я это меня заводило. Парни других девчонок пользовались Axe, но мой уже дошел до настоящего парфюма. Он был мужчиной, и тогда, на вечеринке Джордана, я ускользнула с ним наверх. Я была настроена на то, чтобы он сделал меня женщиной.
Поцелуи в коридоре наверху. Поиски пустой комнаты. Пара затяжек от его косяка, пусть даже от этого слезились глаза.
Я закрываю глаза, как будто это заставит воспоминание отключиться, как фильм. Я прижимаю ладони к лицу. Кажется, Брэндон все еще говорит со мной, но я не слышу из-за звона в ушах и не могу ни на чем сосредоточиться, кроме сраного запаха его кожи. Он хватает меня за руки, отводит ладони от глаз — я отталкиваю его и убегаю. Мне нужно выбраться отсюда. Если я просто смогу выбраться, у него не получится меня заснять…
Я проталкиваюсь через толпу и бегу к лестнице. Не могу дышать. Как будто кто-то засунул мне в горло горячие угли, и все лица превращаются в размытое пятно, кляксу воспоминания. Я, спотыкаясь, бегу наверх и чуть не падаю, пропуская ступеньку. Перед глазами муть, но я распахиваю дверь в комнату Купера и захлопываю ее за спиной. Я сползаю на пол, со всхлипом втягивая в себя воздух, и зарываюсь лицом в ладони. Я все еще ничего не чувствую, ни рук, ни ног, но сердце бьется так, будто сейчас вылетит из груди.
Я в доме Купера.
Я в Нью-Йорке.
Купер.
Я с Купером, не с Престоном. Я даже не знаю, где сейчас Престон. Но я знаю, где мой парень. Он внизу, развлекается в свой день рождения. Я его девушка и должна быть рядом с ним, но вместо этого сижу здесь одна. Дура. Я тону.
Морская вода и дуб. Нанесенные мне на запястья, потому что я хотела пахнуть как он. Ему это понравилось, да? Он обвел меня вокруг пальца.
Стеклянная бутылка была синей, с бирюзовым верхом. «Красивее твоих глаз», — сказал он, когда я ее увидела, оказавшись с ним в его комнате в первый раз. Может, он все спланировал еще тогда? Что в нем заставило его решить, что я идеальная жертва предательства?
Я пытаюсь сделать шаг, но падаю на пол и ударяюсь головой об угол книжного шкафа рядом с окном. Боль прошибает лоб, но я стискиваю зубы и ползу к шкафу. Мне нужно избавиться от этого запаха. Мне нужно стряхнуть это воспоминание и порвать его на мелкие кусочки.
Я умудряюсь добраться до шкафа. Открываю его и заползаю внутрь, сворачиваюсь в комочек поверх груды обуви. Наугад хватаю свитер, стягиваю с вешалки и зарываюсь в него лицом. Мои ноздри заполняет мускусный запах Купера, и следующий всхлип я издаю с облегчением. Я могу это сделать, могу успокоиться. Всего пять минут — и я вернусь на вечеринку.
— Рыжая? Детка, куда ты делась? — Голос звучит издалека, но я хотя бы знаю, что это Купер. Престон никогда не звал меня Рыжей.
Я не успела.
56
Купер
— Охерительно хорошая выпивка, — говорю я Себу, закидывая руку ему на плечи и притягивая к себе. Он не ожидает, что я на него навалюсь, так что нас обоих ведет к стене, но это вызывает у нас только смех. — Ты правда сам смешивал?
— Резкая, как ты, братец, — говорит он, ухмыляясь. — И сладкая.
— Вот первая часть звучала круто.
— Ну, что поделать. Вы с Пенни такие сладкие, что у меня, блин, зубы ноют.
Мне даже нечего ответить, и самое худшее — или, возможно, лучшее — что я и не хочу отвечать. Мы с моей девушкой выглядим сладко — ну и что. Она для меня все. Меня можно пороть кнутом, если это будет значить, что я смогу встать на колени и молиться на нее.
Так что вместо ответной шутки я просто взъерошиваю Себу волосы и быстро чмокаю в висок.
— Спасибо, брат.
У меня было много памятных Дней Купера, но этот — лучше всех. Здесь все близкие мне люди: вся моя родня, мои друзья и команда, моя девушка — и от этого мое сердце становится больше, чем я считал возможным. Единственный минус того, что все здесь, — я не могу затащить Пенни в укромное местечко и снять с нее голубое платье. Не будь это грубо, я бы настоял на том, чтобы быстренько сбегать наверх.
Я делаю глоток и оглядываюсь по сторонам, но не вижу ее. Почти все сейчас в гостиной, и места тут почти не осталось, но, куда бы я ни посмотрел, я вижу знакомые лица. Уверен, Иззи так не задумывала, но это приятное напоминание о том, сколько связей я завел в МакКи. Дядя Блейк снова заставил меня задуматься о драфте, но что было бы, если бы я на него пошел, а потом меня бы вызвали в команду? Я бы никогда не подружился с Эваном и Ремми. Мне не довелось бы еще раз пожить с Джеймсом в прошлом году. Хуже всего — немаленькая вероятность, что я вообще не познакомился бы с Пенни, а она для меня все. Даже от одной мысли становится больно. Я прислоняюсь к стене и потираю грудь.
Пару минут назад Бекс сделала наш полароидный снимок, и эта фотка первым же делом утром отправится ко мне в кошелек. Я встряхиваю головой, улыбаясь своему пластиковому стаканчику. Когда я узнал, что Джеймс носит в кошельке фотографию Бекс, я безжалостно над ним стебался. Теперь мне самому до смерти хочется доставать ее и показывать всем подряд: «Эй, хочешь посмотреть на мою девушку? Разве она не самая прекрасная женщина на свете?»
