Я выбрал профиль по английскому, потому что люблю читать, и для меня это абсолютно непрактично и поэтому идеально, раз уж папа не идет на компромиссы по поводу колледжа
Но на самом деле это неправда. Английский помогает учиться думать, общаться, ценить искусство
Помогает проникаться сочувствием
Даже к неудачнику, который сидит рядом с тобой в классе и ест самый отвратительный в мире сэндвич
Помоги мне, Рыжая
Кажется, он только с луком
Знаешь, это было прекрасно, а потом перестало
Мне пора на американскую лит-ру
У тебя будет Стэнвик, да?
Да
Класс, наслаждайся
У меня месячные, так что скрестим пальцы, чтобы меня не скрутило
* * *
Я сворачиваюсь в самый маленький комочек и испускаю стон.
Месячные оказали мне услугу и не мучили меня на занятии — и это было суперинтересное занятие, о литературе колониального периода, — но теперь мне кажется, что мою матку изнутри пробивают гвоздеметом. Купер может прийти в любой момент, а я лежу тут в уродливых старых трениках, водолазке с надписью «Святой сальхов7» (подарок на Рождество от Мии) и махровых носках. На краю сознания возникает мысль, что надо хотя бы расчесаться перед его приходом, но для этого нужно двигаться, а хуже не бывает ничего.
— Ты там как? — зовет меня Мия.
— Кажется, умираю.
Она просовывает голову в мою комнату.
— Не умираешь.
— Не знаю, кажется, я истекаю кровью насмерть. — Меня схватывает еще один спазм — такое ощущение, что кто-то взял мою поясницу в зажим. — Если это конец, то проследи, чтобы Мандаринка запомнила меня как человека, который давал ей больше вкусняшек.
— С ней все в порядке? — слышу я вопрос Купера.
— Нет, — отвечает Мия. — Но это хотя бы физическая боль. Меня месячные превращают в яростную суку.
В комнату заходит Купер с пластиковым пакетом в руке. Сумка со снарягой переброшена через плечо — он писал, что придет с тренировки. Сейчас я уже привыкла к тому, что его борода стала чуть длиннее (потому что зима), но меня все равно прошибает желанием. Я сжимаю ноги: даже несмотря на спазмы, мое тело ноет от нужды в сексе. Купер, нахмурив лоб, бросает взгляд через плечо.
— Это она пошутила? — спрашивает он. — Я-то думал, что сучность — ее состояние по дефолту.
— Я это слышала! — кричит Мия из комнаты.
— Как будто ты этим не гордишься! — кричит в ответ Купер.
Я испускаю смешок и зарываюсь головой в подушку.
— Скажи спасибо, что у меня все стабильно благодаря противотревожным.
— Я скажу спасибо за все, что тебе помогает. — Купер садится рядом на постель и кладет руку мне на плечо, а другой начинает рыться в пакете. — Я принес тебе подкрепление.
Он вынимает грелку, тампоны и прокладки, которые я попросила его купить по дороге, и что лучше всего — мармеладных мишек. Я разрываю упаковку и вдыхаю сахарный запах.
— Упаковка новая, потому что я пожаловалась, что в твоей сумке мои драгоценные мишки начинают вонять?
Купер закатывает глаза.
— Не так все плохо.
— Пахнет как из подмышки. Гигантской.
Я морщу нос, жуя.
— Ну, сейчас все не так плохо. Я купил дезодорант для спортивной сумки, и он работает. — Купер наклоняется и расстегивает боковой кармашек, где хранит вкусняшки — мармеладные мишки для меня и протеиновые батончики для себя. Оттуда он вытаскивает еще один пакет. — И еще я кладу их сюда. Двойной слой защиты от вони.
Я уже готова придумать едкий комментарий, пусть это и очаровательно, что Купер пытается не дать моим мишкам провонять, но спазм заставляет меня сложиться пополам и заскрежетать зубами. Купер тут же оказывается рядом и притягивает меня к себе. Он кладет пакетик с мишками на тумбочку и убирает волосы с моего лба.
— О, милая.
— Просто… сука. Так больно.
— Да. Это ничего, я рядом. Хочешь грелку?
Я качаю головой.
— А ты не мог бы…
Но я запинаюсь, краснея. Он и так достаточно сделал. Есть разница между осторожным фингерингом самой себя, потому что это помогает от спазмов, и просьбой, чтобы он оседлал красный прилив.
Купер засовывает руку мне под водолазку и растирает живот. Я со стоном утыкаюсь лицом ему в шею. Он пахнет чистотой с нотками корицы — своим мужским, почти пряным одеколоном. Я нежно прикусываю его кожу, Купер коротко смеется и продолжает делать мне массаж, целуя меня в макушку.
— Не мог бы я что, Рыжая?
— Это слишком гадко.
— Ты не бываешь гадкой.
Я прищуриваюсь.
— Знаешь, вообще-то я какаю и все такое.
Купер смеется.
— Знаешь, я что-то слышал про то, что девушки это делают. Так странно.
— Ладно, если я не гадкая, то гадко то, о чем я хочу попросить.
Купер обводит пальцами мою родинку у пупка.
— Ты хочешь, чтобы я вызвал у тебя оргазм.
Я зарываюсь лицом ему в грудь.
— Ты не обязан.
— Блин, обязан? Я хочу. Это ведь помогает? От спазмов.
— Обычно да.
Он похлопывает меня по животу.
— Дай мне секунду. Найду полотенце, чтобы простыни стирать не пришлось.
Когда Купер садится, я снова смотрю на него прищурившись. Точно не знаю, как это случилось, но Купер предан мне, и если я попрошу его сделать что угодно, то он хотя бы об этом подумает. Но, насколько я знаю, вот это все не входит в обычные обязанности парня, и я не хочу, чтобы он испытал отвращение и потом решил, что я его больше не привлекаю.
Все это я и выпаливаю, путано и беспорядочно. А когда заканчиваю мямлить, Купер только поднимает бровь.
— Милая, буквально ничто на свете не заставит меня перестать испытывать к тебе влечение. — И добавляет, сверкнув усмешкой: — Ты же знаешь, я люблю, когда грязно.
46
Пенни
Я плюхаюсь на постель. Это будет лучший оргазм в месячные в моей жизни — или полная катастрофа. И пусть я надеюсь на первое, второе кажется более вероятным.
Купер возвращается с полотенцем и расправляет его на кровати. Потом разворачивает меня из комочка, в который я снова свернулась, вручая взятку в виде мармеладных мишек.
— Хочешь снять всю одежду? — спрашивает Купер, когда я сую в рот парочку конфет.
— Только низ, наверное, — отвечаю я, прожевав и проглотив.
Он снимает фуфайку и джинсы, оставаясь в трусах и футболке, а потом ложится на бок рядом со мной. Мы еле умещаемся, ведь кровать односпальная, но у нас это уже много раз получалось. Купер наклоняется и целует меня.
— Подними бедра, милая.
Мое лицо буквально полыхает, когда он стягивает с меня треники и трусики. Я сжимаю ноги, но Купер накрывает ладонью мое бедро.
— Дай посмотреть. Мне просто потрогать твой клитор и оставить тампон? Или мы его вытащим и я засуну в тебя палец?
— Хочу твои пальцы, — признаю я. — Я всегда могу сбегать в ванную и вытащить.
Купер снова меня целует, очень мягко, и сует руку мне между ног.
— Я сам.
Я напрягаюсь, когда он дергает за ниточку. Он медленно вытаскивает, все время целуя меня, и я никогда не думала особо, будет ли это сексуально или просто неловко, но у Купера получается первое. Может, дело в том, что он настолько настоящий мужчина, чтобы не смущаться и не испытывать отвращения, — или в том, как он гладит меня по волосам, когда смотрит на меня. Вместо тампона он вставляет два пальца. Я ахаю ему в губы. Купер прикусывает мою губу, так же нежно, как работает пальцами, и долгим, чувственным движением поглаживает мой клитор.
— Говори со мной, — бормочет Купер. — Тебе хорошо?
Я киваю, потом вспоминаю, что у меня есть голос.
— Да. Я такая… наполненная.
— Хорошо.
Он изгибает пальцы, заставляя меня вскрикнуть. Клянусь, у него волшебные руки: он точно знает, как найти мою точку G. Большим пальцем Купер поглаживает мой клитор, и вскоре я уже дрожу, не в силах сдержать постанывания.
— Шш, — говорит он. — Я рядом. Ты такая хорошая девочка, Пенни, даешь мне о себе позаботиться.
Я шмыгаю носом. Я этого не заслуживаю, но собираюсь пользоваться, пока он готов позволять.
— Купер. — Я обхватываю руками его шею и снова целую. — Детка, мне нужно…
— Скажи мне, красавица. Скажи, и я все сделаю.
Слезы текут из уголков моих глаз. Может, это из-за месячных я эмоциональнее обычного, но как можно не реагировать на такие слова, сказанные так тихо, что они могут быть предназначены только для меня? Я целую Купера так крепко, что мы стукаемся зубами, но он отвечает с тем же пылом — и понимает, что я хотела третий палец, и просто изумительно меня растягивает. Я вскидываю бедра, желая еще прикосновений, еще фрикций, и Купер вознаграждает меня, быстрее массируя клитор. Оргазмы в месячные всегда приходят быстро, и скоро я уже кусаю плечо Купера, с дрожью ловя пик наслаждения. От укуса Купер дергается и смеется мне в волосы, так что звук идет мне прямо в сердце.
— Чтоб тебя, Рыжая. — Он продолжает двигать пальцами во мне, прижимая губы к моему виску. — А можешь еще раз?
— Не уверена, — снова ахаю я.
— Я думаю, можешь.
Купер смотрит на меня. Под таким углом и при тусклом свете его глаза похожи на небо в сумерках. Я моргаю, удерживая его взгляд. В его глазах горит почти хищный огонек, как будто он смотрит на самую сексуальную женщину в мире, а голос звучит с хрипотцой — и я знаю: это значит, что он скоро кончит.
— Расслабься и отпусти.
Я распадаюсь на части, глядя на него, и по моим щекам текут слезы, а сердце колотится в груди. Оргазм проносится по моему телу, сильнее, чем в первый раз, и, кажется, я выкрикиваю имя Купера, но не слышу себя из-за звона в ушах. Краем сознания я думаю, что лучше бы Мия надела наушники, и от этого хихикаю.
Купер щиплет меня за бедро.
— Что тебя так рассмешило?
— Да так, Мия. Надеюсь, у нее громкая музыка.
Он осторожно вынимает пальцы, как тампон, и вытирает о полотенце. Я снова смущаюсь, видя, какой он грязный из-за меня, но, заметив мой румянец, он только качает головой.