Неправильный сонет
Увы, чудес на свете не бывает.
На скептицизма аутодафе
Сгорает вера в злых и добрых фей,
А пламя все горит, не убывает.
И мы давно не видим миражи,
Уверовав в своих удобных креслах
В непогрешимость мудрого прогресса
И соловья по нотам разложив.
Но вот оно приходит ниоткуда,
И всем забытым переполнен кубок:
Любовь, дорога, море, паруса…
Боясь шагнуть с привычного порога,
Ты перед ним стоишь, как перед Богом,
И все-таки не веришь в чудеса.
Сонет N 155
Ушли во тьму поэзии года,
Года Петрарки, Данте и Шекспира,
Когда все споры из-за милых дам
Решала мигом шпага и рапира,
От комплиментов свадебного пира
Глаза невест блестели, как слюда,
И рыцарь добивался слова «Да!»,
Сразив в бою дракона иль вампира.
Герои уходили в никуда,
Дабы алмазы всех сокровищ мира
Сложить к ногам любимой. Господа!
Мы перед ними — пакостней сатира!
Но столь далекий век был нас умней —
В нем нет международных женских дней!
Сонет про «да» и «нет»
Никто, нигде, никак и никогда.
Заложник отрицательной частицы,
Я начинаю мерзко суетиться,
Оставшись на границе с «нет» и «да»,
Горит в огне закатная слюда.
Готовятся кричать ночные птицы.
Все беды спят. Моей беде не спится.
Беда идет, торопится сюда.
Ее шаги текучи, как вода,
И взгляд ее острей вязальной спицы.
Допив коньяк, жую остатки пиццы,
А в небе загорается звезда.
На склоне дня не удержать рукой
Предчувствие, надежду и покой.
Сонет о больном вопросе
Я — пасынок Большой Литературы.
Ропщу ночами и не сплю с женой.
Скажите, с кем вы, мастера культуры?!
Не знаю с кем, но только не со мной.
И критики стоят ко мне спиной —
Филологов высокие натуры
Не переносят мерзкой конъюнктуры
И брезгуют столь низко павшим мной.
Иов на гноище, вечно пьяный Ной —
Таков я есмь. Микстуры мне, микстуры!
Читатель глуп. Читательницы — дуры.
Поп? Попадья? Нет, хрящичек свиной.
И все же я живуч, как лебеда.
Не мне беда, ребята. Вам — беда.
Сонет о сонете
Восплачем же о гибели сонета!
Старик угас, стал дряхлым, впал в маразм;
Мешок костей — верней, костлявых фраз! —
Вчерашний день, истертая монета,
Фальшивый чек. Так мертвая планета
Еще летит, но гнусный метастаз
Разъел ей душу. Самый острый глаз
Не различит здесь тень былого света,
Не сыщет жизни: камень, лед и газ,
К дыханью непригодный. О, комета,
И та куда блистательней! Не раз
Мы сокрушались: был сонет — и нету…
Так муравьи, по-своему мудры,
Сокрушены морщинами горы.
Сонет Цурэна
Как лист увядший падает на душу…
Как лист увядший, падает на душу
Моя тоска. Изгнанник, я один.
Ушедших бедствий раб и господин,
Я счастий новых безнадежно трушу.
Судьба брюхата. Срок пришел родин.
Младенец криком мне терзает уши —
Дитя-палач, рок сотрясает сушу
Смеясь вослед: «Иди, глупец, иди!»
Ну что ж, иду. Я клятвы не нарушу —
Дабы перстами ран не бередить,
Сопьюсь, споюсь, оставлю позади
Друзей, отчизну… Сердце, бейся глуше!
Тоска, увядший лист, чей жребий — тлеть,
Ты рассекаешь душу, словно плеть!
Иерусалимский сонет
Я не узнал тебя, Иерусалим.
Две первых буквы слив в едином вздохе,
Твой древний рот жевал ломоть эпохи,
Насквозь его слезами просолив,
Но я был чужд. Так небу чужд залив,
В единой синеве лелея похоть,
А не любовь. Так ствол, поросший мохом,
Нимало не похож на свежий лист.
