В квартире было тихо, прихожая встретила темнотой, но на кухне горел яркий свет. Кай заметил у входа небрежно брошенные ботинки Гера. Это было нетипично. Гер всегда создавал много шума, а тут тишина. Кай разулся, прошёл в комнату. Гер сидел за кухонным столом, выражение его лица сразу напугало Кая. На столе стояла банка, та самая, в которой Кай прятал неиспользованную интру. Повисло напряжённое молчание. Кай словно в замедленной съёмке посмотрел на Гера, потом в окно, где последние лучи света сменялись тёмно-лиловыми густыми сумерками. Он не хотел объясниться, не знал, что сказать, как описать происходящее с ним.
— Что это? — произнёс Гер с интонацией, которую Кай не ожидал услышать. Резкие ноты в голосе призваны были демонстрировать злость, но выдавали страх.
— Ммм… — выдавил Кай.
Он сразу подумал, что, если Гер кому-то сообщил, всему конец.
— Тебя выгонят с учёбы, — словно читал мысли друг.
— Пожаловался в комитет?
— Нет. — Гер порывисто встал, подошёл к окну, отодвинул створку, впуская влажный воздух. — Ты ведёшь себя странно. Теперь это. Сколько ты не принимаешь?
— Декаду примерно.
Кай хотел бы найти слова, успокоить друга, объяснить. Но вместо этого просто стоял. Он сделал шаг, попытался рассказать.
— Не говори. Что бы там ни было, просто прекрати, — оборвал его Гер, — в следующий раз я доложу.
Гер поступил так, потому что он друг. Вероятно, другой не стал бы ждать. Если Кай вдруг заинтересует комитет, Геру тоже будет не сладко. Они не только соседи, но и друзья.
Гер подвинул банку к Каю, давая понять, что нужно сделать. Кай медлил. Он хотел избавится от боли, вернуться назад, не чувствовать и не знать того, что на него свалилось. Но возникла мимолётная мысль, будто вместе с болью он потеряет свободу. Кай вспомнил нежные руки, что обнимали, поцелуи, разговоры, улыбку Леа, её дыханье на своей щеке.
«Жестоко: привязать к себе и бросить, — думал Кай, — научить чувствовать и уйти».
Гер смотрел пристально, ждал.
Кай взял банку, сорвал крышку, достал прозрачную голубоватую пилюлю и, словно в первый раз, проглотил. Гер подошёл и тоже взял из банки интру. Оба долго молчали.
— Остальное нужно уничтожить, — нарушил молчание Гер.
Кай виновато кивнул.
Через пару дней всё пошло по-прежнему, только чувство одиночества время от времени мучило Кая. Он заглушал его интрой. Кай часто вспоминал Леа, но теперь его чувства словно покрылись плёнкой, не пропускающей свет. Иногда он думал о ней со злостью и обидой, иногда с теплотой и неясной тоской. Дни сменяли друг друга, превращаясь в декады. Кай ходил на учёбу, на праздники и вечеринки. Он делал всё автоматически, будто робот. Но иногда искал в прохожих Леа, и тогда тоска пыталась пробраться в его сердце.
Глава 8
Кай проснулся от того, что на лицо капала вода, а телу было холодно и мокро. Снова зарядил дождь. Рассвело. Серая хмарь создавала унылые утренние сумерки. Туман окутал сине-зелёный лес. Кай поморщился, мышцы ломило, голова была тяжёлой. Дракон огляделся. Грибовидная крона дерева набирала воду. Пора было уходить.
Кай не без труда спустился с дерева. Необходимо было найти вещи, дракона мучили раны и озноб. Кай побрёл, спотыкаясь между деревьев, ища злосчастную реку. Мешал шум дождя. Вода струйками стекала по лицу. На пару ярдов вперёд ничего не было видно.
Река оказалась близко. Бурные воды её всё также неумолимо неслись. Дракон медленно пошёл вверх по реке, преодолевая заросли причудливого леса. Каю подумалось, что, встреть он сейчас шакалов, не сможет отбиться. Эти мысли не пугали. Ему как будто было всё равно. Больше всего дракона мучили одиночество и страх неизвестности будущего.
Ливень хлынул сильнее, стало ещё тяжелее идти. Кай не останавливался. Потом дождь ослабел. И так весь день. К вечеру Кай совсем устал. Ему стало казаться, что уже не найти то место, где он бросил рюкзак. Слишком далеко унесла его река.
Стемнело. Серое промозглое небо давило своей безысходностью. Дождь утих, только редкие капли холодили лицо. Кай уже не понимал, куда бредёт. Но тут туман рассеялся, сквозь тёмно-синие ветви дракон увидел свет. Яркий проблеск между стволов был чуждым этому пейзажу и, как мираж, казался обманом. Кай пошёл на свет. Через пару десятков шагов он разглядел самый настоящий костёр. Языки пламени создавали тёплый причудливый свет, отбрасывающий длинные тени. Дракон не верил глазам.
Казалось, у костра никого нет. Кай двинулся вперёд. Издали в темноте огонь представлялся большим, а на деле оказался крохотным, обложенным ветвями, жёлтым с зеленоватыми всполохами. То, что Кай увидел у костра, заставило его сердце радостно подпрыгнуть. Изящная фигурка, свернувшись калачиком, лежала в ворохе листьев у самого пламени. Светлые волосы разметались, потеряв былую белизну.
«Жива», — Кай почувствовал небывалый прилив счастья. Теперь он не одинок на этой чужой планете.
Дракон не успел удивиться своим чувствам, как женщина вскочила, выхватывая головёшку из костра. Яростное выражение её лица тут же сменилось удивлением.
