Я попыталась нащупать руку Валеры, но не смогла. Веки отяжелели, кругом была чернота. Вдруг видение сменилось. Мы во дворе бабушкиного дома. Жёлтый свет фонарей яркими кругами освещает детскую площадку. Редкие прохожие спешат по своим делам. Холодный ветерок срывает листья с деревьев. В воздухе пахнет приближающейся осенью. Я слишком хорошо помню этот поздний вечер, и мне не по себе. Не хочу переживать его снова.
Валера сидит рядом на скамейке, хмурится. Яркие окна домов безразлично взирают на двор. Вот в одном из них, знакомом с детства, появилась фигура. Бабушка выглянула в окно, беспокоится. Я уже давно взрослая, скоро закончу учёбу, а она всё видит во мне девчонку.
— Аня, — произнёс парень. — Мы же всё решили, скоро свадьба. Я думал, ты…
— Что? Думал, откажусь от своей мечты? — перебила я.
— Ну какой космос? Неужели на Земле нет работы? Ты, правда, не понимаешь?
— Валер, я ещё никуда не лечу. Это только сборы. Мне год ещё учиться. Я, может, и отбор не пройду. А потом там серьёзные тренировки, больше половины отсеивается.
Парень хмыкнул.
— С твоим-то характером. Ага, как же, не пройдёшь. — Он помолчал, явно подбирая слова. — Ань, ну я же про семью говорю. Да ну как ты не понимаешь?
— Не понимаю. Ты что, хочешь, чтобы я дома сидела и борщи варила? — психанула я. — Я, может, добиться чего-то хочу. Хочу узнать, на что я способна на самом деле. Хочу увидеть другой мир за пределами нашей планеты.
— Тебе что, четырнадцать лет? Это всё только звучит красиво. А ты головой-то подумай! — распсиховался Валера. — Я тебя ждать, что ли, должен, когда ты там в космонавтов наиграешься?
— Мог бы со мной в программу пойти, — пробормотала я обиженно. — Инженеры всегда нужны.
— Ну да. А мне это зачем? Я в космос не хочу, — на повышенных тонах заметил он.
— Конечно, ты же комфорт любишь. Чтобы на всё готовое, — сказала я, чтобы его поддеть.
Парень не ответил, только вздохнул тяжело. Повисла гнетущая тишина.
На площадку пришла женщина с ребёнком и стала катать малыша на карусели. Металлический скрип качели эхом разнёсся по двору.
— Я пойду. Поздно уже, — отрезал Валера.
— Подожди. Я же никуда не лечу и не уезжаю. Зачем ты так? Впереди ещё годы, учёба и подготовка.
— А потом что? Я останусь у разбитого корыта. Ань, ты вообще не понимаешь, что ли? Не знаю, как втемяшишь себе что-нибудь в голову, так без толку с тобой спорить.
Я всхлипнула. Стало невыносимо обидно. «Неужели он раньше ничего обо мне не знал? Несправедливо обвинять меня в том, какая я есть».
Скрип качели продолжался. Ветер трепал волосы. Я запахнула плотнее джинсовку и изо всех сил старалась не разреветься.
— И что, всё значит? — истерично спросила я, в душе надеясь, что он скажет: «Нет, не всё».
Валера молчал и не смотрел мне в глаза.
— Ладно. На, возьми. — Я стащила с пальца кольцо и протянула ему.
Парень помедлил, но потом принял кольцо. А я почувствовала, как предательски по щекам покатились слёзы.
— Знаешь, несправедливо обвинять меня в том, какая я есть. Как будто ты раньше не знал, — повторила я свои мысли со слезами.
Валера долго молчал, я готова была уже вскочить и уйти, как вдруг он произнёс:
— Знал, только думал, что ты изменишься, — парень выдержал паузу. — Ради меня.
Из глаз вовсю катились слёзы. Всё вокруг стало мутным.
— А ты, видимо, ничего не хочешь делать ради меня, — с обидой бросила я.
Повисла пауза.
— Это всё твоя мать виновата, — неожиданно произнёс Валера.
Такого не было в реальности. В тот вечер парень просто ушёл, забрав подаренное кольцо. Это напугало меня. Я никак не могла рассмотреть его лицо сквозь пелену слёз.
— Она тобой не занималась, — продолжал он. — Тебя растила бабка. А уж она… Ну ты и сама знаешь.
Окружающий пейзаж помутнел ещё больше. Внутри всё похолодело. Воздух словно стал вязким. Сон превращался в кошмар.
— Не знаю. И что же со мной не так? — проговорила я, с трудом разлепляя губы.
Почему-то стало тяжело произносить слова.
— Ты адреналинщица, любишь острые ощущения, правда? Почему ты здесь, в этой богом забытой дыре? А могла бы возразить старпому, сопротивляться, мамочке доложить, она бы отмазала, — странным безэмоциональным голосом давил парень, словно говорил не он, а кто-то другой.
— Не-е-т, — проблеяла я.
Каждый звук давался с трудом.
— Тебе это нравится. Жизнь на острие ножа, вечный вызов, новые впечатления, сильные эмоции.
— Я не успела ничего сделать, — зачем-то оправдывалась я.
— Не ври.
Лицо стало мокрым от слёз.
— Нет, нет, всё не так, — повторяла я в пустоту.
Валера исчез, как и всё вокруг. Холодные капли падали на лицо, словно кто-то плакал вместе со мной.
От прикосновения холодных пальцев к щеке я проснулась. Кай склонился надо мной. Моросил дождь.
— Надо идти. Вставай, — произнёс дракон.
Лес окружала утренняя хмарь. Низко стелился туман. Мелкий противный дождь холодил кожу. Поверхность губчатого ложа покрылась влагой.
