Коровы сгрудились на шоссе, недоумённо топтались и мычали: что это мы, в самом деле? Прибежавший пастух обматерил их так, что Сане захотелось заткнуть уши, щёлкнул кнутом – и стадо, сохраняя достоинство, неторопливо вернулось в поле. Надо было и пчёл с осами вернуть на место – но на это уже волшебства не хватало.
Впрочем, те и сами опомнились. На несколько секунд небо перечеркнули тёмные струи, воздух содрогнулся от гудения – это насекомые возвращались с войны, их ждали миллионы сладких цветов.
А вот Саню ничего сладкого не ждало, восстанавливаться было нечем. Перед глазами плавали радужные круги, звенело в ушах, и если бы нужно было куда-то идти, он бы, наверное, хлопнулся, не сделав и шага. К счастью, идти никуда не требовалось.
– Так… – протянула тётя Настя. – Удивительные дела творятся. Сейчас мы уже поедем, я вроде пришла немножко в себя. Но прежде, чем поедем, дайте оба слово. Особенно ты, Саня. Никому не рассказывайте о том, что случилось. Ни про бандитов этих, ни про то, что дальше было. Саня, ты хоть понимаешь, почему надо молчать?
– Конечно! – поспешил ответить он. – Чтобы нас всех не приняли за психов.
– Эх, Саня! – горько усмехнулась Звягина-мама. – Если бы только в этом было дело! Ты вот просто подумай, что будет с Арсением Николаевичем, если узнает про бандитов, про нож, про их угрозы. У него ведь один инфаркт уже был. Да и Серёже с Ваней совершенно не обязательно слышать, как их маму чуть не зарезали. Вот представь себя на их месте. Оно тебе надо?
– Понял! – кивнул Саня. – Тётя Настя, а можно ещё леденец? Кажется, меня опять укачало… на ровном месте.
8.
– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, – Лёша направил на Саню указательный палец.
Остальные переглянулись, но любопытствовать не стали: догадались, что разговор не для посторонних ушей. Да и дела у всех – Лиске в квартире убираться, потому что мама её совсем озверела и ругается на бардак. Диме – ехать к отцу в больницу, там посещения с четырёх до шести, Серёга с кем-то из «Волны» должен встретиться, Аню ждали дома пробные варианты ГИА, и только у счастливого ребёнка Ваньки была куча свободного времени. Но счастливый ребёнок слинял из штаба первым, едва только Лёша протянул руку ладонью вверх, и все положили на неё свои – так в отряде было принято завершать сборы.
Саня попрощался с уходящими, и вновь ему показалось, что пожатие Диминой руки уже не то, что раньше. Возникла в нём непонятная вялость: то ли из-за мыслей об отце, то ли из-за вчерашнего разговора, закончившегося по-дурацки.
Наверное, когда урок волшебства номер какой-то завершился, следовало просто хлопнуть Диму по плечу и убежать по своим делам, тем более, скопилось их немерено. Например, скинуть на ноутбук фотки с «Никона», выбрать лучшие и отправить Гоше. В четверг этим заниматься было некогда – приехали они с тётей Настей около восьми вечера, и кроме ужина и сна, ни на что он был неспособен. А с утра в пятницу пришлось тащиться к маме в медсанчасть, проходить все эти дурацкие, никому не нужные обследования… полдня угроблено, зато мама временно успокоилась.
Фоток была огромная куча, даже не куча, а гора. Уж в «Светлом ключе» Саня оттянулся как следует – бегал и щёлкал всё, что можно и нельзя. То есть «нельзя» было лишь одно: тётя Таня шепнула Сане, что вон ту черноволосую худую девочку Варю фоткать не надо – она этого очень не любит, и даже не оттого, что непонятно с какого перепуга считает себя уродиной. «Понимаешь ли, – объяснила тётя Таня, – у неё в жизни были неприятные моменты, связанные с фотографией, и не стоит лишний раз будить эти воспоминания».
Зато всё остальное он наснимал вволю. И дом, в котором размещается «Светлый ключ» – деревянный, двухэтажный, со спутниковой тарелкой и флюгером в форме золотого петушка. И собак – огромного кавказца Мухтара, непривычно добродушного для этой породы, строгого овчара Борменталя, лениво показавшего огромные клыки, и самую главную собаку, предводительницу – крошечную таксу Иоланту, нравом скандальную и нервную.
– Иоланта у нас вместе с Женькой появилась, – сказал дядя Антон, заметив недоумённые глаза тёти Насти. – Женьке восемь лет, в прошлом году к нам приехала, там огромные проблемы в семье, и так сложилось, что при маме-папе и двух бабушках жить ей реально оказалось негде. Ну и вышли на нас, попросили месяца три у себя подержать, пока взрослые между собой всё разрулят. В общем, восьмой месяц уже у нас, и обратно не рвётся. А когда ей про наш приют сказали, она заявила, что без любимой собаченьки не поедет. Ну и ладно, разрывать узы любви – не дело. Боялись, конечно, как наши кобели её примут. Сами видите, какие они богатыри, такса им на один зуб. А вышло, что эта мелкая ими крутит и помыкает.
– А зачем вообще вам эти богатыри? – осторожно поинтересовался Саня. – Они ребят, случайно, не могут покусать?