— Надо бы устроить пив-понг, — говорит Эван, толкая меня в бок. — Попробовать побить рекорд с последнего раза.
— Определенно, — говорит Ремми. — Я позову Вик в свою команду.
Эван стонет.
— Это значит, что он потащит Пенни с собой.
Ремми смеется.
— При всей моей любви к Пен — если она не умеет кидать дротики, с чего ты взял, что она умеет кидаться теннисными мячиками?
Я пожимаю плечами.
— Ну да. Но мне все равно.
— Потому что ты побежден, — говорит Джин с набитым чипсами ртом. — Она накинула тебе на глотку веревку из гребаного пламени.
— Ты у нас что, тайный поэт? — говорит Ремми. — Внезапно потянуло на кантри?
— В Канаде тоже есть ковбои, — говорит Джин с таким преувеличенным акцентом, что Ремми взрывается хохотом.
Эван вздыхает, осматривая собравшихся.
— Как думаете, какие у меня шансы с Мией?
Себ фыркает. Потом хлопает Эвана по плечу.
— Приятель, при всем уважении: она сожрет тебя живьем, а потом выплюнет твой гульфик.
— А я бы все равно потрахался, — говорит Микки, отвлекаясь от разговора с девчонкой, которую я с трудом узнаю: какая-то подружка Иззи. Она бросает на него гневный взгляд и отходит. Я морщусь, но он, кажется, не замечает.
Я понимаю, Мия — охерительно опасная сила. Будь я все еще другим парнем, уже бы попытался затащить ее в постель. Я согласен с Себби, Эвана она раскатает. Микки мог бы уболтать ее и лечь с ней в койку, но сомневаюсь, то задержался бы там надолго, даже если бы хотел.
Я слежу за взглядом Эвана. Мия трется о парня, которого я едва знаю, он из бейсбольной команды; обе его руки лежат у нее на бедрах. Но Пенни нигде нет.
— Если мы собираемся играть, мне надо найти Пенни, — говорю я парням. — Секундочку, скоро вернусь.
— Никаких быстрых перепихов! — предостерегает меня Ремми, щелкая пальцами перед моим лицом, когда я отлипаю от стены.
— Как будто ты уже не зависал с Викторией в ванной, — говорит Джин.
— На пять секунд, — мрачно отвечает Ремми. — Потом она схватила меня за хобот и велела смотреть, как она уходит.
— Шикарно.
— Для тебя, потому что ты еще не забирался дальше второй базы.
Я фыркаю, и их голоса теряются на заднем плане. Играет песня Гарри Стайлса — по крайней мере, мне кажется, что это он. Пусть даже при Пенни я притворяюсь, что мне все равно, у его песен хорошие вайбы, — так что я думаю, что найду свою девушку на танцполе. Но я дважды прохожу через толпу и не вижу ее. Иззи с какой-то подругой из волейбольной команды, Джеймс и Бекс устроились возле гардероба, Мия и тот бейсболист уже трахаются взглядами, а куча перваков из команды теснятся перед мишенью для дартса. Пенни нет.
— Эй, — спрашиваю я проходящего мимо Рафаэля. — Ты нигде не видел Пенни?
— Кажется, она пошла на кухню.
Я хлопаю его по плечу.
— Спасибо, приятель.
Но на кухне только один человек — Брэндон. Честно говоря, я удивлен, что он появился. Благодарен, потому что нам нужно как можно больше единения в команде в конце сезона, учитывая, что мы хотим побороться за звание чемпионов, но все же. Мы не разговаривали без необходимости с тех пор, как я велел ему извиниться перед Пенни, и кажется, он так этого и не сделал.
Я прислоняюсь к косяку, скрещивая руки на груди.
— Ты не видел Пенни?
— Только что была здесь.
— Ты с ней поговорил? Я все еще жду твоих извинений, знаешь ли. Считай, подарок на день рождения.
Он обходит кухонный островок, потирая подбородок.
— Это я и пытался сделать.
— «Пытался»?
— Блин, не знаю. Она так распсиховалась, просто сбежала…
Мой желудок скручивает узлом.
— Куда?
Он примирительно поднимает ладони.
— Я не хотел…
— Куда. Мать. Твою?
— Я не знаю. Может, наверх ушла.
Я пробиваюсь через толпу. На нижних ступеньках наталкиваюсь на едва знакомую девицу — она взвизгивает, когда ее выпивка выплескивается на нас обоих, но мне все равно. Я взбегаю наверх, перепрыгивая через ступеньки, и распахиваю дверь своей комнаты. Сердце колотится о грудную клетку. Что бы там ни сделал Брэндон, что бы ни случилось, я разберусь с этим, когда пойму, что с моей девушкой все в порядке.
— Рыжая? Детка, куда ты делась?
Я ее не вижу. Прохожу по комнате на случай, если я ее не заметил, но моя комната не такая уж и большая. Кровать все еще заправлена, и за столом никто не сидит. Заглядываю под кровать: может, она решила поиграть в какие-то странные прятки? Но там ничего, кроме пыли. Она не пошла бы в комнату Себа, но может быть, она у Иззи с Мандаринкой? Или в ванной?
Я уже почти ухожу, когда замечаю, что дверца шкафа приоткрыта.
Я сажусь на корточки и открываю ее.
— Пенни?
Мое сердце бухает так, что может синяк оставить. Пенни свернулась на полу в моем шкафу в самый маленький комочек, какой только возможно, зарывшись лицом в один из моих вязаных свитеров. Плечи у нее трясутся, она всхлипывает, из груди рвутся рыдания. Ее трясет так сильно, что мне это видно за метр.