Под прицелом десятков глаз я быстро ставлю палатку, полагая, что нет смысла фиксировать ее растяжками и колышками – вечер тихий и нет ни малейшего дуновения ветра. Однако в Африке порой можно очень дорого заплатить за легкомысленность. Занеся багаж в палатку, прошу принести мне воды, чтобы помыться и постирать. Моюсь с африканским мылом, поливая себя водой прямо из ведра. Чтобы смыть всю пыль, приходится намыливаться дважды. И вот я чистый! Потом принимаюсь за стирку: джинсы, рубашка, белье. Все постиранное развешиваю на веревке, натянутой меж двух манговых ветвей. Когда операция по наведению чистоты закончена, остается лишь приготовить незатейливый ужин: баночка сардин, кусок хлеба, несколько бананов наполняют мой желудок.
Мне надо сразу же уснуть: поскольку я смертельно устал, то палатка, надувной матрас и спальный мешок обеспечат комфорт, сравнимый с номером в пятизвездочном отеле.
Желаю спокойной ночи всем тем, кто еще наблюдает за мной, и забираюсь в палатку. В два часа ночи палатку сотрясает сильнейший ветер, его порывы пробуждают меня от тяжелого глубокого сна, в который я провалился, как только добрался до спального мешка. Листва деревьев усиливает завывание ветра, и у меня такое чувство, что я окружен громадной стаей волков.
При каждом порыве ветра палатка, которую я по глупости своей не укрепил растяжками, сотрясается, и каждый раз боюсь, что ее вот-вот унесет как соломинку, несмотря на весь мой тяжелый багаж. На протяжении почти трех часов, вытянув руки и ноги, я лежу в позе буквы X, чтобы удержать палатку на месте, препятствуя ветру наполнить ее и приобрести еще большую силу улететь.
В пять утра кратковременный дождь усмиряет ветер, объявляя возвращение затишья. Высовываю голову из палатки – не улетела ли моя выстиранная одежда. С радостью вижу, что все на месте и даже, как мне кажется, почти высохшее. Я снова засыпаю, но возможность восстановить силы от тягот предыдущего дня уже невозвратно пропала.
Когда выхожу из палатки и смотрю на себя в зеркало Веспы, мне кажется, что я вижу там труп.
Быстрое умывание, такой же быстрый завтрак – печенье, размоченное в порошковом молоке. И я снова еду, к границе. В половине десятого я уже в городе Кундара, в Гвинее Конакри.
От Кундары до Лабе двести пятьдесят километров дороги, которая в Фута Джаллон становится горной. И на всем пути нет ни единой заправки.
В моей памяти еще свеж кошмар прошлого дня, и нет ни сил, ни желания снова испытать подобное, только еще и помноженное на пять, потому что проехать надо двести пятьдесят два километра. В одном из баров знакомлюсь с Максимом, который торгует новыми и подержанными автомобильными запчастями. Объясняю ему проблему. Он сразу же говорит, что мне повезло: есть машина, которая отправляется в Лабе около полудня. Он выяснит у владельца, найдется ли у него в багажнике место для Веспы, а для меня – в салоне. Прошу Максима, чтобы он показал мне обменный пункт, надо поменять евро на африканские франки. Я уже знаю курс, то есть меня не облапошат. Меняю сто евро, так как не знаю, во сколько обойдется билет до Лабе. Возвращается Максим, говорит, что все в порядке, но о стоимости билета я должен договариваться с хозяином самостоятельно. Хозяин машины – невысокий, коренастый, с вежливыми манерами. Мы сходимся на очень приемлемой для меня цене.
Он просит подогнать Веспу к его офису, потому что в целях безопасности надо слить весь бензин из бака. Когда все готово, я предполагаю, что сейчас Веспу погрузят в кузов грузовичка или в пикап. Но нет, речь идет о стареньком семейном Пежо. В Африке все возможно, даже это! В багажник загружают три автомобильные покрышки, на них положат Веспу. Контролирую, чтобы все было сделано как надо, мне не хотелось бы, чтобы неизбежная тряска и подпрыгивание машины на дороге нанесли скутеру ущерб.
В момент отъезда насчитываю в салоне десять человек, трех в багажнике, где теперь уже не только моя Веспа, но и весь багаж пассажиров и даже три курицы. По дороге в машину заберется четырнадцатый пассажир.
Ровно в полдень, как и обещано, отправляемся (эта пунктуальность мне очень нравится, но здесь, в Африке, кажется необъяснимой). Едва мы выезжаем за пределы Кундары, как машина начинает нестись на сумасшедшей скорости.
Дорога разрезает лес надвое, образуя множество крутых, достаточно узких поворотов, на которых водитель почти никогда не снижает скорость. Пассажиры, смеявшиеся и шутившие в момент отъезда, теперь притихли. Я тоже охвачен волнением и вытягиваю шею, пытаясь разглядеть дорогу в лобовое стекло. Мы проехали около двадцати километров, когда сильнейший шум и внезапный резкий толчок заставляют нас подскочить в воздух. Автомобиль останавливается, все выходят посмотреть, что такое случилось. Большой камень оторвал половину выхлопной трубы, к счастью, повреждение это не очень серьезное. Водитель возвращает на место отлетевший кусок, кое-как закрепляя его при помощи железной проволоки. Едем дальше на прежней скорости, под аккомпанемент оглушающего рева сломанного глушителя. Почти два часа я сижу, вцепившись в спинку переднего сиденья, словно парализованный страхом, потом, чтобы успокоиться, говорю себе, что бессмысленно беспокоиться слишком сильно: водитель, вероятно, понимает, что делает – кто знает, сколько раз он уже проезжал по этой дороге. Успокоенный этой мыслью, закрываю глаза и, придавленный весом бабищи, сидящей слева, рядом со мной, ухитряюсь задремать, частично восполняя ночной недосып.
