через плечо.
— Говори, как ты себя чувствуешь, ладно? — Я целую ее в лоб. — Мы можем остановиться в любой момент.
Пенни кивает.
— Я готова.