Ты не хотел спуститься, я — подняться,
Подозревая в вечности обман,
Боясь судьбой случайно обменяться —
Но почему теперь ночами снятся
Дневной жарой сожженный Гефсиман
И девочка с винтовкой M-16?
Сонет кликуши
Влез на престол злодей, урод и хам,
Горшки ночные — не горшки, а вазы,
Алмазами зовутся гордо стразы,
Завидует достоинство грехам,
К победе ложь идет по головам,
В почете не молитвы, а приказы,
Не избежать ни мора, ни заразы,
Когда гнилье на пользу потрохам,
А время зелье варит, раз за разом
Веля концам, началам и срокам
Кипеть в котле. Ликуй, король Маразм!
От нас в веках останется лишь фраза,
Которую я смерти не отдам:
«Я был рожден, и умер я не сразу…»
Шестистишья
Победитель
Что я скажу твоим богам,
Когда предстану перед ними?
Что знал лишь кличку, но не имя?
Что знал не друга, а врага?
И случай, вставший меж двоими,
Обоих поднял на рога…
Мессия
Пройдись по бездне аки по суху,
Живи с деньгами как без денег,
Прости предательство апостолу —
Оно из лучших побуждений,
И, перепутав смерть с рожденьем,
Одень листвой вершину посоха…
Погоня
Солнце грудью о стекло: отвори!
А за солнцем — декабри-короли,
А за солнцем — снежный плащ! — январи,
А за солнцем — вьюжный бич! — феврали,
А за солнышком — погоня! — зима…
Не сойти бы тебе, солнце, с ума!
Стрела
Стрела, достигшая мишени,
Тотчас становится дешевле
Стрелы в колчане,
Стрелы в начале.
Но если пропитаться хищной дрожью,
То может показаться, что дороже.
Вечный бой
Доспех тяжел, но в том вина доспеха:
Картонные доспехи не нужны.
Успех тяжел, и в том вина успеха:
Он — суть доспех, он создан для войны.
Увы, порой бывает не до смеха,
Когда мы, как мечи, обнажены…
Пастораль
Что нам надо от пейзажа?
Красоты.
Уголь? Сажа? — это лажа.
Пусть — цветы.
И овечки возле речки
Все ж скоты.
Ревность
Гитара, шалава, гетера,
Зачем ты ему отдалась?
Сатира над нимфою власть,
Смутив добродетель партера,
Взорвалась экстазной струной…
Скажи, отчего не со мной?!
Добро и зло
Виски покрыты серебром.
Краса? Уродство?
Зло состязается с добром
За первородство.
Ох, скоро на меня, козла,
Не хватит ни добра, ни зла…
В тишине
Киру Булычеву
Над ушедшими не голоси,
Не срывай сострадания куш —
И без нас слишком много кликуш
На истрепанной плачем Руси.
Что-то водка сегодня горчит.
Что-то сердце неровно стучит.
Секрет успеха
Неинтересно писать о счастье,
Счастливый скучен для книжной полки, —
Давай загоним счастливых в чащу
И пусть счастливых кусают волки.
А чтоб дела были в меру плохи,
То пусть волков искусают блохи.
Поэту
«Мир сер, мир — стертая монета…»
Окстись, поэт! Ты слеп, поэт!
Среди дряхления примет
Брюзгливость — страшная примета.
Запомни, стоя на балконе:
Вийон стоял на Монфоконе.
Клятва
Клянусь зарницей вечера
И тихим шагом дня,
Иных обетов нечего
Просить вам у меня.
Зачем другой мне клятвы власть?
Зачем мне клясться или клясть?!
Любовь
Я в любовь захожу — и ладно!
По колено.
По грудь.
По гланды.
Холодна ты, любовь осенняя…
Может, выплыву во спасение?!
Сладкое
Без лихачества, без риска,
Без бахвальства
Жизнь тянулась, как ириска
В детских пальцах.
Здесь конфетка, есть,
Только жалко съесть.
Генеалогия
Кто-то там, кое-где,
Выйдя по большой нужде,
Потерял приставку «де»
К собственной фамилии.
Ах, бурьян на борозде,
А на клумбе — лилии!
