Беззвучно, словно тени, за ними шли трое телохранителей.
— Однако, — неопределенно протянул шатен, пнув гильзы, разбросанные по полу. — Я вижу, Максим, ты не только любишь военные единоборства, но еще не прочь пострелять в спортзале. Так кто на тебя наехал?
— Чеченцы. Открыли мне счетчик и сказали, чтобы я им отвалил пятнадцать тысяч «зеленых».
— Неплохая сумма, — согласился Стась, ковырнув пальцем выбоину от пули. — И почему же тебе так не повезло?
— Им не понравилось, что я поцарапал «Москвич» одного из их компании.
— Гордые ребята. Значит, процентики набежали?
— Сказали, что убивать не станут, но деньгами накажут, — поморщился Кориков.
— Вот оно как, деньги все любят, даже папуасы на Новой Гвинее. Где они?
— За этой дверью, спрятал от греха подальше. Открой! — приказал Максим начальнику охраны. — Возьми автомат, очень не люблю сюрпризов.
Волков поднял «калашников», поставил его на одиночный выстрел и встал против двери. Один из охранников открыл дверь, а двое других, вооружившись дубинками, уверенно шмыгнули в проем. Только после этого неторопливой походкой хозяина в комнату вошел Кориков, следом — Стась.
— Так это и есть те самые чмошники? Не похожи на бравых ребят, — брезгливо поморщился Куликов, разглядывая связанных. — Не по понятиям вы, ребятки, живете, ох не по понятиям, — укорил он. — Что бы вы мне сказали, если бы я пришел к вам в горы и заявил, что я ваша «крыша» и отныне каждую неделю вы мне должны отстегивать десять процентов от своей прибыли? Чего ты носом крутишь, не нравится? Вот и мне не нравится то, что ты тут делаешь. И вообще, кто вы такие, откуда взялись? Это моя территория, без моего ведома здесь не могут ни ограбить, ни убить. И ослушавшихся я наказываю очень строго, — процедил сквозь зубы шатен.
Пленники, стянутые веревками, сидели на полу и угрюмо смотрели на вошедших. На разбитых лицах неряшливо запеклась кровь.
— Неважно выглядите, ребятки, — посочувствовал Стась.
В комнату кошачьим крадущимся шагом вошел один из команды шатена. Стоящие невольно потеснились, оценив немалые габариты телохранителя.
— Подъехали две машины: «Ауди» и «БМВ», — посмотрел Слава на Куликова. — Интересуются, приходили ли сюда трое мужчин. Может, отправить их куда подальше?
Стась посмотрел на Корикова. Тот неопределенно пожал плечами, дескать, ты «крыша», тебе и решать.
— Нет, пускай заходят, — твердо распорядился Стась. — Чувствую, что у нас будет разговор интересный. На всякий случай перекройте все выходы. Очень не люблю ненужных вопросов. Отпусти всех лишних людей, свидетели нам тоже ни к чему, — посмотрел Стась на Корикова.
— Ты слышал все? — Максим перевел взгляд на начальника охраны.
— Так точно, — по-уставному ответил тот.
— Раз слышал, тогда иди и выполняй.
— Есть, — Волков развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.
— В общем, так, — жестко начал Стась, — никому без команды не дергаться. Разговаривать буду один я, ну а что сказать им… у меня найдется. Я никогда не любил незваных гостей. Но уж если они появляются, то встречать их нужно по полной программе. Раздай парням по волыне и предупреждаю, — понизил Стась голос, — чтобы стволы не торчали у вас из штанов. Все должно выглядеть естественно, просто собрались хорошо знакомые люди приятно провести вечер. А вы, — стиснув зубы, постучал он в железную дверь, — если хотя бы пикнете… самолично пристрелю! *** Через несколько минут в спортзал вошло пятеро парней. Среди гостей выделялся белобрысый мужчина лет двадцати восьми. Он стоял чуть впереди остальных, руки держал в карманах брюк. Цепко оглядел стоящих перед ним, кинул взгляд на смежные комнаты, откуда на него с любопытством смотрели еще четверо. Подбородок его покрылся сеточкой морщин — наверняка он обратил внимание на то, что двое из них держали руки в карманах.
Сдержанно, как это бывает при встрече парламентеров двух враждующих армий, слегка наклонил голову в знак приветствия. Настороженное лицо свидетельствовало о том, что он готов ко всяким неожиданностям.
Стась так же холодно вскинул подбородок, здороваясь.
— Мы разыскиваем своих людей, — наконец произнес белобрысый, тщательно подбирая каждое слово, отчего сказанное приобретало дополнительную солидность. — Мы знаем, что они пошли именно к вам.
— А кто они такие? — невинно спросил Стась. — Сюда каждый день приходит много людей.
— Они пришли сюда два часа назад, чтобы забрать права хозяина нашей фирмы, — все так же ровно, без всякого эмоционального всплеска вновь заговорил гость.
— В последние два часа сюда приходили какие-нибудь люди? — невинно поинтересовался Стась у стоящего рядом Корикова.
— Если бы они здесь были, я бы знал об этом, — веско протянул Максим.
— Мы знаем совершенно точно, что они у вас, — встрял в разговор худой парень лет тридцати, стоящий немного позади белобрысого. — Пока мы не выясним, где они, не уйдем отсюда.
