— Ладно, — бросил мужчина и исчез за провалом люка.
Я наскоро стёрла пыль с того места, где только что были мои пальцы. На стальной поверхности выделялись неровные символы. Драконий язык не был мне знаком. Я достала личный коммуникатор, сфотографировала надпись. На секунду внутренности корабля озарила вспышка.
Вадим просунул голову в люк, поинтересовался:
— Что там у тебя?
— Ничего. Пошли, — деланно равнодушно выдала я, а у самой сердце заходилось от нахлынувших эмоций.
— Тут, похоже, давно не было никого живого, — констатировал очевидное геолог. — Дальше куда?
— Его корабль должен быть в нескольких километрах, в ущелье.
— О, не видал кораблей ящериц вот так, вживую.
— Вот и посмотришь, — сказала я, а про себя подумала: «Если он там».
Путь до вражеского корабля оказался дольше обещанных нескольких километров. Вадим заговорил о возвращении к куполам станции.
— Не хочу до самого утра по лесу мотаться, — недовольно высказался он. — Давай завтра продолжим. Тут ещё зверьё какое-то. Далеко, но всё-таки.
Сканер действительно зафиксировал тепловые сигнатуры, но те двигались стороной и на приличном удалении.
— Да брось, почти приехали, немного осталось.
— Ань, а если никаких следов не найдём, что тогда?
Думать о таком исходе не хотелось. Я пожала плечами.
— Возьми правее. Ближе к руслу.
Вадим выкрутил руль.
Должно быть, геолог и не хотел найти что-либо. Живой дракон, действительно, стал бы большой проблемой.
Вскоре вездеход остановился. Русло реки пересохло и выглядело теперь словно ущелье, неровной дугой разрезающее лес. По дну его тонкой ниткой пролегал ручей, теряющийся в буйной сине-зелёной растительности. Чужой корабль лежал на дне оврага, теряясь среди кустов и ночной темноты. В памяти всплыли образы, как шла по этому оврагу, как наткнулась на шакалов, как встретила дракона.
— Твою ж мать, — выдохнул Вадим. — Я туда не полезу.
— Тогда здесь жди, — сказала я и, перевесившись через сиденье, стала рыться в сваленных сзади сумках.
— Не, ну чё ты сразу? Ладно, пошли, — забормотал геолог.
Вадим повесил на плечо ружьё со снотворным.
— Вон ту сумку возьми, — велел он.
— Почему эту?
— Сигналки там. Внизу хоть глаз выколи.
Я схватила указанную сумку, и мы побрели к оврагу.
Вниз не спускались, а скорее катились. Крутой склон осыпался комьями сухой земли.
Было тихо и безжизненно. Никаких следов. С первого взгляда заметила, как обветшал корабль, покрылся мшистыми зарослями, побурел от влаги и солнца.
Вадим шарил вокруг фонарём. А я застыла, боясь увидеть последнее доказательство того, что Кай погиб.
— Ань, ну ты чего? Внутрь полезешь? — оборвал моё оцепенение геолог.
— Да, полезу. Давай ещё раз разведчика запустим.
— Запустим, когда назад пойдём. Тебя подсадить, что ль?
— Не надо.
Я подтянулась и влезла внутрь, включила фонарь.
От воспоминаний стало невыносимо больно. Кай предстал перед глазами, словно живой. В воображении я ясно увидела, как он, мокрый с ног до головы после встречи с речной тварью, сбрасывает одежду, смотрит пронзительно и сердито.
Вадим залез следом.
— Ни хрена себе! — присвистнул он и стал осматриваться.
Внутри явственно присутствовали следы затопления. Некоторые поверхности захватила плесень. Больше всего меня поразило полное отсутствие признаков жизни. Похоже, Кай не был здесь очень давно.
— Твою ж мать, чё тут случилось-то? — продолжал поражаться Вадим.
— Корабль затопило, — спокойно ответила я. — Был сезон дождей, овраг, в котором мы сейчас, заполнился водой.
— Обалде-е-ть. — Геолог светил фонарём во все стороны.
От мельтешения луча света закружилась голова.
Я прошла к панели управления. В этой части корабля всё было выворочено, словно дикий зверь в ярости крушил попавшееся на глаза.
«Странно, — подумала я. — Когда мы оставляли корабль, панель была цела».
— Ого! А с панелью что? — удивился Вадим и полез под неё, осматривая оголённые внутренности приборов.
— Не знаю, — задумчиво проговорила я. — Когда видела корабль в последний раз, приборы были целы.
Мужчина уселся на колени и стал вдумчиво оглядывать торчащие провода и оголившиеся устройства блока управления.
— Понимаешь что-нибудь? — спросила я с надеждой.
— Не. Так с ходу ни черта не разобрать. Эту хрень бы Петру показать.
«Покажем, — подумала про себя. — Впереди долгие месяцы».
А вслух пробубнила:
— Ага.
Вадим довольно долго возился, а после предположил:
— Может, твой дракон, это, ну мастерил что-то. Смотри, вот тут как будто блок питания должен быть, ну по логике. А его типа сняли. Хотя хрен разберёшь, как у них тут всё. Ого, а это чё? — Геолог вытащил из кармана мини-отвёртку и принялся расковыривать нечто, мне непонятное. — С собой возьму, — пояснил он.
— А как объяснишь находку?
— Кх, так я сразу показывать не буду. А потом всё равно эту жестянку обследовать будем.
Я пожала плечами. По правде говоря, мне было всё равно.
— Вадим, как думаешь, что он мог ремонтировать?
— Фиг знает, — он пожал плечами. — Ань, давай возвращаться. Я планировал хотя бы пару часов поспать.
Я почувствовала, как ком подступил к горлу и глаза стали влажными.
— Нет тут никого, — не глядя на меня, произнёс Вадим.
— Нужно до реки проехать. Там берег осмотреть, — заспорила я.
Мужчина посмотрел на меня сочувственно и твёрдо сказал:
— Аня, кроме нас, здесь никого нет.
— Мы этого не знаем. Планета огромная, а мы только пару десятков километров проехали, да и то в одну сторону, — упрямо проговорила я, чувствуя, как катится слеза по щеке.
Вадим помедлил, прежде чем ответить:
— Ну, на планете нет разумной жизни, это точно. А одного дракона найти, ну не знаю. Если живой и в этом поясе, найдётся. В других случаях — нет.
— В каких других? — с нотками истерики уточнила я и добавила задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь: — Он бы не стал уходить от корабля. Никто бы не стал.
— Это верно, — вздохнул Вадим.
Мы помолчали.
— Ладно. Давай завтра проедем дальше, чтоб ты успокоилась.
— Хорошо, — согласилась я, хотя мне хотелось кричать и реветь, ехать немедленно. — Спасибо, Вадим, что помогаешь.
Умом понимала: до рассвета нужно вернуться.
— Ань, всё-таки я не понимаю, ну понимаю отчасти. Всё же почему для тебя это так важно?
Я вздохнула, посмотрела на геолога и проговорила:
— Он спасал меня раз за разом. Я бы здесь не выжила. Была бы мертва, понимаешь?
— Вот этого и не понимаю. Я считал, что ящерицы… Ну, знаешь? Почему спасал, а не убил?
— Не знаю, — ответила я, думая о том, что тысячи раз задавала себе тот же вопрос. Потом добавила: — Может, боялся одиночества или просто пожалел.
— А какие они вообще?
— Разные, как и люди.
Вадим хмыкнул.
— Ладно, поехали, — сказал он.
— Надо ещё разведчик подальше запустить, — напомнила я.
— Да, — согласился Вадим.
У люка он остановился и выругался.
— Что? — Я поспешила к нему.
Поодаль в овраге скользили знакомые тени: взъерошенная тёмно-зелёная шерсть, костный гребень вдоль спины.
В первую секунду я испытала иррациональную радость от вида до боли знакомых тварей. Показалось, будто сейчас невесть откуда выскочит дракон в жутком чёрном одеянии и с оружием в руках. Сердце затрепетало. Но то было лишь обманом воображения. Шакалы медленно приближались. Их было пятеро. Звери смыкали полукольцо вокруг корабля.
Вадим ещё раз смачно выругался.
— Откуда они нарисовались?! — возмутился он. — Ну и образины! Волки, что ли, или собаки? Чтоб их черти драли!
«Ничего не изменилось», — подумала я. И такая обида взяла, что планета живёт своей жизнью, а моего дракона словно след простыл.
— Они огня боятся, — бросила Вадиму, схватила сумку, достала сигнальную шашку.
Геолог взял ружьё. Я запалила сигналку, бросила одной из тварей под нос и тут же спрыгнула с люка, держа в руках вторую шашку.
— Куда? — заорал Вадим.
Твари бросились врассыпную от горящего, чадящего дымом факела, но уходить совсем не торопились. Я не понимала, что собираюсь делать, будто дурь ударила в голову. До смерти хотелось отвести душу, выместить на ком-то невыносимую боль.
Хлопок, Вадим выстрелил. Я не видела, достиг ли дротик своей цели. Побежала на ближайшего шакала, на ходу зажигая сигнальную шашку. Зверь замешкался на секунду, а потом бросился. Я выставила перед собой пылающий огонь, ладонь жгло. Ослеплённый шакал промахнулся. За мгновение до того, как зубы должны были сжаться на моём предплечье, я нырнула под шакалью морду, прокатившись на спине, ткнула куда-то в зелёную шерсть горящую шашку. Тварь завизжала. Раздался хлопок, ещё хлопок. Шакал дёргался и извивался, а я навалилась на него и била наотмашь горящей шашкой.
Когда зелёная туша перестала двигаться, услышала голос.
— Что ты, твою мать, творишь?!
Я огляделась. Вадим стоял у корабля, взъерошенный и ошалелый. Вдалеке лежал на боку шакал, видно пытался уйти, да свалило снотворное. Других тварей как ветром сдуло. На земле тлел сигнальный факел. Второй валялся рядом, шипя и испуская искры. У ног бесформенной кучей лежала мохнатая туша. Пахло палёной шерстью. Мышцы болели, локоть саднило. В голове стоял шум, и вместе с тем было удивительно легко.
Вадим смотрел на меня как на припадочную. Мне вдруг стало стыдно за безрассудную выходку.
— Что это было? — поинтересовался он не то зло, не то удивлённо.
— Прости. Извини. Нашло что-то, — стала оправдываться я. — По старой памяти.
— Они же огромные, эти твари, Ань, сдурела совсем?!
— Да нет, эти некрупные. Это же шакалы, — выпалила не подумав, увидела выражение лица геолога и осеклась.
— Не крупные? — недоумённо переспросил он и, помолчав, велел: — Иди к вездеходу. Откуда ты взялась-то такая?!