– Знаешь, наверное, не в генах, – задумчиво сообщила она, когда Саня уже решил, что ответа не будет. – Я лет до одиннадцати была как все… а потом познакомилась с одной компанией, там были ребята и моего возраста, и постарше… в общем, у этих ребят было принято помогать тем, кто в беде. Такие, понимаешь ли, тимуровцы… хотя ты, наверное, даже слова такого не слышал. Мы себя, конечно, никакими тимуровцами не называли, просто так получалось, что узнавали о чьей-то беде и старались выручить.
И вот тут Саню накрыло. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, и если бы со всех сторон не подпирали его пассажиры, он бы стопроцентно рухнул в обморок. Потому что картинка нарисовалась жуткая. Компания ребят, от одиннадцати и старше… выручает попавших в беду… и если эту компашку назвать словом «отряд», и добавить к нему слово «волнорезовский»… Тогда выходит, что Валерия Игоревна – бывшая! «Пенсионерка»! Экс-волшебница! А значит, общение с ней может убить его собственное волшебство, погасить белый шарик! Вот же дурацкая случайность, от какой не застрахуешься! Впрочем, тут же вспомнил он, это только если по делу общаться… по волшебным делам, волнорезовским. А она же без понятия, с кем связалась. Даже если сама бывшая волнорезовка – волшебства-то у неё уже нет и почуять в нём белый шарик не сможет.
Он на всякий случай потянулся к шарику – и успокоился. Тот послушно проснулся, мягкий, тёплый, живой, полный силы. И неслышимка на подвеске прекрасно себе держалась. Чтобы уж убедиться окончательно, Саня решил проверить – вдруг старые волшебки ещё действуют, а новая уже не сработает? Выбрал цель – сидящего с краю парня студенческого возраста, в наушниках которого гремел Slipknot, и стоящую рядом бабку с аккуратно уложенными седыми волосами. Чем-то даже внешне похожую на тётю Галю. Прикоснуться к мозгам… послать сигнал… подпитать капелькой силы…
Парень вскочил так резво, будто снизу, из кожаной обивки сиденья, вырос острый гвоздь.
– Садитесь, пожалуйста, – предложил он старухе, которая с готовностью плюхнулась на освободившееся место. А сам он, расталкивая людей в проходе, начал пробираться в конец вагона.
Конечно, это было слегка не по правилам: тратить силу на взрослых людей. Но сейчас уже не до правил, сейчас нужно убедиться, что не случилось самого страшного.
В конце концов, с чего он сразу про «Волнорез» подумал? Почему не может быть, чтобы обычные пацаны и девчонки решили кому-то помогать? Он ведь сам Лиске помогал, от семибэшников защищал – когда ещё без понятия был о волшебстве. А если бы ему уже тогда хватило ума и решимости задружиться с Гошей Куницыным? А если бы рядом оказались такие ребята, как краснодарские друзья Лёшка и Женька? А можно вспомнить Машу Лебедеву на инвалидной коляске! Машу, готовую ринуться в бой с телескопической дубинкой наперевес! Мотопехота!
Да и вообще, все ладоневские – Дима, Лиска, Лёша, братья Звягины, Аня, Полина – они ведь тоже ещё до всякого волшебства готовы были другим помогать… одинокие воины в общем поле. И если бы кто-то их просто собрал вместе… Между прочим, не пришлось бы в шестнадцать лет расставаться. «Во всяком минусе есть свои плюсы», могла бы заметить Супермышь.
…Он долго молчал, и Валерия Игоревна не приставала к нему с разговорами. Более того, вынула из сумки электронную книжку и углубилась в чтение.
А после Пушкино народ начал массово выходить, освободились места, и Саня, конечно, потянул свою новоявленную «тётушку» туда. Всё-таки лучше уж хорошо сидеть, чем плохо стоять.
Правда, сидели они хорошо, но недолго – примерно до платформы Ашукинская, а потом всё и началось.
…Парней было семеро. В вагон они ввалились с шумом и грохотом, и в первый момент показались Сане похожими на казаков-запорожцев с картины про то, как те пишут письмо турецкому султану. Потом, приглядевшись, он понял, что по возрасту не тянут. Да и вряд ли что-нибудь смогли бы написать кому-то. Вот выписать в дыню, дать по тыкве, намять репу – это да, это с их обликом сочеталось.
Один из них, самый толстый, был голым по пояс, грудь и живот густо поросли рыжими волосами, на голове – чёрная бандана, в левой руке бутылка пива, пальцы правой беспокойно шевелятся, точно гигантские мохнатые червяки. Другие выглядели не столь колоритно, но и от них исходил тяжёлый, кислый запах опасности.
На всякий случай Саня разбудил задремавший белый шарик, положил на него мысленную ладонь. Может, и не придётся волшебничать, может, пройдут насквозь, в другой вагон?
Но, как сказал бы папа, бутерброд всегда падает маслом вниз. Семеро пришельцев никуда дальше идти не захотели, им понравилось здесь. Заливисто гогоча, они дотопали до ближайшего свободного купе – прямо напротив Сани с Валерией Игоревной. Там, впрочем, было не совсем свободно, сидели там лицом друг к другу худенький старичок и полненькая старушка, тихонько что-то обсуждали. Но, завидев буйную молодёжь, без слов встали, ухватили свои сумки и убрели в дальний конец вагона.