Sic transit gloria mundi
Так проходит мирская слава:
Ты — налево, она — направо,
И когда где-то крикнут: «Браво!»,
Это крикнут, увы, другим.
Братец, нервы побереги.
Пусть идет на панель, шалава.
Перекати-поле
Проживи жизнь, брат,
Перейди поле.
Встретимся на краю —
В тихом адском раю
Счастливой боли
И злого добра.
Яблоки познания
Мы — яблоки, надкусанные жизнью.
Мы — райские.
Любили, ненавидели, дружили
По-разному.
Для яблок нежеланье в гроб ложиться —
Заразное…
Буффонада
Безмятежен, безнадежен,
Безответен, наг и сир,
Рыжий клоун на манеже
Молит: «Господи, спаси!»
Тот не хочет.
Зал хохочет…
Усталость
На блюдце рюмка —
Пустая.
Яблоком хрумкну —
Устану.
Ночь тянет руку
Меж ставней…
Темная дорога
Глаза зарастают снами.
Ослепла.
Поблекла.
Кто движется вместе с нами —
Из пепла?
Из пекла?
Богема
Продается сцена.
На рампе — ценник.
С театром вместе.
Что?
Торг
Уместен.
На пороге
Отвори
Створы жил!
Скрип двери.
Мы внутри.
Кто здесь жил?
Говори!
Критикам
По сужденью «ляполова»
В книгах — сущая полова
От стерляжьего улова
И до рецептуры плова.
…у остывшего костра — се ля ви! —
Судит толстенький кастрат о любви.
Подобье
Не пир во дни чумы — чума во время пира!
Двенадцатая ночь? — нет! дюжина в ночи!
О, пушкинский хорей, ямб Вильяма Шекспира —
Легко вам подражать! Так в унисон мечи
С монетами звенят, так рыло у тапира,
Как хобот у слона, подобием торчит…
Хабанера
У любви, как у пташки, крылья,
Клыки пантеры, драконий хвост,
Бандерилья, Мадрид-Севилья,
Твоя мантилья, мерцанье звезд…
Половое грозит бессилье,
Коль неразборчив и в связях прост.
Зоофилология
Я знаю много умных слов,
От новых до старья,
Чтоб громко в обществе ослов
Реветь: «И я! И я!»
А длинноухие скоты
Ревут в ответ: «И ты! И ты!..»
Ветер
Ф.Г. Лорке
Бродит ветер по лимонным рощам,
Ищет эхо смолкнувшего крика.
Расстрелять поэта много проще,
Чем не расстрелять. Да, Федерико?
Бродит ветер с ночи до рассвета,
Ищет сердце мертвого поэта.
Театр
Повадка лисья закулисья,
На сцене беспредел и пьянка,
В партере лица, будто листья,
И в ложах лица, будто пятна.
Театр! Гляжу в тебя со дна,
Иначе вечность не видна.
Суламифь
Грозою летней, беспределом шмона,
Горбатым танком надвигался миф.
Прости меня, смуглянка Суламифь,
Прости меня, седого Соломона.
Любовь чумою бродит меж людьми
В безглазой маске вечного ОМОНа.
Sic transit
Когда пройдет мирская слава
Чеканным шагом лейб-гвардейца,
Наступят тишина и слабость,
И никуда уже не деться
От этой гостьи-тишины,
В которой трубы не слышны.
Рецепт бестселлера
Урони героя на пол,
Оторви герою лапу,
Умори героя папу,
Сунь ежа герою в шляпу.
И пускай сидит герой
В ж…пе, точно геморрой.
Антидепрессант
Депрессия, озвученная вслух,
Остра, как клык вампира, и внезапна,
Как кнопка, что вам мальчик подложил
Под зад. Затейник юный, он хохочет,
Он кнопкин нож, он клык вампирий точит, —
Колом его осиновым, колом!
Лето
Тополиный пух,
Жаркая зима.
Придавив лопух,
Умирает май.
Друга отпою —
Вот и я, июнь…
Эпитафия
С трагическою маской на лице
Он был рожден, с ней век недолгий прожил
И умер с той же маскою на роже,
Ужален хищной мухою цеце.
