Ему не надо было ничего объяснять. Майрон подумал о Брэнде и отлично его понял.
— Я собирался покинуть поместье Брэдфорд, — продолжал Артур. — Мы с Анитой собирались бежать вместе. Хотели начать новую жизнь и самостоятельно зарабатывать себе на существование. И чувствовать себя свободными, а не заключенными среди этих каменных стен. — Брэдфорд обвел рукой помещение подвала. — Наивно, не правда ли?
— Так что же все-таки произошло? — повторил свой вопрос Майрон.
— Анита передумала.
— Передумала? Почему?
— У нее был кто-то еще.
— Кто?
— Не знаю. Мы договорились встретиться утром, но она так и не пришла на свидание. Я подумал было, что это происки мужа и ему удалось каким-то образом ее удержать. И тогда я стал следить за ним, а потом, совершенно неожиданно, получил письмо от Аниты. Она писала, что по-прежнему хочет начать жизнь сначала, но без меня. И вернула мне кольцо.
— Какое кольцо?
— Которое я ей подарил. Залог любви и символ нашей неофициальной помолвки.
Майрон посмотрел на Чанса. Последний продолжал хранить молчание, и Майрон, подержав его под прицелом своих глаз еще несколько секунд, снова перевел взгляд на Артура.
— Но вы не сдались, не опустили руки, не так ли?
— Не опустил.
— Вы искали ее. Поставили «жучки» на все телефоны ее родственников. До самого последнего времени эти «жучки» все еще функционировали. Вы считали, что рано или поздно она позвонит кому-нибудь из членов своей семьи, так? Хотели проследить звонок в том случае, если бы она позвонила.
— Совершенно верно.
Майрон сильно сглотнул в надежде, что, когда скажет следующую фразу, его голос не дрогнет.
— А потом появились «жучки» на телефоне Брэнды в общежитии, а также в гостиной, общей для нескольких комнат, — произнес он. — Я уже не говорю о стипендиях, которые ей регулярно выплачивались, и о двух бедолагах, которым перерезали ахиллесовы сухожилия.
В комнате установилось молчание.
Неожиданно глаза Майрона наполнились слезами. Самое интересное, что у Артура тоже. Они оба знали, что будет дальше. И первым после паузы заговорил Майрон, стремившийся побыстрее расставить все точки над i.
— Микрофоны установили в общежитии, чтобы вы могли следить за Брэндой. Что касается стипендий, то они возникли словно из воздуха благодаря усилиям неизвестного доброхота — человека со средствами, обладавшего к тому же большими познаниями в области финансов. Даже если бы Аните удалось каким-то образом разжиться деньгами, она бы никогда не додумалась воспользоваться офшорными банками на Каймановых островах, чтобы переправлять средства на континент. А вот вы вполне могли реализовать такую идею. И наконец, эти пресловутые ахиллесовы сухожилия. Брэнда почти не сомневалась, что эту хирургическую операцию проделал ее отец. Она считала, что он, защищая ее, переступал все пределы. И оказалась права.
В помещении вновь установилась тишина, потом Майрон сказал:
— Я недавно звонил Норму Цукерману и узнал группу крови Брэнды из медицинского журнала команды. У полиции имеются сведения о группе крови Хораса из рапорта о вскрытии. Как выяснилось, они не связаны, Артур. — Майрон подумал, что у Брэнды кожа цвета кофе с молоком — то есть девушка гораздо светлее своих чернокожих родителей. — Вот почему вы всегда проявляли к ней такой интерес. Вот почему приложили столько усилий, чтобы спасти ее от ареста и тюрьмы. Вот почему вас так беспокоит вопрос, где она сейчас и что с ней. Дело в том, что Брэнда Слотер — ваша дочь!
У Артура по щекам двумя ручьями текли слезы, и он даже не пытался вытереть глаза или как-то иначе остановить их.
Майрон продолжал гнуть свою линию.
— Хорас не имел об этом ни малейшего представления, не так ли?
Артур покачал головой.
— Анита забеременела, когда наши отношения только начинались. Да и Брэнда родилась достаточно темной, чтобы сойти за представительницу семейства Слотер. Как бы то ни было, Анита настояла на том, чтобы мы сохранили это дело в тайне. Она не хотела, чтобы наш ребенок подвергался издевательствам и преследованиям со стороны ее сестер и братьев по цвету кожи. Она также не хотела, чтобы девочка воспитывалась в этом доме, и я ее понимаю.
— Но почему Хорас позвонил вам через двадцать лет после всего этого? Что случилось?
— Это все затеял Эйк, пытавшийся помочь Дэвисону. Каким-то образом они узнали о фонде на имя Брэнды, с которого поступали деньги на ее образование. Полагаю, от кого-то из адвокатов. И решили подложить мне свинью во время шедшей полным ходом кампании губернаторских выборов. Короче говоря, они рассказали Слотеру об этом анонимном фонде в надежде, что он заинтересуется им и начнет выяснять обстоятельства его создания. То есть пойдет за ниточкой, связанной с деньгами.
— Но Хораса деньги не интересовали, — сказал Майрон. — Он стремился найти Аниту.
— Совершенно верно. В этой связи он дважды звонил мне и не просто звонил, а даже приезжал в мой штаб. И никакими мерами избавиться от него не удавалось. Тогда я велел Сэму разобраться с ним.
