Лысый-Колотый между тем вернулся на шоссе, вразвалочку подошёл к тёте Насте.
– Короче, так, коза! С тебя Помелу сто тонн зелени, и нас ты конкретно обидела, а мы ребята серьёзные, наглости не прощаем. За это еще пятьдесят тонн на тебя вешаем. Корыта твоего, чтоб расплатиться, не хватит, такая тачка тонн на двадцать только тянет. Зато у тебя же хата московская есть, так что завтра тебе наш риелтер звякнет. А рыпаться будешь – щенков твоих чехам продадим, никогда больше их не увидишь… К ментам дёрнешься – вообще всю семью вырежем, как баранов.
Каким таким чехам? – не понял Саня. В страну Чехию? В город Прагу? И в каком смысле продадут?
Он не видел сейчас лица тёти Насти – её закрывала спина Лысого – но отчего-то без всякого волшебства вдруг понял, что оно бледное как привидение. Похоже, тётя Настя, услышав эти слова, подумала о чём-то другом, вовсе не о Праге.
– Короче, коза, сейчас ты сама выберешь, какой из твоих сопляков с тобой останется, а какого мы к себе в гости заберём… чтобы тебе с мужиком твоим думалось лучше! – голос Лысого-Колотого был как у Шер-Хана в мультике про «Маугли».
Похоже, тётя Настя что-то ему ответила, но Саня не расслышал – «длинный слух» он отключил сразу же, как главный бандит закончил разговор со своим боссом Помелом. Надо же экономить силу! Её, силы, осталось с гулькин нос, и потратить нужно так, чтобы потом не было мучительно больно…
– Что? – взвинчено заорал Лысый. – Это ты мне?
И тут же сделал неуловимо-быстрое движение рукой. Раздался глухой звук удара, голова тёти Насти резко дёрнулась, и она закричала. В крике этом слились и боль, и ярость, и тоска. Так, наверное, рычит медведица, когда охотники только что, у неё на глазах, застрелили медвежат.
Всё, понял Саня. Пора! Только вот что? Какой образ цели? Куда волшебничать, в какую сторону? Хотелось реветь от отчаяния – ну почему, почему такое гадство случилось? Зачем тётя Настя остановилась выручать Стаса? Если бы не сбавила скорость, если бы пронеслась мимо, как и другие – сейчас, может, и разминулись бы с этими бандитами! Но что было бы тогда с шестилетней Алюшкой? Разве от укуса пчелы умирают? Наверное, да. Будь иначе, вряд ли бы и Стас так суетился, и тётя Настя, говорившая про трахеотомию… Саня догадался, что это какая-то операция. Гадская пчела! В конце концов, всё из-за неё! Не укусила бы она девчонку, и та сейчас мирно резвилась бы на даче… а её папу Стаса сейчас прессовали бы Колотый и его подручные.
И тут мозги пронзило белой молнией! Вроде тех, что нарисованы у них в штабе, слетающие с ладони… А ведь мог бы и раньше догадаться… если бы слушал не гнилые слова Лысого, а природу. Монотонный звон кузнечиков, гудение пчёл, мычание коров, птичьи крики, шорохи в высокой траве. Только хватило бы силы… он же ещё никогда не делал такого… никто из «Ладони» ему про такое не говорил… но никто и не сказал, что это невозможно.
Саня зажмурился – зрение только отвлекло бы. Снова пробудил свой усталый, скукоженный белый шарик. Давай, малыш, вставай, сейчас потребуется вся сила, какая только осталась! Пусть её немного, пусть не хлещет стремительным потоком, а сочится, как тонкая струйка воды из не до конца закрученного крана… но всё-таки она есть!
Образ цели нарисовался прямо как на картинке в детской книжке, из тех, что Мишка уже пробует читать сам… хотя, конечно, не читает, а только называет знакомые буквы. Эй, вы, похожие на тигров своей расцветкой, обратите на меня внимание! Летите сюда, скорее, вас ждёт великая битва! Вот они, враги, покусившиеся на чужой мёд! И ваши дальние родичи-осы пусть тоже летят сюда! Вот они, разорители ваших гнёзд! Вы чуете их запах? Запах злобы, запах хищного железа, запах грязных денег! Атакуйте же, гоните их, вонзайте боевые ваши жала!
Он осторожно, чтобы не потратить сразу всю силу, надавил на мысленный спусковой крючок, ощутил, как плавно он подаётся назад, как вливается волшебство в сочинённую им картинку, в мгновение ока охватывает луг до самого горизонта. Наверное, там достаточно пчёл и ос…
Теперь можно было и открыть глаза, увидеть, что получилось… или не получилось?
Услышал он даже раньше, чем увидел. Сперва грязную матерщину – словно выплеснулось из засорившейся канализации! – потом уже нечленораздельные вопли и визги. Ещё бы – картинка впечатляла. Сейчас бандюкам было уже не до московской квартиры Звягиных, не до их новенького «Форда-Фокус», и брать заложника им тоже резко расхотелось. Они метались из стороны в сторону, пытались сбить разъярённых пчёл – но без толку, над ними кружились тёмные облака насекомых. Тётю Настю, растерянно стоящую возле дверцы «Хонды», Санино воинство не трогало: он ведь чётко указал цели. Ни одна пчела или оса не залетала и к ним с Егором, все они знали, кого жалить.
