И замер, словно пораженный громом.
Джессика долго смотрела на него.
— Я решила больше не убегать, — сказала она. — Никогда.
Майрон сглотнул, кивнул и попытался пройти в комнату, но ноги словно зажили своей отдельной жизнью и его мысленному приказу не подчинились.
— Что-нибудь случилось? — спросила Джессика.
— Много всего, — ответил Майрон.
— Я тебя слушаю.
— Убили моего друга Хораса.
Джессика на секунду прикрыла глаза.
— Сочувствую.
— Кроме того, Эсперанса собирается уходить из «МБ».
— Неужели не смог уговорить ее остаться?
— Не смог.
Зазвонил сотовый Майрона. Он, не вынимая руки из кармана, выключил аппарат. Так они и стояли неподвижно друг против друга.
Потом Джессика сказала:
— Что еще?
— Это все.
Она покачала головой.
— Ты даже взглянуть на меня не отваживаешься.
Майрон поднял голову и посмотрел на нее в первый раз с того момента, как вошел в квартиру. Джессика, как всегда, сияла красотой. Майрон даже почувствовал, что внутри у него что-то дрогнуло.
— Я почти переспал с одной женщиной, — сказал он.
Джессика и бровью не повела.
— Почти?
— Да.
— Понятно, — сказала она. — Почему «почти»?
— Пардон? — удивился Майрон.
— Кто остановил этот увлекательный процесс: она или ты?
— Я.
— Почему? — осведомилась Джессика.
— Почему?
— Да, Майрон, почему? Меня интересует, по какой причине ты решил не доводить дело до конца.
— Господи! Как много вопросов…
— Напротив, совсем мало. Ты подвергся искушению, так?
— Вроде того.
— Думаю, не просто искушению, — добавила Джессика. — Тебе самому захотелось.
— Не знаю, что и сказать.
Джессика брезгливо наморщила нос.
— Лжец!
— Хорошо, мне самому захотелось. Довольна?
— Так почему же ты не сделал то, что хотел?
— Потому что связан с другой женщиной, — сказал он. — Если разобраться, я даже ее люблю.
— Сколько в тебе благородства, Майрон. Значит, ты сдержал свои желания из-за меня?
— Из-за нас.
— Еще одна ложь. Ты сделал это из-за себя, Майрон Болитар — идеальный мужчина, рыцарь, вечный поклонник одной-единственной женщины.
Она сжала пальцы в кулак и сунула в рот. Майрон шагнул к ней, но она отшатнулась.
— Я была глупа, — произнесла Джессика сдавленным голосом. — И готова признать это. Натворила столько глупостей, что до сих пор задаюсь вопросом, почему ты меня не бросил. Может статься, я делала все это, так как считала, что могу себе такое позволить. Ты ведь всегда любил меня. Так что я, возможно, перед тобой в долгу.
— Это не имеет никакого отношения ни к чувству долга, ни к воздаянию, — сказал Майрон.
— Да знаю я — чтоб тебя черти взяли! — Джессика обхватила себя руками, как будто в комнате вдруг стало очень холодно. Возможно, намекала тем самым на то, что ее нужно обнять. — И это более всего приводит меня в ужас.
Он молчал и ждал продолжения.
— Ты никогда никого не обманываешь. Никому не строишь козни. Не мечешься из стороны в сторону. Черт! Тебя даже нормально соблазнить не получается. Так что вопрос заключается в том, как сильно ты ее любишь?
Майрон в знак капитуляции вскинул над головой руки.
— Я ее почти не знаю.
— Полагаешь, в данном случае это имеет большое значение?
— Я не хочу терять тебя, Джесс.
— А я не хочу отдавать тебя без борьбы. Но мне необходимо знать, кто мне противостоит.
— Все не так, как ты думаешь.
— Правда? А как? На что это похоже?
Майрон открыл было рот, потом закрыл. Затем, после минутной заминки, произнес:
— Ты хочешь замуж?
От неожиданности Джессика моргнула, но уходить от вопроса не захотела.
— Это надо понимать как предложение руки и сердца?
— Я задал тебе вопрос: ты замуж хочешь?
— Что ж, на прямой вопрос надо давать прямой ответ. Да, я хочу замуж!
Майрон улыбнулся:
— Вот это да! Сколько энтузиазма…
— А какого ответа ты ждал? Что хочешь, то и скажу. Главное, чтобы ты остался здесь со мной.
— Это не тест, Джесс.
— Тогда почему ты так неожиданно поднял вопрос о замужестве?
— Потому что хочу быть с тобой всегда, — сказал он. — А еще я хочу купить дом. И хочу, чтобы у нас были дети.
— И я, — сказала она. — Но жизнь и без того прекрасна. У нас несомненный карьерный рост, и мы свободны! К чему портить все это? У нас еще будет время для всего остального.
Майрон покачал головой.
— В чем дело?
— Ты увиливаешь от ответа.
— Ничего я не увиливаю.
— Мне не нравится, когда семью и детей пытаются втиснуть в удобные временные рамки.
— Значит, ты хочешь обзавестись семьей немедленно? Прямо сейчас? — Она беспомощно взмахнула руками. — И купить дом в пригороде, как у твоих родителей? А по субботам готовить барбекю? И болтать с соседями на заднем дворе о разных пустяках? Ходить на родительские собрания? Делать покупки в супермаркете за старой школой? Ты этого хочешь, да?
