– Привет.
Оба замолчали.
– Люблю говорливых, – заметила она голосом, трогающим за сердце.
– Как ты там? – спросил он.
– Хорошо, – ответила она. – Игра помогает. И я много думала о тебе. Это тоже помогает.
– Взаимно, – признался Майрон. – Просто убийственные фразы, что одна, что другая.
– Ты придешь сегодня на открытие? – поинтересовалась Бренда.
– Обязательно. Заехать за тобой?
– Нет. Поеду в автобусе, вместе с командой.
– У меня есть один вопрос, – сказал Майрон.
– Валяй.
– Как звали тех парней, которым перерезали ахиллесово сухожилие?
– Клей Джексон и Артур Харрис.
– Это было сделано секатором, верно?
– Верно.
– И живут они в Уэст-Орэндже?
– Да, а в чем дело?
– Не думаю, чтобы это сделал Хорас.
– А кто?
– Длинная история. Позже расскажу.
– После игры, – предложила Бренда. – Мне придется немного пообщаться с прессой, а потом мы можем где-нибудь перекусить и поехать к Уину.
– Хорошо придумано, – согласился Майрон.
Молчание.
– Я слишком навязываюсь, так? – промолвила Бренда.
– Ничего подобного.
– Мне следовало бы изображать недоступность.
– Ничуть.
– Просто… – Она замолчала, потом начала снова: – Мне кажется, что так и надо.
Майрон кивнул в трубку. Он знал. Подумал об Эсперанце, которая сказала, что он никогда не был полностью защищенным, никогда не заботился, что может схлопотать по голове.
– Увидимся на игре, – пообещал он.
И отключился.
Он долго сидел, закрыв глаза и думая о Бренде. Майрон не пытался прогнать эти мысли. Позволил им завладеть собой. Тело мгновенно отреагировало. Он начал улыбаться.
Бренда.
Майрон открыл глаза и встряхнулся. Снова включил телефон и набрал номер Уина.
– Излагай.
– Мне нужна поддержка, – сказал Майрон.
Он почти видел, как Уин улыбается.
– Сукин ты сын, – проговорил Майрон.
Они встретились у большого магазина в Уэст-Орэндже.
– Далеко ехать? – спросил Уин.
– Десять минут.
– Поганый район?
– Да.
Уин взглянул на свой драгоценный «ягуар».
– Тогда поедем на твоей машине.
Они залезли в «форд». Позднее летнее солнце все еще отбрасывало длинные тонкие тени. Жар кружил над мостовой. Воздух был таким плотным, что упади яблоко с дерева, оно бы шлепнулось на землю лишь через несколько минут.
– Я поинтересовался той странной стипендией, – сообщил Уин. – Тот, кто организовал этот фонд, обладал большой финансовой сообразительностью. Деньги переводились из иностранного источника, с Каймановых островов.
– Значит, проследить невозможно?
– Почти невозможно, – поправил Уин. – Но даже на тех островах есть люди, которых можно подмазать.
– И кого же мы будем подмазывать?
– Уже сделано. К сожалению, счет был на подставное лицо и четыре года назад закрыт.
– Четыре года, – повторил Майрон. – Как раз тогда Бренда в последний раз получила стипендию и поступила в медицинский институт.
– Логично, – произнес Уин. (Еще один доктор Спок.)
– Значит, тупик.
– Временно да. Можно порыться в старых документах, но на это нужно время.
– Что-нибудь еще?
– Стипендиат должен был выбираться определенными адвокатами, а не образовательными учреждениями. Критерии довольно расплывчатые: академические успехи, добропорядочное поведение и тому подобное.
– Иными словами, все было подстроено так, чтобы адвокаты выбрали Бренду. Как мы уже догадались, это был способ передать ей деньги.
– Логично, – повторил Уин.
Они проехали Уэст-Орэндж и теперь двигались по улицам Ист-Орэнджа. Постепенно стали заметны перемены. Хорошие загородные дома уступили место огромным кондоминиумам. Потом снова частные дома, только поменьше и поплоше. Участки маленькие. Стали попадаться брошенные фабрики. Как будто яркая бабочка превращалась в неприглядного мотылька.
– Мне звонил Хал, – сказал Уин. Хал был специалистом по электронике, с которым они когда-то вместе работали на правительство. Именно его Майрон попросил проверить телефоны.
– И что?
– Во всех помещениях установлены жучки на телефонах – у Мейбел Эдвардс, у Хораса Слотера и в общежитии у Бренды.
– Ничего удивительного, – заметил Майрон.
– Кроме одного, – поправил его Уин. – Приспособления в домах Мейбел и Хораса – старые. Хал прикинул, что они были установлены по меньшей мере три года назад.
У Майрона снова голова пошла кругом.
– Три года?
– Да. Примерно так. Местами они даже разрушились от грязи.
– А как насчет Бренды?
– Здесь жучок установили позднее. Но ведь она живет всего несколько месяцев. Хал также нашел подслушивающие устройства под столом в спальне. И еще одно – за диваном в общей комнате.
– Микрофоны?
– Похоже, кто-то интересуется не только телефонными разговорами Бренды.
– Милостивый Боже! – воскликнул Майрон.
– Да, я тоже подумал, что это покажется тебе странным. – Уин улыбнулся.
Майрон пытался ввести новые данные в мозг.
– Кто-то шпионит за этой семьей с давних пор.
– Вне сомнения.
– И этот человек располагает большими финансовыми ресурсами.
– Верно.