Великолепная семёрка расположилась на освободившемся пространстве, а толстый голопузый плюхнулся своим необъятным задом прямо на лавочку, где сидела Валерия Игоревна. Обвёл её глазами и расплылся в радостной улыбке:
– Опа, какая красавица! Девушка, а что вы такая одинокая? Давайте к нам, у нас весело! Пивка глотнёшь? – легко перейдя на «ты», он протянул ей наполовину опорожнённую «Балтику».
Валерия Игоревна посмотрела на него с каменным спокойствием:
– Молодой человек, я не знакомлюсь в электричках. Давайте уж каждый поедет куда ему нужно, и не будем обострять?
– А почему же не будем? – заржал Голопузый. – Мы с пацанами любим остренькое. И таких брюнеточек тоже любим, большой светлой любовью! Тебя как зовут вообще? Я вот Рома, и не стесняюсь.
Он действительно не стеснялся – полез своей огромной лапищей к лицу Валерии Игоревны, с явным намерением ущипнуть за щёку. Правда, не вышло – та быстро повернулась, и пальцы-черви ухватили воздух. Остальные парни из его компании загоготали и начали давать советы.
Пора было вмешиваться. Очень Сане этого не хотелось – ведь предупреждал же его Гоша: «Ты вот что, при Валерке без крайней необходимости не волшебь. Она слишком проницательная, сразу просечёт, что все странности с тобой связаны, начнёт всякие вопросы задавать… Ты ей, конечно, про “Волнорез” не скажешь, но она почувствует, что врёшь и скрываешь. А тебе это нужно?»
Но и сидеть, ничего не делая, тоже было нельзя. Плевать, что «нецелевой расход силы», как сказала бы Лиска. Нецелевой – в смысле, не на ребёнка, а на взрослого. Тут-то отмазка у Сани была мощная: Валерия Игоревна ведь как раз и нужна для спасения детей! Даши с Максом то есть. Нужна целая и невредимая.
Вот что бы такое сделать? Опять у него кружилась голова от обилия вариантов. Можно ударить их волной ужаса – тогда они моментально удерут… но оставят вместо себя большое-большое удивление. Можно поступить с ними как с теми отморозками на Курском вокзале – пускай в штаны наложат. Но что, если останутся в вагоне и будут всем вонять? Можно погрузить в сон – но это будет смотреться ещё более странным. Можно увеличить себе силу и скорость реакции – и попросту навалять им люлей. Но тут уже все рты разинут от потрясения. Чтобы один худенький подросток вломил семерым здоровенным парням? Не бывает!
Осталось одно: гладить мозги. Причём не этим уродам, а пассажирам: пускай заступятся за обижаемую девушку! Только вот кого поднять? Он остановил свой выбор на компании мужчин, так и продолжавших азартно шлёпать картами по чёрному кожаному дипломату. Осторожно прикоснулся к их мозгам, включил режим холодного дождика: мужики, не до игры, тут дела серьёзные, тут в реале ублюдки какие-то девушку обижают! Если не защитить, то как же себя уважать потом? А если бы твою жену так? Или дочку?
Он вылил на них чуть ли не треть всей своей силы – но толку ноль. Кто-то из них поднял голову, окинул затуманенным взглядом происходящее – и вновь вернулся к игре.
На миг Саня похолодел. В чём же дело? Неужели в нём умерло волшебство? Но вот же оно, чувствуется, белый шарик пульсирует тёплыми волнами! Значит, как тогда у Ваньки с этими Дурслями? Такие мозги, что гладь не гладь, всё поровну?
Саня растерянно оглядел вагон – на кого же другого направить силу? Кого другого поднять в бой? Пчёл тут нет, не говоря уже о коровах. Значит, всё-таки волна ужаса, как это ни печально. Ладно, гады, сейчас вами позавтракает оголодавший кровосос!
Но прежде, чем он надавил на мысленный спусковой крючок, случилось другое. Совсем уж непонятное и непредставимое.
Полная старушка, откочевавшая от греха подальше в конец вагона, вдруг встала и решительно направилась в их сторону. Седые волосы её развевались, глаза горели, и даже морщины, казалось, разгладились.
– Сволочи! – завопила она. – Бандиты! Отстаньте от девочки!
Тут обнаружилось, что старая дама вполне себе вооружена. В правой руке она сжимала зонтик. Интересно, зачем? Полторы недели тянется жара, на небе ни облачка, и синоптики ничего не обещают! И тут же Саня увидел, зачем. Размахнувшись, бабка со всей силы врезала зонтиком голопузому Роме по лицу. Если бы он стоял, ей для такого удара уж точно не хватило бы роста, но Рома сидел.
Удар вышел мастерским – прямо в нос, откуда немедленно закапало на белые Ромины шорты. Тот на какую-то секунду обалдел, а старушка влепила снова – на сей раз колющим ударом в пузо.
И тут же заспешила к ней помощь. Высокий дед в сером пиджаке снял с багажной полки связку реек – и с этой связкой, точно с копьём, ринулся на штурм. Вслед за ним рванулся в бой тот хлипкий старичок, что сидел напротив старушки с зонтиком. Оружия у него не было – зато было у тощей бабки в синем платке, которая вынула из своей сумки на колёсиках ни много ни мало молоток, и размахивая им, устремилась на помощь.
Один за другим они вставали – старики-дачники, бабушки и дедушки, ещё минуту назад разгадывавшие кроссворды, читавшие газеты, мирно беседовавшие о выращивании помидоров под плёнкой, обсуждавшие свои болезни и поведение внуков.