— Ева — отличная лыжница. — Тофер непоколебим. — Катание по целине, даже в такую погоду…
— Вы не поняли. Я говорю не о целине и не о пухляке. Ева съехала с трассы. Сорвалась. Ле Сорсье… — Я вновь сглатываю. Нет, такое помягче не сообщишь. — Эта часть трассы идет вдоль обрыва. Очень крутого.
Тофер смотрит озадаченно, не может — или не хочет — меня понять.
— И?..
— Если Ева действительно находится там, где этот флажок, то она мертва.
Я тут же жалею о своих жестоких словах, но они уже произнесены.
Тофер белеет. Поворачивается к Эллиоту.
— Местоположение точное?
— Погрешность GPS обычно составляет не больше пяти метров, — отвечает Эллиот.
Он… не знаю… невозмутим? Разве такое возможно? Нет, конечно. Люди не бывают настолько бесчувственными. Даже самый бесчувственный человек попытался бы изобразить хоть капельку огорчения.
— Хотя случаются помехи, — продолжает Эллиот. — Отражение сигнала, например. Я не в курсе, как влияют горы. Есть вероятность, что погрешность выше.
— Сколько? Десять метров? Тогда Ева может быть на трассе! — с отчаянием бросает Тофер.
Мы все понимаем, что это исключено. Даже пятьдесят метров не вернут Еву на лыжню.
— Или… — продолжает он, — она просто уронила телефон.
— Если бы уронила, он лежал бы на трассе, — тихо возражаю я.
— Да господи, а вдруг Ева его швырнула в пропасть! — кричит Тофер.
Все молчат. Однако напрашивается очевидный вопрос — «зачем», а никто не в силах его произнести, даже Эллиот. Он просто кивает в подтверждение того, что замечание Тофера, по сути, верно. Мы-то нашли не Еву, а ее телефон. Вот только очень трудно объяснить, как он туда попал без Евы.
— Черт… — Тофер на ощупь добирается до подставки, которая служила опорой моей больной лодыжке, и садится, словно ноги его не держат. Повторяет: — Черт!
— Если она умерла, — скучным голосом интересуется Эллиот, — как это отразится на «Снупе»? Муж Евы теперь акционер? Он будет голосовать по вопросу поглощения?
— Твою мать! — Взгляд у Тофера безумный, он никак не может поверить в происходящее. — Арно? Я… понятия не имею! Господи, Эллиот, как у тебя язык поворачивается…
Тофер умолкает. Я прямо-таки вижу, как крутятся шестеренки у него в голове. Даже сейчас, несмотря на горе, он остается не только другом Евы, но и учредителем «Снупа». Пожалуй, учредителем в первую очередь.
— Кажется… я припоминаю, когда мы устанавливали правила… была там соответствующая оговорка. С целью не допустить выхода компании из-под контроля первоначальных акционеров без их согласия. Да, точно. Акционеры не могут продавать или передавать свою долю. Могут лишь предлагать ее для продажи Еве и мне. То есть…
Тофер запинается. Сглатывает.
— Мне.
Лиз
Снуп ID: ANON101
Слушает: не в сети
Снупписчики: 0
Ева погибла.
Не знаю, откуда это просочилось, но стоит слухам возникнуть, и они расползаются, точно морозные узоры по окну. Очень быстро новость становится известна всем. В гостиной взволнованно перешептываются Миранда и Тайгер.
— Пока да… рано или поздно связь появится, — долетает до меня шипение Миранды. — Нам нужно придумать некое подобие заявления, Тайгер. Мы не сумеем сохранить в тайне такую информацию, и, если произойдет утечка, в долгосрочной перспективе будет лишь хуже.
— Поверить не могу. — Рядом со мной на диван садится Ани; лицо у нее распухшее и в пятнах, это заметно даже в тусклом свете огня от печи и свечей. — Ты слышала?
Я киваю. Не доверяю своему голосу. Несмотря ни на что, несмотря на все события и на годы, прошедшие со времени ухода из «Снупа», мои чувства по-прежнему очень свежи.
— Поверить не могу! — горестно повторяет Ани. — Господи, просто кошмар! Бедная-бедная Ева. Рик говорит, ее тело даже достать не смогут. О боже, бедный Арно! Арно еще не знает. Как он скажет Рэдиссон? Как объяснить малышке, что мама никогда не вернется домой?
Рэдиссон. Имя пронзает, будто ножом. Я и забыла, что после моего ухода с работы Ева родила ребенка.
— Да уж, — хрипло выдавливаю я.
— Черт его знает, что теперь будет с поглощением, — угрюмо цедит Карл в другом конце комнаты.
Ани резко оборачивается к нему.
— Карл! Как ты можешь об этом думать?!
Он примирительно вскидывает руки.
— Послушай, я не из эгоизма, мне-то миллионные выплаты не светят, верно? Меня волнуют не деньги, а безопасность компании. Я по-прежнему главный юрист «Снупа» и обязан о таком думать. «Снуп» не исчезнет с лица земли из-за того, что с Евой произошло несчастье. Наши сотрудники никуда не денутся. У меня есть обязательства перед ними и перед компанией. Я говорил бы то же самое, если бы это я сорвался в пропасть. Ну, если бы гипотетически мог еще говорить.
— Карл прав. — За нашими спинами неожиданно вырастает Рик, выходит из темноты и кладет руку на плечо коллеги.
Лицо Рика в свете свечей выглядит встревоженным.