Когда б он улыбался, злая муха
Не села бы ему на кончик уха.
Автопортрет
Циничен в меру, в меру похотлив,
Местами грешен, не без покаянья,
Частично бел — архангельский отлив,
Частично черен — адское сиянье,
Фрагментами я червь, я раб, я бог —
Но целиком: шедевр или лубок?
Тьма
Нас однажды не будет. Понять это очень не просто.
Будет август и солнце, февраль и продавленный наст,
Возле дома взметнутся деревья саженного роста,
Будет день, будет пища… Но все это будет без нас.
Этих слов безнадежную, вялую, скучную тьму
Никогда не пойму. Хоть убей, никогда не пойму.
Одиссей — Пенелопе
Я скрою от тебя, как брали Трою.
Зачем терзать любимую жену
Рассказами про старую войну,
Где бились боги, люди и герои?
Когда ночами я кричу во сне,
Ты просто знай: я снова на войне.
Литература
На этой сцене у лжи — котурны,
У правды — пестрый колпак.
Мы все в прицеле литературы,
Литература слепа.
В кого ударит шальная пуля?
Давай, родная. Стреляй вслепую.
Осень
Когда окинет землю осень
Холодным взглядом живописца,
С нее мы многого не спросим —
Всего лишь заново родиться
Одним коротким словом: «мы».
Мечты в предчувствии зимы.
Октябрь
Спаси мою душу, прозрачный октябрь,
Хотя бы на час, на минуту хотя бы,
Иначе, беглец, я уйду без души
Туда, где сухие шуршат камыши,
И тихо до марта усну в камышах.
Будь ласков, октябрь. Пусть спасется душа.
Камень
Я такой же, как вы. Это кажется, будто иначе
Я хожу и дышу, и пишу, и смеюсь, и грущу.
Не сносить головы, раз в козлы отпущенья назначен —
Отпустите меня, или я вам грехи отпущу.
И как камень в руке, станет тяжкой пушинка стиха:
Кто здесь сам без греха? Ах, простите — здесь все без греха…
Выбор
…и манит зло. Уже в который раз
Готов поддаться, сдаться, соблазниться.
Кому из нас по нраву власяница?
Кому по нраву вытертый матрас,
А не перина? Но терплю: а вдруг
Матрас с периной — оба не к добру?
Лирика
Волшебна утренняя нега
В изящно смятых простынях,
А за окном летит в санях
Зима, кудрявая от снега.
В кровати нежится поэт —
Ах, сколько зим, ах, сколько лет!
Талант
«Мы пишем так, как дышим!» — часто слышится
От творчески настроенных мужей.
И все же непонятно: как вам дышится
Без запятых и верных падежей?
И тягостна до боли встреча с книжкою,
Где в тексте что ни строчка, то с одышкою.
Греки
Ох уж эти греки — Гомер их праху,
Ох уж эти Трои — Эней их стенам,
Ох уж эти сказки — помрешь со страху,
Если вдруг поймешь, что раскрыта тема,
Словно двери, настежь — входи, не медли,
Примеряй доспехи из красной меди!
Автопортрет
Всегда в сомненьях — сам себя достал,
Всегда на грани — жуткий человек,
Живу недолго — без семи полета,
Но и немало — скоро полувек.
Скажите мне, коллеги-старичье:
Я — образ и подобие… Но чье?
Мудрость
Настанет день, и нас убьют,
Настанет день, и мы воскреснем,
Поэтому цени уют
И мягкий плед в знакомом кресле.
Сквозь ледяную вечность лет
Нам греет ноги этот плед!
Кризис
Редеют кудри смоляные,
Висит унылая мотня,
И косо барышни иные
Глядят с презреньем на меня.
Господь, мою мольбу услышь:
Пошли мне с барышни барыш!
Эпитафия
Войдите в положение певца —
Он худ и бледен, сильно спал с лица,
И даже умер. Согласитесь — грустно.
Отдайте лютню, что вам проку в ней,
У мертвых вещи красть всего грешней…
А впрочем, лютню — вам. Певцу — искусство!