Майрон посмотрел на нее и вдруг ощутил, как наполнявшее его прежде чувство стало съеживаться.
— Да, — ответил он. — Я хочу именно этого.
Они снова застыли на месте, и их взгляды встретились. Неожиданно послышался стук в дверь, но никто из них не сделал к ней и шагу. В дверь снова постучали — уже более настойчиво. Затем послышался крик Уина:
— Да открой же ты, чтоб тебя черти взяли!
Уин не относился к типу людей, беспокоивших приятелей по пустякам. Поэтому Майрон сделал так, как он велел. Уин мельком глянул на Джессику и поприветствовал ее коротким кивком. Потом повернулся к Майрону и передал ему свой сотовый.
— Это Норм Цукерман, — сказал Уин. — Утверждает, что никак не может до тебя дозвониться.
Джессика повернулась и вышла из гостиной. Быстрым шагом. Уин проследил за ее уходом с бесстрастным выражением лица. Майрон приложил сотовый Уина к уху.
— Слушаю тебя, Норм.
В голосе Норма проступали панические нотки.
— Скоро должен начаться матч. Осталось каких-нибудь несколько минут.
— Ну и что?
— Он еще спрашивает! Куда, к дьяволу, запропастилась Брэнда?
Сердце у Майрона дернулось и переместилось ближе к горлу.
— Она сказала, что поедет на автобусе, приписанном к команде.
— Никто ее в автобусе не видел, Майрон.
Перед внутренним взором Майрона мгновенно возникло накрытое белой простыней тело Хораса Слотера, лежавшее на каталке в морге. Образ оказался настолько ярким и пугающим, что у него в буквальном смысле стали подгибаться колени, и он беспомощно посмотрел на Уина.
— Я поведу, — сказал Уин.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
На этот раз они сели в «ягуар». Уин гнал как бешеный, не останавливаясь даже на светофорах, а если движение перекрывало ему путь, объезжал такие места по тротуару.
Майрон смотрел прямо перед собой.
— То, что я говорил тебе раньше… — произнес он. — Насчет того, что ты зашел слишком далеко…
Уин молча ждал продолжения.
— Ну так вот: забудь об этом.
Больше они не обменялись даже парой слов, пока не добрались до места.
Уин припарковал «ягуар» на запрещенном для стоянки месте в юго-восточном углу Тридцать третьей улицы рядом с Восьмой авеню. Майрон выскочил из машины и побежал к служебному входу Мэдисон-сквер-гарден. К Уину же устремился полицейский офицер, чтобы сурово покарать виновника беспорядка. Уин достал из кармана стодолларовую купюру, разорвал пополам, после чего вручил представителю власти половинку купюры. Полицейский закивал и даже приложил два пальца к козырьку фуражки. Дело было сделано, при этом договаривающиеся стороны не обменялись даже словом.
Охранник, стоявший у служебного входа, узнал Майрона и взмахом руки пропустил за ограду.
— Где Норм Цукерман? — спросил Майрон.
— В комнате прессы. С противоположной стороны от…
Майрон знал, где это. Взбегая по лестнице, он слышал приглушенный гул толпы, показавшийся ему странно успокаивающим. Добравшись до игрового уровня, где располагалась спортивная площадка, он повернул направо и быстро двинулся в комнату прессы, находившуюся в противоположном конце от входа. Чтобы сократить путь, ему пришлось пересечь игровое поле. В спортивный комплекс в этот день пришло на удивление много зрителей. Норм говорил, что намеревается затянуть верхние ряды черной материей. Это создавало иллюзию многолюдства, а также придавало залу уютный и даже слегка интимный вид. Но ничего этого не понадобилось, так как продажи билетов превысили самые смелые ожидания. Болельщики отыскивали и занимали свои места. Многие несли с собой лозунги и плакаты вроде: «Брэнда рулит», «Теперь наша очередь!», «Добро пожаловать в зал Брэнды», «Вперед, девчонки!» Реклама спонсоров доминировала над всем остальным оформлением подобно тому, как настенные граффити доминируют над декором многоквартирных домов. Все свободные углы, места над рядами и вдоль трибун были завешаны огромными изображениями ослепительно улыбавшейся Брэнды. Даже над электронным табло, где во время игры появлялись цифры заработанных командами очков, красовался постер с ее изображением. Освещение зала сопровождалось световыми эффектами как при съемках рекламного ролика, но Норм именно такого впечатления и добивался. Потом заиграла громкая музыка в стиле хип-хоп — очередной каприз-нововведение Норма. Хип-хоп — и никак иначе. Кроме того, Норм не поскупился на пригласительные билеты, и Майрон, двигавшийся по бровке игровой площадки, заметил на трибунах для почетных гостей лица таких известных всему Нью-Йорку людей, как Спайк Ли, Джимми Смит, Рози О'Доннелл, Сэм Уотерсон, Вуди Аллен и Руди Джулиани. Несколько бывших звезд MTV отчаянно старались попасть под прицел объективов телекамер, стремясь напомнить о себе широким массам телезрителей. Некоторые супермодели нацепили по такому случаю на нос очки в тонкой оправе, желая выглядеть одновременно обворожительно и в меру серьезно.
Все они пришли сюда, чтобы приветствовать новейший нью-йоркский феномен — Брэнду Слотер.