– То есть как – ты не отвез ее домой? А кто же тогда сделал это? Я видел, как она говорит на углу с Фрездорфом, а в следующую секунду Саманты уже не было. – Дверь слева от гостиной была открыта, и Саманта слышала рокочущий бас Флетча. – Но Фрездорф тоже не отвозил ее… Он остался поговорить со мной после вечеринки.
Только один голос. Значит, Флетч говорит с кем-то по телефону. Саманта подошла к двери.
– Немедленно выясни, где она. Поезжай к ней на квартиру, убедись, что все в порядке, – снова пауза: – Флетч слушал своего собеседника. Затем он заговорил вновь, четко произнося каждое слово. – Мне наплевать, что уже три часа ночи, Скип. Я хочу знать, что с ней все в порядке. Ты должен был настоять, чтобы она поставила себе телефон. Чтобы в наше время у человека не было телефона!
Бедный Скип. Нет, она не может стоять и спокойно слушать, как его ругают понапрасну. Саманта распахнула дверь.
– Очень даже приятно, когда телефон не трезвонит целый день у тебя под носом.
Флетч сидел на огромной кровати, опершись об изголовье. Когда он увидел стоящую в дверях Саманту, на лице его отразилось невероятное облегчение! Но в следующую секунду в глазах снова появилось хорошо знакомое ей непроницаемое выражение.
– Не волнуйся, Скип, все в порядке, – произнес он в телефонную трубку, прежде чем нажать на кнопку. Затем обратился к ней: – Надеюсь, у тебя есть надлежащее объяснение? Я, черт побери, вне себя от беспокойства, а ты стоишь тут как ни в чем не бывало!
– Так ты беспокоился обо мне? Мне не хотелось никого волновать, – Саманта вошла в спальню и закрыла за собой дверь. – Я решила, что так будет проще для всех.
Она не ожидала, что Флетч успеет раздеться. При виде его обнаженного тела ее охватило хорошо знакомое возбуждение. В полутьме пещеры нагота его возбуждала не меньше, но казалась вполне естественной. А в спальне, обставленной изящной мебелью в стиле Людовика Четырнадцатого, Флетч напоминал случайно забредшего сюда первобытного воина.
– Разумеется, я беспокоился, – почти прорычал Флетч. – Весь вечер ты смеялась, болтала со всеми, умудрилась очаровать каждого мужчину на моем приеме, а потом вдруг исчезла, словно растворилась в воздухе.
– Я ждала на веранде, пока уйдут последние гости, – пояснила Саманта. – Я заранее разведала, где твои апартаменты, – Саманта улыбнулась. – Если помнишь, за последние шесть лет я привыкла ходить в разведку.
– Могу я поинтересоваться, чему обязан твоим присутствием? Я думал, ты поняла мои намерения, и наш разговор на эту тему закончен.
– Да, ты прав, я и сама устала от разговоров. – Она скинула туфли, завела руки за спину и рывком расстегнула «молнию» на платье. – С разговорами покончено. – Платье упало, словно стекло золотым ручейком, на персидский ковер. Саманта стояла перед Флетчем в шелковых трусиках, поясе с подвязками и тонких чулках. – Я поняла все, что ты сказал.
Флетч не мог отвести глаз от ее чуть пополневшей груди.
– Что ты, черт побери, делаешь? – хрипло спросил он.
– Раздеваюсь. – Изящно присев на стул с витыми ножками, она отстегнула чулки. – Мне кажется, это понятно и без слов.
– Саманта, послушай…
– Нет, – твердо оборвала его Саманта, снимая чулок. – Это ты послушай меня. – Она принялась за второй чулок. – Ты позаботился о том, чтобы я оказалась в таком положении, когда вынуждена буду принять твою благотворительность…
– Это вовсе не благотворительность. Тебя, черт побери, чуть не убили из-за меня!
– И все равно это именно благотворительность. – Отбросив чулок, она потянулась к застежке пояса. – Если ты всерьез полагал, что это сойдет тебе с рук, то, значит, ты действительно ошибся, когда решил, будто знаешь меня, Флетч Бронсон.
– Но при тех обстоятельствах, в которых мы оказались, человека узнаешь очень быстро. Саманта покачала головой.
– То, что ты видел тогда, – только часть меня. Ты знал измученную, истощенную женщину с напряженными до предела нервами. Почему же ты решил, что это и есть я? Я ведь прожила шесть лет в этих ужасных горах. На моих глазах убили отца. Я прошла через такое, чего ты даже представить себе не можешь, – она встала и бросила пояс рядом с чулками. – А ты решил, что раз я такая мягкая и покладистая, можно считать меня слабой.
– Я не говорил этого, Саманта.
– Но ты так думал! Ты даже велел Скипу не называть меня больше Топаз, – Саманта приближалась к кровати, теперь на ней был только браслет и кольцо с топазом. – Если у меня мягкий характер, то лишь потому, что я этого хочу, а не потому, что я не умею быть сильной. Я – Саманта Бартон, примерная дочь примерных родителей. Но Топаз – это тоже я. – Она остановилась у кровати. – Невозможно вычеркнуть из жизни эти шесть лет кошмара. Но все это помогло мне стать такой, какая я есть. И до конца жизни во мне будут жить две женщины – Саманта и Топаз.
Флетч пожирал ее глазами, полными адского, неутолимого голода.
– Можешь быть кем хочешь, только оденься, ради бога, – взмолился он.
Но Саманта покачала головой.