Часа через полтора меня будит соседка – ей надо выходить. Автомобиль останавливается на берегу реки. Паром готов перевезти нас на другой берег. Вода в реке изумительно красивого изумрудного цвета, по берегам – буйная растительность. Наслаждаюсь этим африканским пейзажем, такие я раньше видел только в документальных фильмах. Перебравшись на другой берег, мы продолжаем сумасшедшую гонку, но я уже не обращаю внимания на отчаянную манеру вождения – можно сказать, что почти привык.
Однако мое хладнокровие исчезает, когда мы добираемся до Фута Джаллон. Там дорога карабкается в горы вдоль крутых откосов, которым не видно конца. Водитель преодолевает бесконечные узкие повороты с безответственным легкомыслием. На каком-то повороте машина замедляется и останавливается. Не могу понять причины этой внезапной остановки. Пассажиры говорят возбужденно, я выхожу, смотрю вперед и замечаю на краю дороги человека, он весь в крови. Обеими руками он зажимает правый бок. На земле, опустив голову между колен, сидит какой-то юноша и стонет. Ранен и он. Спрашиваю водителя, что случилось, и он говорит посмотреть вниз, в глубину откоса. Смотрю, но не вижу ничего странного. Смотрю еще, пристальней, и замечаю среди зелени изуродованный силуэт автомобиля. В салоне три человека, возможно, они погибли. В этот момент я думаю, что несчастье, конечно, случилось по причине неосторожности и превышения скорости, и что все это могло бы случиться и с нашим автомобилем. Подзываю водителя и решительным голосом приказываю ему снизить скорость, потому как лучше приехать поздно, чем закончить жизнь на дне откоса. Слушая такие мои слова, пассажиры согласно кивают головами. Все потрясены увиденным. Надеюсь, что и наш молодой водитель пришел к здравому выводу, что следует быть поострожней.
Уезжаем, оставляя раненых на месте. Скорую помощь уже вызвали, но кто знает, когда она приедет. Едем на умеренной скорости, и я могу расслабиться и полюбоваться первозданными панорамами Фута Джаллон. Краски природы в этот период чуть поблекшие – стоит сухой сезон. Я не сожалею, потому что в сезон дождей дорога была бы непроходимой из-за грязи или оползней.
Приезжаем в Лабе до захода солнца. Водитель останавливает пежо на маленькой площади, выгружает Веспу. И хотя я следил за ее погрузкой в Кундаре, на скутере две большие вмятины – на багажнике и переднем крыле. Даже мои падения не причиняли Веспе таких серьезных повреждений. Выражаю недовольство водителю, он уверяет, что Веспу отремонтируют к завтрашнему утру.
Уже почти стемнело. Надо найти отель. Какой-то юноша с мотоциклом, приспособленным к оказанию услуг в качестве такси, предлагает показать отель, удовлетворяющий моим требованиям: чистый и дешевый. Доминик, так зовут молодого человека, грузит мои рюкзаки на свой мотоцикл и приглашает следовать за ним. Номер в отеле полностью отвечает моим ожиданиям: с минимумом мебели, но чистый и недорогой. Водопровода нет, но это не проблема: для моих нужд сторож принесет в туалет горячую воду.
В Лабе я пробуду два дня, надо передохнуть и починить Веспу. В восемь вечера встречаюсь с Домиником, который предложил себя в качестве гида по городу. Он серьезный парень и на него можно положиться. Со своим «такси» и с отцовской помощью ему удалось построить прекрасный дом, в котором он живет с женой и двумя детьми. Я голоден как волк, за все время поездки ел только фрукты, бананы и манго. Доминик составляет мне компанию в ресторане, в центре города. Он не голоден, потому что поужинал дома с семьей. Я же беру тарелку фасоли, жареное мясо и свежее пиво. На следующее утро отправляюсь на поиски водителя, чтобы мне отремонтировали Веспу. Показываю его фотографию на цифровой камере одному механику, и тот дает мне точные указания, где отыскать водителя. Удары молотка по кузову Веспы возвращают все в нормальное (по африканским стандартам) состояние.
Остаток дня в Лабе предусматривает визит в дом Доминика, прогулку по ближайшим окрестностям, несколько часов, посвященных уходу за Веспой, а вечером участие в какой-то вечеринке, где я могу послушать африканскую музыку и выпить пива.
6 апреля стартую на Бамако, в Мали. Мне потребуются три дня, чтобы проехать семьсот тридцать километров. Доминик на своем китайском мотоцикле провожает меня до выезда из города. Я ему плачу больше, чем договаривались, в качестве благодарности за его любезность по отношению ко мне. Проезжаю верхний Фута Джаллон. Дорога хорошо асфальтирована, пейзаж восхитительный, в ранние утренние часы над лесом поднимается туман, обволакивающий вершины высоких деревьев. Я часто останавливаюсь полюбоваться захватывающими дух панорамами. Планирую проехать за день, если все пойдет хорошо, около трехсот тридцати километ