— Однако нежданные гости начинают мне досаждать, — грустно пожаловался Стась, посмотрев на Корикова. — Может быть, они считают, что самые крутые в городе? Если так, то они очень заблуждаются. У меня на этот счет имеется собственное мнение.
У самой двери раздался сдержанный смешок — это не удержался рябой. Теперь вместо грязноватого кимоно на нем был серый, хорошо отглаженный костюм. В нем он запросто сошел бы за хозяина какого-нибудь крупного казино, заскочившего во время обеденного перерыва в спортзал, чтобы придать нужный тонус дряхлеющим мышцам.
Белобрысый едва обратил на него внимание, лишь бросив в сторону весельчака короткий презрительный взгляд.
— Мы сюда пришли не для того, чтобы шутить, — так же терпеливо и одновременно очень весомо продолжал он. — Мы люди серьезные, и если говорим, что наши ребята здесь были, значит, так оно и есть. Мы тоже не первый день живем в этом мире, и слава богу, кое-что в нем понимаем. Поэтому давайте поговорим разумно, если они здесь, так выпустите их.
— Их здесь нет.
— Если вы сказали нам неправду, — лицо белобрысого на мгновение помертвело, — то в следующий раз, когда мы сюда явимся, вас придется выносить отсюда вперед ногами.
— А ты хорошо разговариваешь, — похвалил Стась, вяло улыбнувшись, — голоса не повышаешь, руками не размахиваешь. Вот если бы еще и не пугал иногда, было бы совсем мило. А только я хочу у тебя спросить: ты-то уверен, что выйдешь отсюда?
В соседней комнате раздались глухие удары в дверь, а затем до всех донесся сдавленный крик:
— Михаил, мы здесь! Бей их, гадов!
Белобрысый мгновенно пнул стоящего рядом Стася в живот и тут же заехал кулаком в лицо. Не дожидаясь, когда он сложится пополам, ребром ладони стукнул по шее длиннолицего. Оба рухнули почти одновременно. Но в следующую секунду удар дубинкой по предплечью парализовал его руку. Он вскрикнул, второй удар пришелся по ногам, и Михаил, словно споткнувшись о невидимую преграду, упал коленями на татами.
Трижды прозвучали выстрелы. Одна пуля угодила в огромный плафон, который разлетелся по залу мелким ранящим дождем, осыпав плечи дерущихся. Другая, отрикошетив от стены, хищным жалом расщепила дубовые доски и с громким стуком засела где-то в толще двери. А третья, выбив в окне неправильную розочку, отправилась в далекое путешествие.
— Лежать! — кричал Кориков, размахивая автоматом. — Я сказал, лежать!
Короткая очередь со свистом разрезала пространство, помещение наполнилось гарью, и на пол, разбивая головы, повалились визитеры.
Стась поднялся, тряхнул головой и с брезгливой гримасой вытер с разбитого лица кровь.
— Сука, кажись, губу мне порвал. Дай сюда, — вырвал он дубинку у стоящего рядом парня. — Наслаждаешься? — дружелюбно поинтересовался Стась у Михаила, который лежал на татами, обхватив голову. — Дай я тебя приголублю, — и с размаху опустил дубинку ему на шею.
Тот дернулся, а потом, расслабившись, неожиданно вытянулся.
Стась приложил пальцы к артерии.
— Быстро сдох, даже покайфовать не дал, — безрадостно сообщил он. — Но ничего, он нам не испортит веселье, — с чувством продолжил Куликов, осматривая лежачих, — главное представление у нас впереди. Свяжите их. И советую не дергаться, если не желаете, чтобы угостил свинцом.
Охранники, предварительно запасшиеся веревками, ловко стянули пленникам за спиной руки. После чего, подгоняя дубинками, затолкали в тесную комнату к прежним узникам. Последний из них, чернявый парень, обернулся, пытаясь что-то сказать, но рябой боец, не раздумывая, со всего размаху опустил тяжелую рукоять между лопаток, заставив того поторопиться.
— Так что ты будешь теперь делать? — участливо поинтересовался Стась. — Все-таки у тебя уже один покойник. К тому же, я знаю эту публику, они не оставят тебя в покое и захотят взять реванш.
Стась подошел к зеркалу и озабоченно со всех сторон осмотрел разбитое лицо. Оно заметно припухло, и ранее прямой нос чисто римского очертания сильно искривился и напоминал украинскую бульбу. Холодной струей он ополоснулся, наблюдая за тем, как красноватые струйки падали вниз, оставляя на мраморной раковине буроватые пятна.
Никто ему не мешал, все молчаливо стояли за его спиной, будто он отмывал не разбитое в драке лицо, а совершал обряд омовения перед очень важной молитвой. Аккуратно промокнув влагу полотенцем, Стась грубо его скомкал и бросил в мусорную корзину.
— А с чего ты взял, что я чего-то должен делать? — посуровел Максим. — Это твои проблемы. Включая того самого покойника. Мне неудобно об этом напоминать, но пойми меня правильно, я плачу тебе и немало, чтобы ты оберегал мой покой. Так что я жду от тебя действий, и уволь меня вмешиваться в твои дела, — поднял Кориков руки. — У меня и без этого немало важных дел. А по поводу того, что они придут, здесь я с тобой совершенно согласен. И потребуют с меня не двадцать тысяч, а все сто! Чеченцы ребята непримиримые, и договариваться с ними о чем-то будет очень непросто. А когда они раздавят меня, то возьмутся уже и за мою «крышу», и поверь мне, вытеснят тебя отовсюду.