Сане казалось, что всё это тянется безумно долго, но счёт на самом деле шёл на секунды. Вот уже бандюки, бестолково крутившиеся на обочине, бросились бежать, не разбирая дороги. Причём настолько не разбирая, что ломанулись вправо – туда, где в трёх метрах от шоссе росли высокие камыши, а за ними мутно блестело бледно-зелёной ряской болото. Оно тянулось далеко – метров, наверное, на пятьдесят (Саня почему-то вспомнил, как на турслёте их учили определять на глаз расстояния). Но болото пчёлам не помеха, и вопли удаляющихся в камыши бандитов вовсе не стали тише. Ещё бы: всё новые и новые насекомые летели слева, с поля, готовые примерно покарать негодяев.
– Бегите сюда! – высунувшись из форточки, что есть сил заорал Саня тёте Насте. – Бегите, пока им не до вас!
Звягина-мама очнулась не сразу. Сперва недоумённо крутила головой, потом зачем-то принялась махать руками, хотя осам и пчёлам она сейчас была совершенно не интересна. И только потом, придя в себя, не побежала, а медленно, неуверенной походкой, двинулась к машине. Судорожно стала дёргать дверцу, открыла со второго раза и тяжело опустилась в водительское кресло.
Конечно, следовало немедленно уезжать отсюда, но, судя по виду тёти Насте, ни к каким решительным действиям она сейчас не была способна. Только тяжело дышала, не произнося ни слова.
А Сане пришла в голову ещё одна идея. Не зря ведь он беспокоился о погоне… Пчёлами нельзя управлять бесконечно долго, скоро они потеряют интерес к врагам и вновь займутся своими насекомьими делами. Значит, бандюки опомнятся, вылезут из болота (вряд ли здесь такая трясина, как у Пришвина в «Кладовой солнца», которую проходили в третьем классе). Вылезут, нырнут в «Хонду» – и начнут погоню. Значит…
А что значит? Сотворить что-нибудь с их машиной у него попросту не хватит сил. И так уже почти всё израсходовал на пчёл с осами. Поэтому – не суетиться, а думать. Вспомнились Димины уроки. «Вот что проще? – со снисходительной улыбкой поучал тот. – Волшебной силой остановить грузовик на полном ходу – или подействовать на тормоза? А ещё проще – на руку водителя, чтобы сам дёрнул тормоз до упора. Результат тот же, а расход в сто раз меньше! Всегда надо искать нестандартное решение!»
Ну и какое же будет нестандартным? Кого тут коснуться волшебством, чтобы бандюки уж точно не смогли их догнать? Где эти здоровенные мужики? Или хотя бы не здоровенные… или здоровенные, но не мужики… И даже совсем не люди…
А ведь верно! Ну вот почему он такой тугодум? Почему так долго соображал насчёт пчёл, а даже сообразив, не догадался сделать то же самое кое с кем побольше? Вот же оно, стадо!
Ну-ка, белый шарик, просыпайся снова! Осталось всего-ничего, а потом накормлю конфетами! И пирожными! И тортом! А пока поделись оставшейся силой. Надо ведь немного – всего лишь коснуться мозгов вон тех коровок, мирно пасущихся слева от шоссе.
Образ цели. Да вот же она, гнусная серая «Хонда»! Считайте, что это серый волк! Но не такой волк, которого надо бояться, а какой должен за всё ответить! За века и тысячелетия! За всех съеденных волками коров и быков, за маленьких теляток, за коз, овец… и поросят, конечно! Как можно забыть о пострадавших поросятах? Вперёд, мои коровы! Поднимем врага на рога!
В другое время он бы, пожалуй, заржал, услышав такую речь, но сейчас ничего смешного в ней не видел. Всё было совершенно всерьёз, и праведный его гнев против «Хонды», временно воплощавшей волчью натуру, достиг до цели. Вот так, отличненько! И выжать спусковой крючок, превращая мысль в дело.
Коровы забеспокоились. Послышалось тревожное мычание, а затем и рёв. Стадо забыло о сочной июньской травке, и сперва медленно, а потом всё быстрее понеслось к шоссе. Даже сидя в машине, Саня ощущал вибрацию почвы. Сколько же этих коров! Он принялся считать, но не вышло – когда они так мчатся, грозно наклонив головы, как-то не до математики. Ясно только, что пара десятков будет.
Оказалось, коровы – животные довольно быстрые. Расстояние в добрые двести метров они преодолели, наверное, за полминуты. Сгрудившись, выставив вперёд рога, они неслись, точно танковая колонна. Неслись на проклятого хищника, который сейчас ответит за пролитые их предками слёзы!
Сзади, дико ругаясь, бежал пожилой небритый дядька – видимо, пастух. Щёлкал кнутом, но ни на него, ни на истошно лаявшую собачонку боевые коровы не обращали ни малейшего внимания.
Вот они уже высыпали на шоссе – какое счастье, что никто не ехал! – и мощным клином врезались в «Хонду». И кто сказал, что коровы глупые животные? Сейчас они действовали вполне разумно: первые, ударив машину, отходили в сторону, освобождая пространство для других. Причём били не поодиночке, а сразу несколько. Физичка Евгения Борисовна сказала бы что-то насчёт сложения сил. А тут было не просто сложение, а ещё и умножение: коровья сила множилась на волшебную.
Не прошло и десятка секунд, как «Хонда» перевернулась на бок и, подталкивая бешеными коровами, полетела сперва на обочину, а потом и дальше: в камыши. Раздался громкий плеск – значит, глубина тут всё-таки не по колено. А за камышами слышались бандитские крики: насекомые пока ещё не потеряли к ним интерес.
Коров можно было выключать. Как сказал бы папа: мавр сделал дело, мавр может гулять смело. Саня снял палец со спускового крючка, усыпил вымотанный до предела белый шарик. Всё, похоже, силы уже не осталось никакой. Ни волшебной, ни физической.