– Случайно не могут, и неслучайно тоже, – невозмутимо ответил дядя Антон. – Они у нас воспитанные, детей любят. А вот кое-кого непрошеного могут принять конкретно. Бывали уже случаи… к счастью, довольно редко. Ломились сюда всякие… и алкашня местная, и похуже. Знаешь ли, встречаются иногда такие люди, от которых детей надо защищать и которые понимают только силу. А мы с тётей Таней, в общем, не Арнольды Шварцнегеры… Если что – не пальбу же устраивать… а как собачки у нас появились, всё стало тихо. Вот видишь, у нас даже забора, по сути, нет, просто живая изгородь. И не надо, потому что мы ни от кого не прячемся, но кто с мечом на нас пойдёт, тот без меча от нас уползёт. Так что за Егора не беспокойся. Я ж понимаю, о чём ты думаешь: мол, эти уличные дружбаны приедут по его душу. Расслабься, не приедут. А если вдруг – ну, посидят в подвале, дождутся участкового. Участковый у нас, кстати, хороший дядька, правильный.
Конечно, фоткал он и ребят. В основном тут крутилась мелочь слегка постарше Мишки, но были и сверстники – четырнадцатилетний Игорь, тринадцатилетние Лешка с Митькой, двенадцатилетний Андрюха. Ну и Варя, которой именно в этот день исполнялось тринадцать, так что на кухне ждали своего часа огромные, с велосипедное колесо, пироги – один сладкий, утыканный свечками и клубничинами, другой – с капустой и яйцом.
Ребята оказались славные, и пока папа-мама Елагины общались с тётей Настей и Егором, тут же потащили Саню на экскурсию по приюту.
– Вот тут у нас спортгородок, – продемонстрировал Игорь турники и решётчатые горки для мелких детей. – А когда холодно, то в доме занимаемся, у нас есть комната большая, типа спортзал. Ты сколько раз подтягиваешься?
– В Краснодаре пятнадцать выходило, – признался Саня, – но в Москве я как-то расслабился, потерял форму. – Раз десять точно сделаю.
– А я могу восемнадцать! – похвастался Игорь, удививший Саню своим лицом. Раньше тот считал, что веснушки бывают только у рыжих, но оказалось, они прекрасно сочетаются с тёмно-русыми волосами.
– А я пятнадцать! – тут же вклинился Митька, на что Лёшка сразу заявил:
– Зато я пять раз могу подъём поворотом сделать!
– А я умею рисовать лошадей! – вставил Андрюха. – И ездить тоже, только на Комету меня подсаживают, а на Метеора пока нельзя, он ещё маленький, до трёх лет на жеребёнка нельзя садиться.
– А зимой у вас не скучно? – спросил Саня. – Наверное, тут всё заметает и всю зиму в доме сидите?
– Ну вот ещё! – фыркнул Игорь. – Во-первых, школу никто не отменял. Нас мама Таня возит, в Большеорловское, это отсюда двадцать километров. Во-вторых, лыжи. И ещё расчищаем площадку на озере, получается каток. Ты на коньках умеешь? Ага! А мы все умеем, даже маленькие! Ну и кино смотрим на видео, книги читаем. А ещё у нас кукольный театр есть, в нём даже некоторые мелкие играют. Короче, твой Егорка с нами не соскучится.
Саня и сам видел, что всё тут с Егором будет хорошо. Не требовалось даже включать волшебство и разглядывать цветки эмоций, хватало и обычной человеческой уверенности.
Но самое сильное доказательство было впереди. Супруги Елагины, наконец, закончили свои долгие беседы с Егором и тётей Настей, вышли на двор. Мелкий опасливо озирался, изучал непривычную обстановку: собак, поленицу дров, сараи, чучело в сером ватнике, с пластиковым ведром вместо головы и дырявым тазом вместо кепки.
– А теперь главный номер нашей программы! – возвестил дядя Антон. – Митька, давай!
Пацан ухмыльнулся, кивнул – и юркнул в раскрытую дверь сарайчика в нескольких шагах от основного дома. Спустя немного времени он торжественно вышел оттуда, неся на вытянутых руках большого серого ежа. Ёж топорщил иголки и недовольно крутил мордочкой.
– Ёжика заказывали? – Митька опустился перед Егором на одно колено и протянул ему зверька. – Ёжик доставлен! Только осторожно бери, за пузо, не то поколешься.
– А ты что думал, мы забыли? – подмигнул обалдевшему Сане дядя Антон. – Арсений сказал насчёт ежа, ну и ребята проявили активность. Между прочим, им пришлось хорошенько пошастать по окрестным лесам, ежи у нас водятся, но не огромными стадами.
…Когда с утра они с тётей Настей со всеми попрощались и залезли в «Форд», Саня вдруг чётко понял, что не хочет отсюда уезжать. Здесь за все эти полдня никто ни на кого не наорал, здесь никто никого не боялся, никто ни над кем не прикалывался. Здесь даже воздух был какой-то другой… более светлый, что ли. Прямо как тот ключ, который бил из расщелины в камне примерно в километре от дома Елагиных. Туда, после вечернего купания в озере, пацаны потащили Саню с Егором, и там у него получилось несколько классных кадров. Здесь ночью в окно глядели огромные яркие звёзды, и казалось, что это чьи-то шарики волшебства. Будто над «Светлым ключом» невидимо стоят тысячи волшебников и охраняют его.
– Какие хорошие люди, – задумчиво сказала тётя Настя, когда они вырулили с грунтовки на шоссе. – Даже страшно за них… Ты же, Саня, достаточно взрослый уже, понимаешь, в каком мире мы живём. Да, пока местные власти Елагиным благоволят, но всё может измениться. И кто тогда их защитит? Мухтар с Борменталем? А представь, что наедут отморозки, такие вот, как вчера?