— Кай? — тихо произнесла она, как будто не верила, что это он.
Кая переполняли эмоции. Ему даже захотелось обнять Анну. Он смутился и от того не знал, что делать.
Выронив головёшку, Анна сама бросилась ему на шею, обняла дрожащими руками.
— Почудилось, что твари подкрались, — зашептала она. — Думала, уже тебя не увижу.
Кай не двигался, не отвечал на объятья. Анна отстранилась, улыбаясь.
— Рожа чешуйчатая, — ласково добавила она.
Кай не понял, только уловил нежность в интонации голоса и улыбнулся. Дракон оглядел женщину, в глаза бросились разорванная штанина и длинные рваные раны на ноге. Анна, сильно хромая, обошла костёр и устроилась на траве напротив Кая.
— Извини, не могу стоять, — произнесла она, жестом призывая дракона присесть.
Кай присел у костра и только в этот момент понял, как смертельно вымотался. Несмотря на усталость, эмоции не отпускали.
— Квид фэчисти? — спросил он.
Землянка посмотрела недоумённо. А Кай тяжело вздохнул и повторил вопрос:
— Как ты жива?
Анна улыбнулась и с долей самодовольства рассказала о припрятанном скальпеле, о том, как чуть не утонула в реке, как выбралась и звала его. Кай слушал, пропуская незнакомые слова. Как ни странно, он всё понял. Одно было непонятно: как землянка развела огонь, и как ей удалось не наткнуться на шакалов? Об этом дракон решил спросить позже.
При каждом случайном движении ногой Анна морщилась от боли.
— Я смотреть, — Кай подсел к ней и попытался осмотреть ногу.
— Ай-ай, — запротестовала Анна.
Раны выглядели неважно. Кожа вокруг покраснела и набухла, рваные края воспалились. Дракон вдруг осознал, что у людей совершенно другой уровень регенерации тканей. То, что Кай увидел, было очень плохо. Очевидно, наружных средств недостаточно, нужны препараты и срочно. Дракон видел по лицу землянки, что она понимает это лучше него.
— Я терять вещи, — оправдываясь, произнёс Кай.
Анна горько усмехнулась.
Женщина смотрела так, будто искала утешения, а Кай молчал.
— Чего это ты такой добрый? Убить же меня хотел. Наверное, рад был, когда меня эта тварь утащила, — после паузы грубо сказала Анна.
Дракон опешил от столь резкой перемены. Хотя и сам испытывал совершенно противоположные чувства. Он счастлив, что женщина жива, но радость эта иррациональна, ведь землянка — враг.
— Нет, — ответил Кай.
Белые волосы падали на красивое лицо. Отблески костра выгодно выделяли черты внешности Анны. Кай смотрел, не отрываясь, борясь с внутренним запретом. Сейчас, как никогда, дракон нуждался в интре.
— На твой корабль есть лекарства? — спросил Кай.
Анна кивнула и произнесла:
— Я не могу идти, нога.
Кай подумал, что утром сможет сориентироваться в лесу и, если не найдёт рюкзак, пойдёт к человечьему кораблю.
— Утром я идти, — уверенно сообщил дракон.
Анна прищурилась, как будто прикидывая что-то в уме, потом произнесла:
— Спасибо.
Оба долго молчали, глядя на огонь.
Костёр начал прогорать. Анна бросила в него несколько веток, пламя всё равно слабело. Надоедливый дождь не давал веткам разгореться. Кай забеспокоился. Он понял, что именно огонь защищал землянку от шакалов. Анна выудила из кучи листьев и травы гриб, быстрыми ловкими движениями разломала ножку и бросила что-то в костёр. Пламя вспыхнуло ослепительным изумрудным светом и разгорелось вновь. Жёлто-рыжие язычки огня поглотили свежие ветки, а Анна подкинула ещё.
— Что это? — Кай был удивлён.
Анна достала ещё один гриб, разломала его, вытащила какой-то комочек и протянула дракону. Кай поднёс ладонь к лицу. Комок был твёрдый, вытянутый, неровный, опутанный растительными волокнами. Кай счистил ногтём верхний слой. Под синеватой кожицей оказался кристалл, почти прозрачный с золотистыми прожилками, похожими на волоски.
В изумлении дракон посмотрел на Анну.
— Как ты знать?
— Случайно наткнулась. Я вообще везучая, — ответила она, улыбнувшись. — Рыла яму, чтобы воду добыть, и вот. Потом второй такой нашла. Чиркнула их друг об друга, такие искры полетели.
Анна замолчала, задумалась и добавила:
— С костром пришлось повозиться. Всё вокруг мокрое. Зато твари эти не подходят, боятся. Ходили рядом, но близко не подошли.
— А воду? Ты добыть?
Анна утвердительно кивнула.
— С ямой ничего не вышло. Зато получилось по-другому. Сейчас покажу. Хочешь пить?
Дракон, поражённый такой находчивостью, не сразу понял, что вопрос адресован ему. Но Анна и не ждала ответа. Она тяжело поднялась и пошла, припадая на правую ногу.
Землянка остановилась у ближайшего грибовидного дерева, достала из кармана кристалл, тонкий и острый, словно надломленный неведомой силой. Анна уверенными движениями срезала со ствола причудливую кору, в получившийся надрез с силой вставила тростинку, по которой крупными каплями побежал древесный сок. Кай замер и хотел уже было оттолкнуть женщину, мало ли какие яды могут быть внутри. Но Анна ловко подставила рот. Сок побежал сильнее, будто кровь разгоняемая сердцем. Кай, как заворожённый, не отрывал от землянки глаз. В сумраке ночи выделялись её белые волосы, тонкая шея и подбородок, по нему теперь струился древесный сок.