Бусидо
В самураев поиграем,
Хорошо быть самураем,
У меня в руке катана,
Я тебя сейчас достану!
Я достал, ты достал —
Холодна катанья сталь…
Жизнь
Не жили — доживали.
Пшеничный хлеб жевали.
Слегка переживали.
Не за себя? Едва ли…
А рядом рвали жилы.
Не доживали. Жили.
Финал сказки
Ах, Золушка, жизнь — это партия-блиц,
И мы ее проиграли,
Ах, Золушка, время садиться на шприц,
Года идут, трали-вали…
Но тут из кустов галопирует принц
Верхом на белом рояле.
Между нами
Ни весь я не умру, ни по частям,
Мой хладный труп в могиле — чушь собачья,
Не доверяйте мясу и костям,
Не сокрушайтесь, милые, не плачьте —
Я здесь. Я просто вышел покурить
И с небом о земле поговорить.
Время
Лихой подарок — бег времен,
Старт — жизнь, и финиш — труп,
Вот за спиною — век знамен,
Вот за спиною — век имен,
Вот прожит век, где я умен,
И начат век, где глуп.
Книга
Рассыхается Ноев ковчег в ожиданье потопа,
Каин с Авелем — братья такие, что жены ревнуют,
У Самсона седые власы и четырнадцать внуков,
У Юдифи роман с Олоферном закончился свадьбой,
А у Йова все живы — и овцы, и жены, и дети…
Это что же за книга, в которой все было иначе?!
Диалог с выводом
— Не в раю Канар ли я,
Словно сокол, гордо рею?
— От кого ж, канадия,
Похватил ты гонорею?
— Это вакханалия.
Я старею и мудрею.
Проблема
Хамоватый жлоб-брюзга
С накладной брадой пророка,
Нижнегубая лузга,
Матерочек ненароком,
Гений чистой простоты…
Где ни плюну — всюду ты!
Заповедальня
Уж сколько раз твердили миру
Во всевозможных интервью:
Не сотвори алтарь кумиру!
Да не убий, не то убью!
Но кто бы бисер ни метал,
А только воз и ныне там…
Конкуренты
Кричат, впадая в дикий раж:
— Какой, мол, у тебя тираж?
А мы, брат, столько нарожали,
Что закидаем тиражами!
Стою над пропастью во ржи…
Какие, к черту, тиражи?
Новый Рим
Муций Сцевола — редкая сволочь,
Гракхи пошли в олигархи,
Братья Горации дали просраться им,
Братья — плуты, не Плутархи.
Новый, какой-то-там-надцатый
Рим Хором благодарим!
Поэтам
Начинающих поэтов не бывает,
Начинающих поэтов убивают —
Похвалою, оскорблениями, ложью…
Те, кто выжили, об этом забывают.
Ах, кюветы, придорожные кюветы! —
В вас валяются небитые поэты.
Уверенность
Когда уйдет последний дождь,
По зябким лужам шаркая,
И гром ударит, как в бидон,
Над лающими шавками,
Мы победим всех, от и до,
И закидаем шапками.
Незнакомка
Когда трагичность бытия
Наращивает градус,
Усмешку про запас тая,
Стоит в сторонке радость.
Глядит на нас, на бытие —
И не окликнет, е-мое!
Искуситель
В берете с пером петушьим,
При шпаге и при плаще,
Его предпочтенья — души,
Не ваши, а вообще.
Налей-ка мне миску щей!
Не жирных, а вообще…
Свобода
Шаркаю по листьям не спеша,
Ни гроша в кармане, ни гроша,
Ни копейки за моей душою —
Нищая, свободная душа.
Клены и акации пусты,
Мы сегодня с осенью «на ты».
Последний
И жалили звездные осы, срываясь с чернильного августа,
И где-то молчала гитара, дыхание набирая,
Проблемы, ответы, вопросы, трава, как пустые слова, густа,
Я видел, я знаю, я старый; я помню изгнанье из рая.
Забьюсь в немоту, как в скворешник —
Последний оставшийся грешник.
Зеркало
Срифмуй вино-говно, напейся в хлам,
Богема ночью, утром стань амебой,
Завейся спирохетою флеш-моба
И жди опять пришествия бухла.
