Смотрю внимательно. Ничего. Ни огонька внутри, ни дыма из печки, ни занавеска не шелохнется. Спят, похоже, эти рыжие.
— Тихонечко идем, — точно так же шепчу в ответ. — Главное никого не разбудить, чтоб шухер не подняли. А то если вспугнут, то следующего раза у нас может уже и не быть. Они настороже будут.
Крадемся дальше. А вот и дом самого Шиши. Двухэтажный. Фундамент высокий. Два окна. Одно на улицу, второе напротив него в огород. Одна сторона глухая. Напротив нее кухня-веранда. Сбоку дверь. У двери солидное крыльцо. Над крыльцом навес как продолжение веранды. Чуть дальше гараж. На всех окнах кроме второго этажа решетки. Дверь стальная. На двери петли для висячего замка. Отлично! То что надо.
— Короче, слушайте сюда, — шепчу я собравшимся в кружок бойцам, — решетки хорошие, просто так не выломать. Но чтоб даже соблазна такого не было, старайтесь, как раз, в окна кидать. Причем, в окна не вглубь комнаты, а именно чтоб на окне горело. Как раз об решетки бутылки бейте. Дон, тебе то окно, что на улицу выходит. Микки, тебе то что в огород. Лео, на тебе дверь и окно кухни. Вот замок, держи…
— Но он же без ключа?
— И что? Зачем тебе ключ? Просто в петли вставь его и всё. Дверь уже не откроет.
— А если дверь трясти начнет и он выскочит?
— Не выскочит… А вообще, как в окно кухни кинешь, сам на крыльцо у двери встанешь. Если понадобится — замок придержишь, а в самом негативном случае если кто выскочить умудрится, своей саблей рубанешь.
— А ты?
— А я на крышу гаража залезу. Оттуда я и окно мансарды проконтролирую, и тебя тоже подстрахую. Мне и там и там видно будет. Самая мировая позиция. Всем все понятно?
— Да.
— Понятно.
— Да.
— Ну, по местам. Как рукой махну, так начинаем.
— Ок.
Залезть на крышу гаража оказалось неожиданно легко. Рядом с домом словно специально подготовленная для меня стояла лестница. Перекинул ее к гаражу и я уже наверху. Вытащил Штучку. Зарядил. Посмотрел на остальных. Все уже на местах. Лео уже зафиксировал дверь замком. Все трое смотрят на меня. Поехали! — машу рукой. Тут же все трое зачиркали зажигалками. Вспыхнули язычки пламени. Прочертив огненный след первая бутылка с оглушительным звоном влетела в окно. Понеслась!!!…
Глава 44
А?… Что?… Спросонья я не сразу сообразил что происходит. Разбуженный каким-то громким звуком я тупо оторвал голову от подушки и непонимающе пялился на пламя в окне за телевизором. Первая мысль была: «Телевизор взорвался! Но как? Это же не старый советский телевизор. Да у него даже кинескопа нет! ЖК же! Да и вообще электричества же нет! Я же сам генератор вечером отключал…»
Не давая мне собраться с мыслями — раздается звон стекла уже за моей спиной и в окно со стороны улицы, чудом разминувшись с моей головой и пылая огнем, в комнату влетает бутылка. Падая прямо ко мне на кровать, в ноги. Что, опять? Я лишь чисто инстинктивно накрыл сверху собственным телом заревевшую малявку, спасая её от водопада битого стекла, сыпавшегося на нас из разбитого окна. Одним из кусков меня довольно основательно полоснуло по спине. Тут же закапало кровью.
Как ни странно, именно боль вкупе с видом разгорающегося одеяла и помогли мне прийти в себя. Спихнув малявку на пол между кроватью и диваном, криком осадив вскочившего Андрея:
— На пол! Живо!
А сам, завернув уцелевший край одеяла, попытался сбить огонь с постели. Огонь сбивался плохо. Повезло ещё, что бутылка не разбилась, пролетев свозь окно и упав не на деревянный пол, а на мягкую постель. Иначе тут бы уже всё полыхало. А так — лишь огненное пятно от горящей тряпки и медленно вытекающего бензина. Кое-как, заработав ожоги обоих рук я, все же, затушил пламя… И в этот момент ещё одна бутылка влетает в окно. Но, на этот раз, уже не так удачно. Бутылка разбивается об решетку на окне и на кровать выплескивается целый огненный шторм. Вся постель разом заполыхала. Б…ь!!!
— За шкаф! К Насте. Бегом! Малинка…
Подорвавшиеся девочки тут же подхватили малышей и утащили их за шкаф. Хоть какое-то укрытие. Я же, уже не пытаясь спасти кровать, подцепив, перевернул на пол весь матрас с постелью. Помогло. Огонь сбился. Пусть не до конца, но все-таки. А я, не теряя больше времени попусту, хватаю ружье и выглядываю в окно. Да, стоит. Поджигает третью бутылку. Е… твою мать… Да я ж его знаю! Это же тот самый Дэн-Донат. Вредный Дениска. Ах ты ж, сукин сын! А во второе окно видимо его «напарничек» кидает. Ну или Самурай этот… Вот с-суки. Поквитаться решили!
Тумбочка, в которой я запирал патроны к ружью (дети ж маленькие в доме, без присмотра не оставишь) никак не хотела открываться. Руки дрожали, то ли от дикого ужаса, то ли от переполнявшего меня бешенства. Не знаю чего там было больше. Наконец, не столько открыв, сколько выломав дверцу, я хватаю пару патронов и торопливо заряжаю ружье. Этот мелкий ублюдок успевает в это время бросить и третью бутылку. Но, то ли он промахнулся, то ли так и рассчитывал, но третью бутылку он разбил об стену дома снаружи. Как раз под окном. И не убегает. Стоит и смотрит, с-сучёнок. Наблюдает как огонь разгорается. Ну, держи тогда.
