– Успеешь! Снимай правый сапог.
Из кустов, расположенных необыкновенно удачнно Маслов видел, как Шантырь подошел к крыльцу, о чем-то поговорил с хозяином. Потом они оба скрылись в доме. За сержанта Николай не боялся. Несмотря на видимую неуклюжесть, Шантырь обладал недюжинной силой, был очень подвижен и ловок. Беспокоило другое: как узнать у Шантыря, что и когда задумали немцы? Не пойдешь же и сам в гости к Гнатюку. А, собственно, почему бы и нет? Ведь известно, что Гнатюк промышляет ремонтом по мелочам. Вот и повод.
Обед был обильным. По военным временам не часто приходилось Шантырю видеть такую роскошь. Хозяин от души угощал своего человека.
– Значит так, – разлил самогон по глиняным стопкам. – Встречать надо сегодня же ночью, в половине двенадцатого.
– Кого? – сделал удивленное лицо Шантырь.
– Наших. Группу. Пойдем вместе.
– Куда?
– Увидишь. Недалеко здесь. Оружие есть?
– Откуда! Хотел на себе спрятать, так Раух чуть не убил.
– Н-да, Раух, – Гнатюк пожевал кусочек сала. – Как он, усы-то выкрасил?
– Усы? Может, когда ты его видел, он и с усами был, а при мне все бритый.
– Ну да, он же сбрил их. Вообще-то на кой они, рыжие…
Шантырь вдруг сгреб Гнатюка за рубаху.
– Ты это о ком, сволочь! Какой он рыжий? Чекист?
Левой рукой вытащил нож из-за голенища.
– Стой! Да стой, друже, – Гнатюк не мог оторвать глаз от ножа. – Да знаю я! Высокий, лысый, в очках… Я же тебя проверял….
Шантырь неохотно отпустил хозяина, спрятал нож.
– Других проверяй. А меня уже вот как проверили.
– Ладно, Гнатюк застегнул рубаху. – Оружие тебе дам. А ты горячий, прямо порох! И здоровый!
Еще налили по стопке. Только собрались выпить, как дверь распахнулась без стука в горницу вошли Маслов и ефрейтор Самохин.
– Вы Гнатюк будете? – вежливо спросил капитан.
– Я самый. А это мой швагер, в гости приехал.
– Извините, пожалуйста. Мы вас вот почему побеспокоили. Говорят, вы мастер хороший?
– Да уж какой-никакой…
– Мы тут неподалеку стоим от вас. Хотим часы вам в ремонт принести.
– Ну что ж. Приносите, посмотрю. Смогу, так постараюсь.
– А пока я бы вас попросил взглянуть на часы в моей машине. Барахлят что-то, а как снять, не знаю…
– И это можно.
Гнатюк встал, взял с полки ящик с инструментами.
– Ты посиди, угости солдата, я сейчас, – кивнул Шантырю. Во, мол, видал, как окопался, красный офицер на поклон идет…
Когда хлопнула наружная дверь, Шантырь склонился к столу, шепнул:
– Сегодня ночью. Где – не знаю, но где-то неподалеку, пойдем вместе, идите за нами.
Ночная птица
Шантырь увидел над собой человека. Он стоял возле койки и, наклонившись, внимательно смотрел ему в лицо. Черная скособоченная фигура, без лица, без четких очертаний, и такой же зыбкий, нечеткий отблеск лежал у него на плече. Шантырь хотел оттолкнуть его, но рука прошла сквозь него, тогда он заскреб пальцами по бедру, ища кобуру, и проснулся.
– Пора, – сказал Гнатюк. – С кем это ты воюешь?
– Да снится гадость всякая…
– Это бывает. Особенно, когда с голодухи нажрешься.
Шантырь стал одеваться. Хозяин возился в другой комнате. Потом послышался знакомый звук: щелк, щелк…
«Магазин снаряжает, к автомату…» Потом услышал бульканье, почувствовал запах самогонки.
– Пить будешь? – вошел Гнатюк.
Шантырь хотел сказать «не стоит»: перед заданием – нарушение дисциплины. Но чутье подсказало обратное.
– Что ж, давай.
– На столе. Там и автомат твой и пистолет.
За порогом сразу окунулись в ночь. Даже тренирванные, привычные к темноте глаза сержанта еле различали дорогу.
– Держись за мной. Как поднимемся на горушку, светлее будет.
Шли по мокрой, росистой траве. Шантырь жадно вслушивался. Неужели ребята просмотрели их? Но уже через минуту почувствовал, что они не одни в этой ночи. Обычно это тревожное чувство приходило за линией фронта, как сигнал о смертельной опасности. Сегодня – наоборот…
Посветлело. Григорий видел широкую спину Гнатюка, перетянутую автоматным ремнем. Видимо, дорога была ему хорошо знакома. Сначала Шантырь считал шаги, просто так, чтобы убить время. Потом сбился и бросил.
Наконец впереди показались деревья.
– Теперь тихо! – прошептал Гнатюк. – Чтоб ни одна ветка не хрустнула…
В лесу тишина стала особенно емкой. Григорий боялся не за себя, под ним-то не хрустнет… К счастью, вскоре лес поредел.
– Тут тропка… – одними губами шепнул Гнатюк.
И вдруг Шаптырь услышал шорох: кто-то из ребят оступился. Почувствовал, как вздрогнула спина Гнатюка и, не раздумывая, рухнул в кусты.
– Ты что! – давясь злостью, склонился Гнатюк.
– Споткнулся, начальник…
– Говорил, по тропке…
И снова шли по лесу. Григорий еще больше боялся за ребят: второй раз подобный номер не пройдет. Поднялись по отлогому скату холма, вновь спустились в низину.