Ты типа бог, ты типа андегра…
А в зеркале все тот же хрен с бугра.
Сон разума
Мы снимся планете — со всем нашим визгом,
С тоннелем метро, с буровой установкой,
С рекламой, где киска, и миска, и Вискас,
С ухмылкой начальства, гнилой и сановной,
С буклетом святоши, с колготками шмар…
Мы снимся планете, как давний кошмар.
Седина
Тонет двор в снегах-снежищах,
Как богач в деньгах-деньжишах,
Оккупирован водой,
За ночь ставшею седой.
Утром гляну из окна —
Седина.
Дон Кихот
Кому охота
быть Дон Кихотом?
Оставлю мансы,
Подамся в Пансы.
На все умелец
Помимо мельниц.
Пятая графа
Для русских я — жид, для украинцев — жид,
И русский — для израильтян.
Родная планета, покрепче держи,
Не то провалюсь ведь к чертям.
Мой паспорт изучит рогач-погранец…
А я-то надеялся — это конец.
Сиеста
Когда я чувствую, что гений
Меня оставил на часок,
Я предаюсь безбрежной лени,
Изобретая колесо.
Да, я не первый с колесом,
И что с того? Я невесом.
Беллетрист
Одни говорят: больше экшн!
Другие: глаголом рази!
И будешь, писатель, успешен,
Иначе утонешь в грязи.
И экшн гоню, и ражу,
Дабы возрасти тиражу!
Завистнику
Мой завистник, мой красавец, мой бесценный благодетель,
Без тебя я — ноль без палки, щепка на лесоповале,
А с тобой я — бог в машине, дом богат, здоровы дети,
На красавице женился, годы сил не подорвали…
До тех пор, пока ты рядом, до тех пор, пока со мною,
Я зимой цвету и пахну, будто лилия весною!
Прага
Взрыв желтой листвы из-под Карлова моста,
По краю — святые, святые, святые…
Как будто евреи скитались в пустыне
И выбрели к Праге, построясь по росту,
И смотрят: туристы, менялы, вода…
Спасибо, Моше, что привел нас сюда!
Зарисовка
Эмигрирую в навсегда —
Обтекает с гусей вода,
В Вифлееме коптит звезда,
Под мостом у клошаров праздник,
Каждый — пьяный, и каждый — разный,
И у каждого — борода.
В сетях
О жисть, ты жесть!
О жисть, ты cool!
Молчи уже,
Закончи scool…
Рожая смысл под каберне —
Не все то мысль, что в Интернет.
Призрак
Я жлоб и жмот, я циник и прохвост,
Я — недостаток, возведенный в степень,
Мне не уйти в дымящиеся степи,
Мне не взорвать под эшелоном мост.
Но если я таков, каков же ты,
Глядящий на меня из темноты?
Вопрос
Не умеющие быть,
Не умеющие бить,
Не умеющие помнить
Не умеющих любить —
Как живется вам в миру,
На пронзительном ветру?
Сон
Ему снится троянский конь,
Но не тот, деревянный, мертвый,
Что внесли на руках в пролом.
Там, во сне, туман за рекой,
И тростник пожелтевший, мерзлый,
И Харон на ладье с веслом.
Похвальба
Ох, я скверен, ох, я вреден,
Им не верен, вам не предан,
Не хорош с любого бока,
Не Гаврош, не фрекен Бок я,
Ем руками, пью с рассвета…
Бросьте камень — сдует ветром.
Из давнего
Бить станут — живи, выть станешь — живи,
Гнить станешь — живи!
В нечистотах, в бездне горя, в штормовой пучине моря,
С молниями в небе споря, хоть подохни, а живи!
Сын мой, брат, мое подобье, моей прихоти отродье —
В прошлом, в будущем, сегодня, вой от боли, а живи!
Старая фотография
Трагичность дыханья,
Искуственность позы,
Осьмнадцатый год.
Все кажется — знаешь
И тему, и способ…
И это пройдет.
Братья
Где брат твой, Авель?
Безгласно тело.
Рассыпан щавель,
Закрыта тема.
Уходит Каин
Бродить веками.