— Прав, хоть и выражается грубовато. Смерть Евы — трагедия, тут никаких сомнений нет. Тем не менее данный факт имеет со «Снупом» мало общего. Компания функционирует отдельно от всех нас, даже от Евы с Тофером. Предложение о поглощении по-прежнему актуально. Часы по-прежнему тикают. Мы по-прежнему должны дать ответ. Евина гибель этого не меняет.
— Ну… кое-что она все-таки меняет, правда, старина? — мрачно говорит Карл.
Его тон мне не нравится. Рик удивлен.
— Прости, ты о чем? Об акциях Евы? Они перейдут к мужу, надо полагать.
— Не перейдут, — ровно сообщает Карл.
— Что? Я тебя не понимаю. Даже если Ева не оставила завещания, Арно тем не менее получит все, и он наверняка проголосует как Ева, да?
— Акционерное соглашение, — роняет Карл.
Рик продолжает смотреть озадаченно, и Карл поясняет:
— При образовании компании в договор внесли условие, которое запрещает передавать акции постороннему лицу. Ты же акционер, старик, разве ты не в курсе?
— Что?! — громче повторяет Рик. — Нет, я не в курсе! Кому этот бред в голову пришел?
— Практика довольно распространенная, — пожимает плечами Карл. — Я даже не побоюсь сказать, что практика хорошая. Предотвращает переход компании в руки разных подлецов и недоумков. Не дает отстранить от власти первоначальных учредителей без их согласия. Тофер с Евой внесли это условие, чтобы защититься от неожиданностей. Ну, например, если кто-то разведется и будет вынужден отдать половину имущества… Кто же захочет уступать право голоса бывшему? Или бывшей.
— Ты к чему клонишь? — На лице Рика написан ужас. — Проклятье! Акции Евы после ее смерти исчезают?
— Нет, они по-прежнему существуют. Просто Арно обязан продать их Тоферу.
— Тоферу?! Почему не другим акционерам?
— Потому что соглашение составлено еще до того, как вы с Эллиотом вошли в правление, — отрезает Карл. — Тогда были Тофер с Евой, и так они составили документ. Его не пересматривали после выпуска дополнительных акций.
— Значит… Тофер должен выкупить долю Арно? — хмуро спрашивает подошедшая Миранда, усаживаясь рядом с Риком. — Вот только…
Она многозначительно умолкает и переглядывается с Риком. Тот договаривает фразу:
— Только Тофер не может. У него недостаточно средств. Это же ни для кого не секрет, правда? И что тогда?
— На такой случай есть договор страхования. По крайней мере, должен быть, если платежи продолжали вносить. Независимые эксперты проведут оценку акций, и Арно получит объявленную экспертами стоимость. Не представляю, как они будут учитывать поглощение… Это уже решать страховщикам.
— Погоди, ты хочешь сказать… — Рик ошеломлен. — Хочешь сказать, что…
— Что доля Тофера в голосовании возросла до шестидесяти процентов. Ага, где-то так, — подтверждает Карл.
Наступает мертвая тишина.
Миранда выглядит ошарашенной.
Рик отворачивается и выходит из гостиной.
Эрин
Снуп ID: LITTLEMY
Слушает: не в сети
Снупписчики: 10
Известие о гибели Евы — точно камушек, брошенный в пруд. Нет, не камушек, а целый булыжник. Сначала — отвратительный, сотрясающий до полусмерти удар; затем — волны реакций, что расходятся кругами от этой трагедии, сталкиваются, взаимодействуют, усиливают и ослабляют друг друга.
Пока мы с Дэнни подаем суп в освещенной свечами столовой, я наблюдаю за молчаливыми гостями: они, каждый по-своему, пытаются осмыслить исчезновение Евы.
Одни находятся в стадии глубокого отрицания. Иниго, например, отказывается верить координатам GPS. Упрямо повторяет:
— Ева может быть внизу, в Сент-Антуане. GPS вечно ошибается, и вообще, даже если ее телефон где-то лежит — что это доказывает?
Других беда оглушила. Тайгер не ест. Сидит, опустив голову, над нетронутым супом и не реагирует на голоса, словно рядом никого нет.
Третьи — в состоянии шока. Ани мало что сознает, она крошит хлеб и время от времени делает бессмысленные, никому не адресованные замечания. Белая как полотно Лиз напоминает статую и ни с кем не разговаривает.
Впрочем, есть и такие, на кого печальные новости не повлияли. Скажем, Эллиот. Он поглощает суп с невозмутимым лицом и большим аппетитом, будто ничего страшного не произошло. Подобное равнодушие выглядит странно, хотя восклицание Ани «Эллиот, тебе что, все равно?!» вызывает у Эллиота удивление.
— Конечно, нет, — отвечает он. — Но есть-то все равно нужно.
Мой взгляд то и дело возвращается к Тоферу. К Тоферу, который потерял партнера — и приобрел компанию.
Он стал самым крупным акционером в миллиардной фирме и принял эту новость как нечто естественное, она даже подпитала его, наполнила энергией; Тофер словно разросся и заполнил собой пустоту, оставленную Евой. Когда я убираю суповые тарелки и вновь подливаю вина — хорошо хоть вино не требует ни готовки, ни заморозки, — он одним махом осушает бокал и дико хохочет. Тофер много пьет и скармливает безучастной Тайгер байку об их с Евой подвигах времен основания «Снупа». И вот ведь чудо, я начинаю понимать — понимать, почему этого человека сделали директором. Я вижу уверенность, которая внушила ему мысль взять сумасбродную, невероятную идею в условиях переполненного рынка и превратить ее в проект стоимостью в миллиард долларов. То, чего я раньше не могла постичь, —