– Тогда это Брэдфорды, – заявил Майрон. – Они разыскивают Аниту Слотер. Похоже, ищут ее все двадцать лет. Только такой можно сделать вывод. И знаешь, что это еще означает?
– Просвети меня.
– Артур Брэдфорд меня надул.
– Да что ты говоришь? Не совсем честный политик? Скоро ты мне скажешь, что не существует пасхального кролика.
– Все именно так, как мы думали с самого начала, – продолжал Майрон. – Анита Слотер сбежала, потому что боялась. И именно поэтому Артур Брэдфорд так старается мне помочь. Он хочет, чтобы я нашел ему Аниту. И тогда он ее убьет.
– А потом попытается убить тебя, – добавил Уин. Он проверил свою прическу в зеркале. – Видишь ли, не легко быть таким красивым.
– Но ты страдаешь молча.
– Что выросло, то выросло. – Уин еще раз взглянул в зеркало и повернул его.
Клей Джексон жил в одном из многочисленных домов, чьи дворы выходили на Двести восьмидесятую дорогу. Здесь ютились низкооплачиваемые рабочие. В домах жили по две семьи, а в угловых зданиях располагались таверны. Усталые неоновые рекламы пива «Будвайзер» подмигивали сквозь их пыльные витрины. Тротуары так заросли сорняками, что невозможно было определить, где кончался асфальт и начинался газон.
Все жители района, судя по всему, были чернокожими. И снова Майрон ощутил обычный, но труднообъяснимый дискомфорт.
Напротив дома Клея Джексона находился сквер. Группа людей собралась там на барбекю. Рядом играли в мяч. Отовсюду доносился смех. Орал переносный стереоприемник. Когда Майрон и Уин вышли из машины, все головы повернулись к ним. Приемник внезапно смолк. Майрон натянуто улыбнулся. Уина же любопытные взгляды нисколько не беспокоили.
– Они на нас пялятся, – сказал Майрон.
– Если бы двое черных остановились у твоего дома в Ливингстоне, – привел ему пример Уин, – как бы их встретили?
– Значит, ты считаешь, что соседи уже звонят в полицию и сообщают, что на улице появились два подозрительных молодых человека?
– Молодых человека?
– Выдаю желаемое за действительное.
– Да уж.
Он направились к двери. Из-за мусорного бака выглянул какой-то человек. Майрон постучал в дверь. Уин держался настороже. Собравшиеся в сквере все еще таращились на них. И им явно не нравилось то, что они видели.
Майрон снова постучал.
– Кто там? – спросил женский голос.
– Меня зовут Майрон Болитар. Со мной Уин Локвуд. Если можно, мы хотели бы повидать Клея Джексона.
– Подождите секунду.
Прошла как минимум минута. Потом они услышали клацанье цепочки. Ручка повернулась, дверь открылась, и на пороге возникла женщина. Чернокожая, лет под сорок. Ее улыбка мигала на манер неоновой рекламы пива в окнах таверн.
– Я мама Клея, – сообщила она. – Входите, пожалуйста.
Они прошли за ней в дом. На плите готовилось что-то вкусное. Кондиционер ревел, как реактивный самолет, но дело свое делал. Прохлада была желанной, хотя и оказалась недолговечной. Мать Клея поспешно провела их по узкому коридору и вывела через кухонную дверь во двор.
– Желаете что-нибудь выпить? – громко спросила она, стараясь перекричать шум, доносившийся с дороги.
Майрон взглянул на Уина. Тот хмурился.
– Нет, благодарю вас, – ответил Майрон.
– Ладно. – Снова промелькнула улыбка. – Пойду позову Клея. Сейчас вернусь. – Кухонная дверь громко хлопнула.
Они остались одни. Двор был крошечным. Там стояли ящики с яркими цветами и росли два куста, находящиеся при смерти. Майрон подошел к забору и взглянул вниз, на шоссе. Движение было оживленным. В такую влажную погоду выхлопные газы стелились по земле и не рассеивались. Майрон практически ощущал их на вкус.
– Как бы не было беды, – произнес Уин.
Майрон кивнул. Двое белых появляются в твоем доме. Ты их не знаешь. Ты не просишь показать документы. Просто проводишь их через дом и оставляешь одних. Что-то тут явно не сходилось.
– Давай посмотрим, как повернется, – предложил Майрон.
Долго ждать не пришлось. Восемь крупных мужчин надвинулись сразу с трех сторон. Двое выскочили из кухонной двери. Трое появились из-за правого угла дома. Еще трое – из-за левого. И окружили их. Все держали с руках алюминиевые бейсбольные биты и хищно ухмылялись. Майрон почувствовал, как зачастил пульс. Уин сложил на груди руки. Он стоял неподвижно, только глаза двигались.
Это были не уличные хулиганы или члены банды. Это они играли в мяч в сквере через дорогу. Взрослые мужики, чьи тела закалил тяжелый труд, грузчики, докеры и так далее. Одни уже держали биты наготове. Другие положили их на плечи. Некоторые похлопывали ими по ноге.
Майрон прищурился на солнце.
– Вы, ребята, закончили игру? – спросил он.
Самый крупный мужик выступил вперед. У него было огромное брюхо, ладони в мозолях и мускулистые руки, которые могли разделаться с оборудованием «Наутилуса» с такой легкостью, будто это пластмассовые стаканчики. Его бейсболка, по-видимому, была очень большого размера, но на его огромной голове больше напоминала ярмолку. На футболке – марка «Рибок».