Майрону вспомнилась кровь в шкафчике Хораса.
— Его избили?
Артур кивнул.
— Не так чтобы очень. Я хотел его напугать, а не наносить увечья. Много лет назад Анита взяла с меня обещание не причинять ему зла. Так что я старался по возможности держать данное мной слово.
— За ним следил Сэм, как я понимаю?
— Да. Чтобы он не преподнес нам какой-нибудь неприятный сюрприз. Кроме того, у меня была слабая надежда, что он нападет-таки на след Аниты.
— Но он ударился в бега.
— Совершенно верно.
Майрон подумал, что Артур сказал правду. По крайней мере в том, что касалось Хораса, он не лгал. Хорасу Слотеру расквасили нос, после чего тот и близко не подходил к больнице Святого Варнавы, а собрал вещички и исчез в неизвестном направлении. Сэму действительно удалось напугать Хораса, но последний сделал из этого вывод, что ему необходимо скрываться. Потому-то и снял со счета все свои деньги. Сэм и Марио, естественно, стали его искать: следили за Брэндой, посетили Мэйбл Эдвардс, подбив ей для убедительности глаз и поставив на телефон «жучок».
— Похоже, это ваши люди звонили Брэнде с требованием подозвать к телефону мать.
— Просто чтобы попытаться выяснить, не знает ли она, где Анита. А вот другие звонки — с угрозами — поступали от людей Эйка. Они хотели найти Хораса, чтобы в присутствии Брэнды подписать с ним контракт перед началом серии матчей первенства этого года.
Майрон кивнул. И снова в словах Артура был смысл. Он повернулся и посмотрел на Чанса. Последний встретился с ним глазами, и они некоторое время играли в игру «кто кого пересмотрит». При этом Чанс улыбался уголками рта.
— Вы собираетесь рассказать ему об этом, Чанс?
Чанс встал со стула, подошел к Майрону и встал напротив.
— Ты — труп, — произнес он с ухмылкой. — И выкопал своим длинным языком собственную могилу.
— Так вы скажете ему или нет, Чанс?
— Нет, Майрон. — Чанс указал на садовый секатор, лежавший посреди стола, и наклонился к собеседнику. — Я собираюсь насладиться зрелищем твоих страданий и смерти.
Майрон отступил на шаг и ударил Чанса головой в нос. Надо сказать, в самый последний момент он сдержал силу удара, так как с помощью подобного приема, если его грамотно применить, можно отправить человека в лучший мир. Как известно, голова тверда и тяжела, лицо же подобными качествами не обладает. В качестве примера представьте пущенный с силой бейсбольный мяч, попавший в птичье гнездо.
Тем не менее удар оказался достаточно эффективным. Нос у Чанса расплющился, как кусок свинца, на который обрушился кузнечный молот, Майрон же ощутил у себя на волосах что-то теплое и влажное. Чанс упал на спину. Из разбитого носа хлестала кровь, а глаза были широко раскрыты, и в них проступал смешанный с недоумением ужас. Никто не поспешил ему на помощь. Сэм даже позволил себе ухмыльнуться.
Майрон повернулся к Артуру.
— Чанс знал о вашем романе с Анитой, не так ли?
— Разумеется.
— И о ваших планах бежать из дома тоже знал?
На этот раз Артур ответил не сразу и без малейшего энтузиазма:
— Положим, знал. И что же?
— А то, что Чанс лгал вам на протяжении двадцати лет. И Сэм тоже.
— Что такое?
— Я только что разговаривал с детективом Уикнером. В ту ночь детектив находился в одном месте с ними обоими. Я точно не знаю, что тогда произошло. И детектив тоже. Но он видел, как Сэм вынес Аниту из гостиницы «Холидей-инн». А в машине, между прочим, его ждал Чанс.
Артур посмотрел на брата.
— Чанс?
— Он все врет.
Артур вытащил из кармана пистолет и прицелился в Чанса.
— Рассказывай, как было дело.
Чанс пытался остановить хлеставшую из носа кровь.
— Кому ты больше веришь? Мне или этому…
Артур нажал на спуск. Грохнул выстрел. Пуля разнесла коленный сустав Чанса. Потекла кровь. Чанс закричал от боли. Артур навел пистолет на другое колено.
— Рассказывай…
— Ты сошел с ума! — закричал Чанс, скрипя от боли зубами. Глаза у него сощурились, сделались маленькими, но на удивление ясными, словно боль выжгла в них все ненужное и наносное. — Неужели ты и вправду думаешь, что отец позволил бы тебе сбежать, разрушив блистательную будущность, к которой тебя готовили? Я неоднократно пытался дать тебе это понять. Разговаривал с тобой по душам. Как брат и близкий человек. Но ты ничего не желал слушать. Поэтому я отправился на встречу с Анитой. Хотел с ней поговорить, ничего больше. Намеревался объяснить, насколько неконструктивна вся эта идея. Я не хотел причинить ей вред. Просто хотел помочь.
Лицо Чанса напоминало кровавое месиво, но Артур выглядел гораздо хуже. Из глаз по-прежнему текли слезы. Но он не плакал. Кожа у него приобрела серый оттенок, а черты помертвели, обострились и своей странной неподвижностью напоминали античную маску смерти. Впрочем, иногда его взгляд оживлялся, но в нем доминировало только одно чувство — ярость.