– Здесь…
Они стояли на поляне, со всех сторон обрамленной поросшими лесом холмами. Естественная посадочная площадка…
Гнатюк снял с плеча сумку, вынул металлическую коробку, вытянул антенну. Раздался тихий щелчок.
– На, – протянул Шантырю фонарь. – Как махну рукой – зажигай.
Фонарь был большой, тяжелый, с похожим на дуло старинного ружья рефлектором. Медленно поползли минуты…
В общем-то, все обошлось благополучно, если не считать, что Самохин оступился. Выручил Шантырь. Молодец! Николай не зря выбрал именно его. Шантырь был единственным, с кем они воевали со времени сформирования десантной группы. После каждой операции группу приходилось пополнять, Григорий же за все время не получил ни одного ранения.
Они лежали шагах в пятидесяти от Гнатюка и Шантыря. Все было ясно: агент ждал гостей с воздуха. Парашютистов или самолет. Если с посадкой, то прилетят двое, большая машина здесь не приземлится. Хуже, конечно, если парашютисты. Только опытные десантники могут приземлиться кучно. Школа же Рауха готовит агентов-боевиков ускоренно, прыгают курсанты раза по два, от силы по три. Значит, надо ждать пока соберутся.
Как будет брать, Николай еще не решил,обстановка покажет. Конечно, хорошо бы без стрельбы. На своих ребят он надеялся. О чем они думают сейчас? О доме? Дорога домой еще слишком длинна, да и скольких из них она ждет, эта радостная дорога…
И вот с запада послышался размеренно-прерывистый, настороженно приглушенный гул. Спустя минуту поляну пересек толстый световой луч, стал равномерно описывать круги – один, второй, третий… Справа зажегся красный огонь. Значит, посадка. Маслов облегченно выдохнул воздух. Толкнул локтем Самохина – внимание, передай дальше…
Но шум мотора начал стихать, удаляться. Маслов напряженно вгляделся в небо. И вдруг увидел на синем бархате бесшумно скользящую черную тень…
И Шантырь увидел гигантскую птицу. Она летела прямо на него. Он инстинктивно отпрыгнул в сторону.
– Куда?! Чтоб ты сдох… Беги на край! Свети! Свети! – закричал Гнатюк.
Григорий понял – планер. Побежал к краю поля, на всякий случай прислонился к большому дереву. Услышал свист крыльев, рассекающих воздух. Планер сужал над поляной круги. Вот опахнул лицо ветром, длинным крылом с треском подмял кусты, протащился по земле несколько метров и остановился, завалившись набок.
«Фонарь» откинулся, на землю спрыгнул человек с автоматом наизготовку.
– Убери свет, – хрипло скомандовал он. – Стреляю!
– Гаси! – закричал Гнатюк и побежал к планеру.
Стой! – клацнул автоматный затвор.
– «Сова – птица ночная», – торопливо выговорил Гнатюк.
– «Просыпается в полночь», – ответил ему хриплый голос.
– Ну порядок, с приездом!
Из планера вылезли еще четверо.
– Вы Гнатюк? – спросил старший
– Я.
– Группа из пяти человек прибыла в ваше распоряжение, господин обершарфюрер!
– Добре, выгружайтесь. Василь, иди помоги нам!
– Хо, Василь Богут! – обрадовался кто-то из прилетевших. – Сколько лет, сколько зим…
Как всегда в минуты крайней опасности, Григорий стал совершенно спокоен. Медленно, растягивая время, подходил к планеру, зная что сейчас ребята окружают его.
– Василь! Василю, та иди ж швыдче! Иль не радый? Постой…
Шантырь в прыжке ударил Гнатюка по горлу, ногой сбил прилетевшего «друга», рванул с плеча автомат. Но в это время кто-то тяжелый прыгнул ему на спину, сбил с ног, схватил за горло. Сержант попытался сбросить с себя тяжесть, но перед глазами завертелись огненные колеса, земля опрокинулась, поплыла…
Очнулся от резкого запаха спирта.
– Ну что, Гриша, очухался? – склонился над ним старшина Евдокимов.
Перед глазами еще плыли круги, в ушах звенело. Григорий приподнялся, увидел в рассветном тумане четыре фигуры с заложенными назад руками.
– Порядок?
– Порядок, Гриша! Только вот твоего «друга» пришлось успокоить, жаль, не увидишься…
И опять кабинет полковника.
– Садитесь, капитан, можете курить.
Чем любезнее встреча, тем тяжелее задание…
– Значит так, – Углов встал, прошелся по кабинету. – За Гнатюка и прочих благодарю. Всех вас к орденам представил. Тебя и Шантыря к «Красному знамени», остальных к «Звездочкам».
– Служу Советскому Союзу!
– Садись. Разговор не короткий. Конечно, есть порядок: разведчики после операции отдыхают. Но война не ждет. В общем, летишь завтра ночью.
– Куда, товарищ полковник?
– Недалеко. Сто километров от линии фронта, в Словакию, в гости к Рауху. Пора его «командо» обезвредить. Уничтожить школу или полностью парализовать ее работу. А вот как, давай посоветуемся. Подойди к карте…
В эту ночь еще долго горел свет в кабинете начальника разведки. Три раза адъютант носил туда чай. Он уже успел вздремнуть и проснуться, а полковник с Масловым все еще сидели перед картой…
На повороте дороги
Если опытному парашютисту скажешь, что придется прыгать на горы, даже он почувствует себя, прямо скажем, не совсем весело. Ну, а если добавить, что это придется делать ночью… Но война не ждет. И приказ есть приказ.