Ба-бах!
Ружье грохнуло в замкнутом помещении просто оглушительно. Словно я из пушки палил. И в плечо садануло просто зверски. Б…ь! И, главное — я ж знал, что охотничьи ружья лягаются дико, но в суматохе забыл и не вложился толком. И вот итог. Долбануло в плечо от души. Аж искры из глаз. Надеюсь, хоть не сломал себе ничего в плече. Там косточки такие все то-оненькие.
Кое-как проморгавшись от боли я выглянул в окно. Попал! Ну тут трудно было промахнуться. Тут и пяти метров не было. Тут очень надо было бы постараться чтоб промахнуться. Лежит на земле. Свернулся в комок и орет как резаный. Что, мало тебе? Ну, лови добавки!
Ба-бах!
На этот раз я не торопился и приложился к ружью по всем правилам. И в плечо вжался и выцеливал уже осознанно. В итоге, хоть ружье и лягнуло, но уже не так. Если б не первый раз, может и вовсе хорошо было б. А так, да по старому месту… Синяк-то точно там будет. И попал на этот раз уверенно. Крик за окном оборвался.
Никаких душевных угрызений, что я вот только что убил ребенка я не испытывал. Возможно позже… Но не сейчас. Нет, не сейчас. Сейчас я сам себе напоминал загнанную в угол крысу, которой уже некуда бежать и потому она разворачивается и кидается на затравившего ее.
Так что схватив очередную пару патронов и на ходу заряжая ружье, я метнулся к противоположному окну, в которое тоже врывался столп пламени. Но, увы. В огороде никого видно не было. Кто бы не кидал коктейли Молотова с этой стороны, он не стал дожидаться моей ответки и сбежал.
— Всем одеваться! Живо! — командую я, тоже торопливо напяливая штаны. В голове проносится неуместная мысль, что со сторонызрелище, наверно — сюрреалистичное. Пацаненок в одних только трусах палит из окон из ружья. Впрочем, мысль скользнула и улетела прочь. Не до неё! Я же торопливо застегивал на предплечье ножны со своим ножом, напяливаю на голое тело куртку, сую в карман травмат и патроны от ружья, схватив их все. Карманы раздуваются…
Девочки торопливо одеваются, и малышей одевают. Это хорошо. Но дом уже не спасти. Крепко горит. Не потушить уже никак. Ладно внутри дома огня ещё пока нет, только в окна языки пламени заглядывают. И дым под потолком стелиться.
— Вещи, что успеете собирайте… Кассеты, флешки, ноут. Я проверю на улице… — командую я и выскакиваю в сени. Окно кухни-веранды тоже разбито и снаружи горит. Вот суки! Я отдернул засов с двери и, отшатнувшись и взяв ружье на изготовку, толкнул дверь ногой… Хрен там! Заперто снаружи! Вот тут-то я и перепугался-таки по-настоящему. Конкретно так. До усеру.
Честно признаюсь — я запаниковал. Как перепуганные птицы в клетке слепо бьются об прутья решетки, так и я тут же попытался высадить дверь плечом. Чисто инстинктивно. На одном чисто животном желании вырваться наружу из дома, внезапно ставшего всем нам ловушкой. И лишь дикая боль в уже дважды отбитом плече помогла хоть чуть-чуть прийти в себя. Так, остановиться — подумать… Что я могу? Ломиться в дверь — бесполезно. Массивная, железная дверь, такие же металлические откосы-косяки. Монолитная рама. Не вырвать. И, даже из ружья стрелять в район замка бессмысленно. Только рикошет поймаю. А двери ничего не будет.
Аааа… Что же делать? Паника опять накатывала волной. Так, тихо. Успокойся. Думай. Через окна не выскочить. Решётки просто так не выломать. А к ним и не подступишься. Как раз в окна-то огонь и попадает внутрь. Дверь заперта. И заперта надежна. Что остается? Что? Только мансарда. Блиииин… Я же сам заколачивал люк на мансарду. Типа, раз нежилая — то и лазить туда не стоит.
Резко ворвавшись обратно в комнату, я не глядя на испуганных детей, метнулся к столу. Одним движением смахнул с него на пол телевизор, рассаду, видик… И, подхватив стол, потащил его в сени. Поставив под люком я схватил свой верный «говно-топорик», запрыгнул на стол и принялся ломать мною же заколоченный люк. Б…ь! Вот на хрена я его тогда так качественно заколачивал? Под потолком дым уже висел плотным облаком. Я надсадно кашлял лихорадочно работая топором. Из комнаты в сени выскочили все мои домочадцы. Настя прижимала к себе обоих мелких, Малинка потерянно сжимала в руках какой-то узел с пожитками. Под ногами у них перепугано метались обе кошатины и Настина шавка. Девки ещё не понимали всю глубину задницы, в которой мы оказались. Они недоуменно и растерянно уставились на мои метания с топором. Спасаясь от заполнявшего комнату дыма Малинка попыталась открыть наружную дверь. Понимание пополам с ужасом исказило её лицо… Сейчас они все поймут и заорут завоют хором…
— На пол! — прокашлял я. — У пола — дыма меньше.
В этот момент троеклятый люк наконец-таки поддался. Дым под потолком стал стремительным водоворотом втягиваться в появившееся отверстие.