– Зачем же? – Взгляд ее игриво скользнул по его телу. – Ведь тебе вовсе не хочется этого. Ты хочешь, чтобы я легла с тобой в постель, и именно это я собираюсь сделать.
–Нет.
– Да. Мы заключили сделку. Ты сдержал слово, теперь моя очередь. – Она взяла Флетча за руку, и по телу ее пробежала невольная дрожь. Саманта успела забыть, какой горячей и тяжелой была его рука. Она положила его ладонь себе на живот и тут же почувствовала, как что-то словно тает у нее внутри. – Я рожу тебе ребенка, Флетч Бронсон.
– Нет! – Флетч отдернул руку. Саманта положила ладонь ему на грудь. Она чувствовала, как дрожит его возбужденное тело.
– Да, – прошептала она. – Я ведь говорила тебе: я всегда держу данное слово. – Пальцы ее скользили вниз, теребя густые каштановые волосы, покрывавшие его грудь. – Ты хочешь меня. И ты хочешь ребенка. Я дам тебе и то, и другое. – Теперь рука ее ласкала его восставшую плоть. – Ты не можешь, не можешь остановить это.
– Могу, – процедил Флетч сквозь стиснутые зубы. У него было сейчас лицо человека, подвергнутого немыслимым пыткам. Усевшись рядом на кровать, Саманта потерлась грудью о его грудь. – Саманта… оставь… оставь… меня.
Не обращая внимания на слова Флетча, девушка уткнулась ему в плечо и провела языком вдоль ключицы.
– Какой ты соленый! – Она игриво куснула его в плечо. Грудь Флетчера тяжело вздымалась, словно он только что преодолел марафонскую дистанцию. – Если даже ты заставишь меня уйти сегодня, я вернусь завтра. Если ты покинешь Париж, я последую за тобой. Я буду предлагать себя тебе в отелях, лимузинах, у тебя в офисе. Запри все двери – я все равно найду к тебе дорогу, где бы ты ни был. – Она снова потерлась сосками о его грудь. – Так почему бы не сделать это прямо сейчас? Сэкономим время и силы. – Она лизнула языком его сосок. Флетч глухо застонал. – Мне кажется, сейчас удачное время. Я имею в виду – чтобы зачать ребенка. Семя твое попадет в мое лоно, и, может быть, мы…
И тут Флетч не выдержал.
– О, боже! – Он схватил ее с неистовой силой. Один поцелуй, второй, третий, она потеряла им счет. Губы его властно впивались в ее губы, лишая Саманту возможности дышать. Флетч бормотал что-то в промежутках между поцелуями, но невозможно было разобрать ни слова. На секунду она даже испугалась – в этом неистовом, рычащем от страсти мужчине не было ни капли нежности – только горячая, неистовая страсть. Все было совсем не похоже на тот, первый раз.
Флетч торопливо раздвинул ноги Саманты и резко вошел в нее. Закусив губу, она отдалась во власть совершенно новых для себя ощущений. Ей казалось, что Флетч взял ее в плен, поработил навеки, сковал по рукам и ногам, и теперь она может двигаться только по его команде. И это почему-то казалось ей невыносимо эротичным.
– Флетч…
– Моя, – раздувая ноздри, он пытался вдохнуть хоть немного воздуха. – Моя, Саманта. – Положив руки на бедра девушки, он не давал ей двигаться, не давал дарить ему наслаждение. Ему хотелось только давать ей – давать, ничего не получая взамен. – Это все… мое.
Она принадлежала этому мужчине. Принадлежала в самом примитивном смысле слова, какой только можно себе представить. Саманта не могла дышать. Закинув голову назад, она жадно ловила губами воздух.
– Мне кажется… ты…
– Ты просто убиваешь меня! – стонал сквозь сжатые зубы Флетч. – Так горячо, так сладко. Это не похоже ни на что… – Он начал двигаться – сначала медленно, затем быстрее, сильнее, и наконец движения его стали напоминать прыжки дикого зверя.
Сжав его плечи, Саманта отдалась во власть ощущений.
– Давай, давай же, – требовал Флетч.
Но ей нечего больше было дать ему – у нее ничего не осталось. Она пыталась что-то сделать, но ритм его движений был слишком диким, неистовым. Ей оставалось только держаться за Флетча и следовать за ним в страну страсти, полной неизъяснимой красоты и совершенства.
Но вдруг она словно выплыла из водоворота и в то же время почувствовала, как что-то взорвалось у нее внутри.
Грудь Флетчера тяжело вздымалась.
– Боже мой, – прошептала Саманта, уткнувшись лицом в его плечо. – Я и представить не могла, что ты отреагируешь вот так. – Она замолчала, не находя нужных слов. Да в них и не было необходимости.
– Я сделал тебе больно? – тихо спросил Флетч.
Саманта хрипло рассмеялась.
– Почему ты все время спрашиваешь меня об этом?
– Так сделал или нет?
– Нет. – Она нежно пощекотала губами его плечо.
– А ведь мог бы. Я просто с ума сошел. Тебе не стоило этого делать. У меня четыре месяца не было женщины – как я мог удержаться?
– Но мне понравилось. – Саманта приподнялась на локте. – Мне очень-очень понравилось. Знаешь, я ведь не стеклянная и не сломаюсь оттого, что ты схватил меня покрепче.
– Да, да, ты говорила. – Повернувшись на спину, Флетч стал смотреть на темно-синий, как ночное небо, бархатный балдахин, нависавший над кроватью. – И все же тебе не стоило этого делать.