Я поднялась, потёрла глаза, отгоняя недавний кошмар. Во сне будто бы говорил внутренний голос, а не парень, за которого я когда-то собиралась выйти замуж.
— А где эти твари? — спросила то ли Кая, то ли саму себя.
— Ушли.
Я опасливо подобралась к краю грибовидной кроны, огляделось. Зверей не было. Лишь тускло светились грибы да сине-зелёные кусты.
— Куда мы?
— Собрать вещи. Надо делать укрытие наверху, — ответил дракон.
Несмотря на вчерашнюю обиду, мне стало спокойно, Кай знает, что делать.
Вернулась тошнота. Спускаться было страшно. Я то и дело боялась сорваться. Влажная кора скользила под ногами. Кай, словно только и делал, что лазал по деревьям, спустился быстро и ждал внизу. Ружьё он нёс на себе.
Когда мы бесшумно пробирались сквозь лес, дракон вдруг остановился и шепнул:
— Прости.
Я недоумённо посмотрела на него.
— Вчера. Забыть, что мы разные существа.
— Угу, — буркнула я, как бы принимая извинения.
«Если бы ты только знал, насколько мы одинаковые», — подумала, инстинктивно коснувшись живота.
После Кай не заговорил ни разу. Он был настороже, словно хищник на охоте.
На счастье, по пути до поляны нам не встретилось ни единой твари. Но смутное беспокойство терзало меня. Я вспоминала, как дрожала подо мной земля. «Вдруг мы ещё не знаем всех опасностей этого мира?»
Дождь пошёл сильнее. Волосы липли к лицу. Во влажном воздухе пахло прелой землёй. Одна часть шатра покосилась набок. Костёр безнадёжно промок. Кай сразу принялся собирать самое необходимое в рюкзак. Я сначала растерялась, не зная, за что хвататься, а потом стала помогать.
Начался настоящий ливень. Дождь стоял стеной. Я с ужасом представила, каково будет взбираться на дерево в такую погоду. Еды не осталось, вода была. С жадностью осушив треть бутылки, подумала, что на дереве развести огонь не получится, а значит, и кипятить воду не удастся. Тошнота никуда не делась, но будто притупилась тревогой.
Кай начал разрезать парашют, уродуя шатёр, что был нашим домом.
— Что ты делаешь? — спросила я, недоумевая.
— Укрываться, — коротко ответил дракон.
Я окинула взглядом влажный лес и склизкие стволы деревьев.
— Не полезу, — заявила упрямо. — Я просто сорвусь. Кай, давай к кораблю. Там сухо и относительно безопасно.
Произнеся эти слова, подумала об Алексее: «Лежит ли он до сих пор так, как я его оставила?» Поёжилась от пришедших на ум образов.
Дракон будто не раздумывал, сразу кивнул.
— Лезть придётся. Я видеть большие следы. Больше динозавр, — проговорил он.
«Господи, куда ещё больше?» — мелькнуло в голове и тут же вспомнилось, как дрожала земля. По спине пробежал холодок.
— Где? Когда?
— Когда встретить динозавр, — пояснил Кай.
Меня затошнило, пустой желудок сжался в спазме.
— Что? — Дракон посмотрел внимательно. — Тебе ещё плохо?
— Всё нормально.
Я принялась укладывать в тюк бутылки с водой. Кай вынул одну и засунул в рюкзак.
— Почему тебе плохо? Ты больна? — спросил он. — Ты доктор. Ты знать, что это?
— Да. Всё нормально. Просто организм адаптируется.
— К чему?
— К новым условиям.
— Я не понимать.
— Ну конечно, ты же ничего не знаешь о человечьих женщинах, — с издёвкой ответила я, передразнивая его.
Кай закатил глаза.
— Опасно для жизнь? — только и уточнил он.
— Нет, — немного истерично произнесла я.
И дракон, успокоившись, как ни в чём не бывало продолжил сборы.
Глава 20
Дождь не унимался. Мы шли вдоль реки, стараясь не терять из виду воду. Кай нёс на себе почти все вещи и держал наготове нож. Инопланетный бластер болтался на его бедре. Я в который раз подивилась тому, какой он сильный. Моё плечо оттягивало ружьё. Сейчас оно казалось как никогда громоздким и неудобным. Ноги скользили по влажной мшистой траве. Дождь противно хлестал в лицо, с ресниц срывались капли воды. Из-за ливня видимость ухудшилась, дракон то и дело останавливался, всматривался в лес, прислушивался.
Вскоре заныла раненая нога. Мучила тошнота, кружилась голова. Но я стискивала зубы и старалась не отставать.
Вдруг Кай снова остановился, замер. Я тоже прислушалась, но ничего не смогла разобрать, кроме шума дождя. Дракон поднёс палец к губам, а после показал ладонью, что нужно присесть. Я послушалась, стараясь двигаться бесшумно. Очередной приступ тошноты заставил облокотиться ладонями о землю. Мне удалось сдержать позыв. Кай сидел неподвижно, принюхиваясь, словно сам был хищником. «Как он может слышать что-то в этом ливне?»
Вдруг земля под ладонями дрогнула, после ещё раз и ещё. Дракон заозирался. Дрожь земли усиливалась. Кай сбросил лишние тюки, схватил меня за руку, и мы побежали. Не требовалось слов, чтобы понять: пора уносить ноги.
Я запоздало подумала, что нужно было лезть на дерево, но дракон бежал к реке. Ружьё больно ударяло по спине и бедру, двигаться быстро не получалось. Кай на ходу сбросил со спины рюкзак, повернулся на секунду и скомандовал коротко: