Уин не продемонстрировал большого энтузиазма по поводу рассказа приятеля.
— Ты что: действительно видишь некую связь между прошлым Брэдфордов и настоящим Слотеров?
— Вижу, хотя и неясно. Как бы странно это тебе ни казалось.
— В таком случае сейчас узнаем, в состоянии ли я следовать твоей логике. Подкорректируешь меня, если ошибусь. Согласен?
— Согласен.
Уин спустил ноги на пол, наклонился вперед и, подперев подбородок указательными пальцами, начал:
— Двадцать лет назад Элизабет Брэдфорд умерла, скажем так, при весьма туманных обстоятельствах. Власти квалифицировали ее смерть как несчастный случай, хотя и несколько странный. Только ты, как мне кажется, не веришь в официальное заключение, поскольку Брэдфорды богаты, влиятельны и могли при желании оказать давление на следствие…
— Дело не в том, что они богаты и влиятельны, а в том, что дама упала с собственного балкона. Уж слишком нетипичный случай… Но продолжай… Извини, что перебил…
— Что ж, замечание справедливое, можно сказать, по существу. — Уин снова свел руки на затылке. — Итак, предположим, ты прав в своих подозрениях. Будем считать, что в тот момент, когда Элизабет Брэдфорд совершила, так сказать, прыжок в вечность, на балконе действительно произошло нечто… хм… неприятное. Далее я готов предположить — но ты, по-моему, в этом даже не сомневаешься, — что служанка Анита Слотер, являвшаяся практически постоянной обитательницей этого дома и имевшая возможность появляться в самых разных его частях, случайно оказалась на месте происшествия и стала свидетельницей неких инкриминирующих обстоятельств.
Майрон кивнул.
— Продолжай.
Уин раскинул руки в стороны и взмахнул ими, словно крыльями.
— И именно здесь ты, мой друг, оказываешься в тупике. Если дражайшая миссис Слотер действительно увидела нечто такое, чего ей не следовало видеть, вся проблема должна была разрешиться мгновенно. Я знаю Брэдфордов. Это люди, которые совершенно не терпят риска, даже малейшего. Так что Аниту Слотер или убили бы на месте, или заставили бы немедленно удариться в бега. Но вместо этого — и это в твоей концепции главный прокол — она чего-то выжидает целых девять месяцев, прежде чем скрыться. На основании этого я делаю вывод, что два этих дела никоим образом не связаны.
Неожиданно в комнате послышалось покашливание. Мужчины как по команде повернули головы к входу и увидели стоявшую в дверном проеме Брэнду, смотревшую на Майрона отнюдь не веселыми глазами.
— А я думала, что вы действительно обсуждаете здесь деловые проблемы, — произнесла она.
— Обсуждаем, — быстро сказал Майрон. — То есть, я хотел сказать, собираемся обсуждать. Между прочим, я сюда для того и приехал. Чтобы обсуждать деловые проблемы. Но начали разговор с другого вопроса, а потом одно стало цепляться за другое, и мы… малость увлеклись. Но не нарочно. Так уж вышло. Правда, Уин?
Уин протянул руку и похлопал Майрона по коленке.
— Успокойся, парень, — сказал он.
Брэнда скрестила руки на груди. Ее глаза были как сверла, скажем, три шестнадцатых дюйма в диаметре, с рабочими головками по четверть дюйма.
— И давно вы здесь стоите? — осведомился Майрон.
Она указала на Уина.
— С того самого момента, как он сказал, что ноги у меня вроде неплохие и обладают приятным оттенком… А вот насчет того, что я, на его вкус, слишком крупная — то этого я не расслышала, опоздала…
Уин ухмыльнулся. Судя по всему, эта девушка не имела привычки лазить за словом в карман. Как и не отличалась примерной скромностью. Пройдя через всю гостиную, она взяла свободный стул, придвинула к столу, за которым расположились мужчины, и опустилась на сиденье. При этом она не сводила глаз с Уина.
— Запишите где-нибудь, что я, как и вы, не согласна с точкой зрения Майрона относительно Аниты Слотер, — сказала ему Брэнда. — Майрон упорно отказывается верить, что мать может бросить дочь без всякой видимой причины. В то, что это может сделать отец — он верит безоговорочно, а вот аналогичный поступок со стороны матери отвергает. Впрочем, я уже объяснила ему, что в определенном смысле он — сексист.
— Первостатейный боров, — согласился с ней Уин.
— И еще одно, — продолжила девушка. — Если вы и дальше собираетесь сидеть здесь, изображая Шерлока Холмса и доктора Ватсона, хочу внести оживление в эту вашу игру и сообщить, что из тупика, о котором вы здесь упоминали, выход все-таки существует.
Мужчины переглянулись.
— Объясните же нам, что к чему — и поскорее, — попросил Уин.
— Когда Элизабет Брэдфорд упала и разбилась насмерть, моя мать действительно могла заметить какую-то вещь, показавшуюся ей, впрочем, вполне невинной. Не знаю, что именно. Скорее всего какую-нибудь мелочь, не вызвавшую у нее поначалу никаких сильных чувств, не говоря уже о панике. Возможно, она почти забыла о ней и продолжала как ни в чем не бывало работать на Брэдфордов — драить их сковородки, мыть полы и туалеты. А потом в один прекрасный день, выдвинув какой-нибудь ящик или открыв шкаф, она неожиданно увидела другую вещь, которая, соединившись в ее сознании с предметом, увиденным в ночь смерти Элизабет Брэдфорд, заставила ее предположить, что это был вовсе не несчастный случай.
Уин посмотрел на Майрона. Майрон удивленно поднял брови.
Брэнда вздохнула.
— Пока вы будете обмениваться многозначительными взглядами из серии. «Подумать только, оказывается, у этой девицы есть мозги», — скажу еще кое-что. Я просто показала вам пример выхода из тупика, но, как уже говорила, нисколько не верю в подобное развитие событий. Поскольку эта теория многое оставляет за бортом и никак не объясняет.
— Что, к примеру? — спросил Майрон.
Брэнда повернулась к агенту.
— А то, почему моя мать сбежала из дома именно таким образом. Почему оставила жестокую записку отцу, почему забрала из дома все деньги, оставив нас без единого цента… И самое главное: почему не взяла с собой, а оставила с нелюбимым мужем маленькую дочь, которую, по ее словам, любила больше жизни.
Когда она все это излагала, голос у нее отнюдь не дрожал и не прерывался от волнения, а наоборот, набирал силу с каждым произнесенным словом и в конце этого небольшого монолога звенел от напряжения, словно натянутая металлическая струна.
— Наверное, она хотела защитить свою дочь от какой-то беды или опасности, — высказал предположение Майрон. — А может, хотела таким образом сразу и окончательно лишить мужа иллюзий относительно возможности вернуть ее.
Брэнда нахмурилась.
— И для этого, значит, она забрала все деньги из семьи и сделала вид, что сбежала с другим мужчиной? — Брэнда посмотрела на Уина. — Неужели он действительно верит в то, что говорит?
Уин выставил вперед ладони и с виноватым видом кивнул. Дескать, Майрон у нас такой, и с этим уже ничего не поделаешь.
Брэнда повернулась к Майрону.
— Я ценю то, что вы пытаетесь сделать, но нет ни единого свидетельства, которое говорило бы в вашу пользу. Моя мать сбежала из дома двадцать лет назад. Двадцать лет! Как вы думаете, она могла сделать за эти годы для своей семьи нечто большее, нежели отправить два жалких письма и позвонить пару раз тетке? Могла она наконец придумать за это время, как повидаться с собственной дочерью? Как организовать встречу с ней? Хотя бы одну за двадцать лет! Могла она наконец за эти двадцать лет успокоиться, все как следует обдумать и вернуться домой — хотя бы для того, чтобы забрать меня с собой?
Девушка замолчала, поскольку у нее перехватило дыхание и надо было перевести дух. Прижав колени к груди, она отвернулась от мужчин, крутанувшись на вращающемся сиденье кресла. Майрон вопросительно посмотрел на Уина. Тот сидел молча и можно было подумать почти не реагировал на происходящее. В комнате установилось молчание, становившееся с каждой минутой все тягостнее.
Как ни странно, первым нарушил тишину Уин.
— Хватит с меня голословных рассуждений. Лучше пойду позвоню Артуру Брэдфорду и узнаю о его планах. Как-никак он обещал завтра встретиться с нами.
Уин вышел из комнаты. В случае с другим человеком обязательно возник бы вопрос, как ему удалось сблизиться с такой шишкой, как кандидат в губернаторы, и даже видеться с ним в приватной обстановке. Но в случае с Уином таких вопросов почему-то не возникало.
Майрон глянул на Брэнду. Она продолжала смотреть прямо перед собой и на его взгляд не отреагировала. А через пару минут в гостиную вернулся Уин.
— Завтра утром, — сказал он. — В десять часов.
— И где?
— В поместье Брэдфорд. В Ливингстоне.
Брэнда поднялась с места.
— Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я, пожалуй, оставлю вас наедине. — Она со значением посмотрела на Майрона. — Чтобы вы наконец смогли поговорить о делах.
— Я бы хотел кое-что уточнить, — сказал Уин.
— Что именно?
— Некоторые вопросы, связанные с конспиративной квартирой.
Она остановилась посреди комнаты, ожидая продолжения.
Уин откинулся на спинку кресла.
— Приглашаю вас с Майроном пожить пока в этом доме — если, конечно, вас все здесь устраивает. Как вы, надеюсь, заметили, места у меня много. Вы, Брэнда, можете воспользоваться спальней в конце коридора. Там имеется отдельная ванная комната. Майрон же расположится в гостевой комнате в холле. Таким образом он в случае чего окажется на равном расстоянии между вашей спальней и моими комнатами. Идеальная дислокация для охранника. Вы не находите?
Майрон с удивлением посмотрел на Уина. Конечно, ему случалось ночевать у приятеля — и не раз. В ванной комнате Уина даже стояли на полочке его туалетные принадлежности. Но приглашать ночевать целую компанию было для Уина чем-то из ряда вон. Уж слишком он ценил свою свободу — во всех смыслах.
Не знавшая ничего этого Брэнда согласно кивнула и сказала:
— Благодарю вас.
— В связи со всем вышесказанным существует только одна потенциальная проблема, — произнес Уин. — Это моя личная жизнь.
— Ну-у-у, — чуть ли не хором пробормотали Брэнда с Майроном.