В конечном итоге спасатели нас нашли. Точнее, нашли меня. Сама в состоянии гипотермии, я бережно обнимала мертвое тело Уилла. Алекса разыскали лишь весной.
— Я… я не могла вернуться, — заканчиваю тихо. — Понимаешь? Не могла вернуться к прежней жизни. Она утратила всякий смысл. Я поехала домой, похоронила Уилла и отправилась назад в горы: сначала — потому что умирала без Алекса, а позже — потому что…
Я умолкаю. Почему я осталась тут? Сама не знаю толком. Дома было невыносимо, меня душили жалость друзей и страшное, мучительное горе родителей. К тому же я воспринимала уход в горы как своего рода наказание: жить в окружении суровой, внушающей ужас красоты Альп, заставлять себя ежедневно смотреть на пики, которые убили Уилла и Алекса.
— Вот почему ты не катаешься за пределами трассы, — хрипло произносит Дэнни.
Теперь он смотрит на меня по-другому. Злость прошла. Осталось нечто вроде… жалости. Мне больно видеть на его лице такое выражение, и я отворачиваюсь, кивая.
— Да, именно поэтому. Я по-прежнему люблю лыжи — это не нормально, знаю. Родители считают меня сумасшедшей. Когда я устроилась на работу сюда, папа назвал меня мазохисткой. Я не в силах покинуть горы, а жить здесь круглый год без катания на лыжах невозможно. Однако я больше никогда не съеду с трассы.
— Черт, Эрин. Почему ты не рассказала?
Дэнни не ждет ответа. Видимо, понимает: я не пыталась скрыть от него тайну, просто боялась признаться. Боялась, что он тоже начнет видеть во мне жертву.
После недолгого молчания Дэнни привлекает меня к себе, я утыкаюсь лицом в его теплое мускулистое плечо, вдыхаю привычный, почти родной запах и без стеснения пропитываю слезами мягкую толстовку Дэнни.
— Так ты, значит, настоящая леди, а? — хихикает он.
Я издаю ответный робкий смешок, поднимаю голову и вытираю рукавом слезы на носу.
— Тебе место внизу, с той компанией, а не здесь, на половине для прислуги, с простолюдинами.
— Нет! — пылко восклицаю я, чем вновь вызываю смех Дэнни. — Нет, Дэнни, я серьезно, я больше не принадлежу к их кругу. Да и вряд ли когда-нибудь принадлежала. Их жизненные принципы…
Я задумываюсь о Тофере, о его удобном безбедном существовании: он получал все на блюдечке, не был вынужден завоевывать блага, проглатывать резкие замечания начальника, собирать грязные трусы или выполнять любую другую унизительную, скучную работу, которую мало кто ценит.
Наши гости высокомерны и самонадеянны. Возможно, Лиз и Карл — не очень, но в определенной мере и они тоже. Эти люди защищены своими волшебными акциями, положением в обществе, интеллектуальной собственностью. Думают, жизнь их не тронет…
Я тоже раньше так думала. Вот только она никого не щадит. Жизнь все-таки взяла их за горло. И теперь не отпустит.
Лиз
Снуп ID: ANON101
Слушает: не в сети
Снупписчики: 1
— По-твоему, во всем виновата Эрин? — Миранда скрещивает руки на груди и недоверчиво щурит на Тофера темные глаза.
Тот начинает оправдываться:
— Нет. Нет, я этого не говорил…
— Ты подразумевал.
До меня вдруг кое-что доходит: Миранде не нравится Тофер. Не знаю, почему я не замечала раньше — наверное, из-за того, что она такая сдержанная и вежливая. Сейчас же Миранда не скрывает своего отношения.
— Я просто хочу сказать, что один раз — это случайность, но два раза — чертовски странное совпадение. Если вокруг человека постоянно гибнут лыжники…
— Ой, может, хватит сотрясать воздух? — язвительно бросает Миранда. — Всем ясно, почему ты старательно переводишь подозрения на других.
— Ты на что намекаешь? — В голосе Тофера звучит угроза.
— Я не намекаю. — Миранда подходит ближе. Даже без каблуков она почти одного с ним роста. — Я констатирую факты. Большинство здесь присутствующих получили бы огромные деньги, не умри вдруг Ева. Мотив убрать ее с пути был лишь у нескольких человек. Ты — один из них.
Рик с Карлом обеспокоенно переглядываются. На защиту Тофера они не встают.
— Во-первых, это гнусный поклеп, — начинает взбешенный Тофер, — а во-вторых, ты говоришь о моем лучшем друге…
Тайгер неожиданно поднимает голову и что-то бормочет — сипит едва слышно, тем не менее все головы поворачиваются к ней, а Тофер умолкает на полуслове.
— Что ты сказала? — кидается к дивану Миранда.
Тайгер с трудом садится, убирает со лба волосы. Ее лицо покрыто красно-белыми пятнами.
— Она говорила, — повторяет Тайгер со слезами на глазах.
— Кто? — Рик присаживается перед ней на колени.
Взволнованно сжимает руку Тайгер — видимо, довольно ощутимо, потому что она слегка морщится. Рик вновь спрашивает:
— Кто что говорил?
— Ночью. Ани. Я только вспомнила. Она говорила. Пыталась меня разбудить, но я… — Тайгер всхлипывает. — Ани произнесла: «Я ее не видела». Если бы я сумела по-настоящему проснуться, если бы не выпила снотворное…
По щекам Тайгер скатываются две крупные слезинки.
— Тайгер… — Встревоженная Миранда присаживается рядом с Риком. — Тайгер, ты уверена? Раньше ты утверждала, что не просыпалась.
— Да-да, знаю, я ошиблась, а теперь вспомнила. Вспомнила, как Ани меня трясла. Вспомнила ее слова.
Миранда вопросительно смотрит на Рика, тот слегка пожимает плечами.
— Однако! — торжествующе восклицает Тофер. — Так-так-так. Я не видела ее… Ну что, чья очередь поливать всех грязью, мисс Хан? Ведь это снимает подозрение с половины присутствующих, а?
— Что именно снимает подозрение? — раздается низкий голос со стороны вестибюля.
Мы оборачиваемся. В дверном проеме стоят Дэнни с Эрин, плечом к плечу. Эрин, похоже, плакала. Уж не знаю, помирились ли они окончательно, но явно сумели наладить отношения и выступить единым фронтом. Лицо Тофера омрачает легкое недовольство.
— Тайгер полагает… — начинает Миранда.
Тайгер перебивает ее с сердитым всхлипом:
— Ничего я не полагаю! Я слышала, точно. Ани хотела что-то сообщить, трясла меня за плечо. Она проговорила: «Я ее не видела». Только я не смогла проснуться полностью. Тем не менее все сходится — сходится с рассказом Лиз: Ани пыталась в чем-то разобраться, что-то вызывало у нее сомнения.
— «Я ее не видела», — задумчиво повторяет Эрин. — Уверены, Тайгер?
— Да. — На этот раз голос Тайгер звучит настойчиво. — Да, я сейчас лежала на диване и старалась восстановить в памяти ночные события. Неожиданно вспомнила, как Ани трясет меня за плечо. Знаете, такая яркая вспышка-воспоминание.
— Которая подразумевает, что мы ищем женщину, — самодовольно заявляет Тофер. — Нет? «Ее», по словам Тайгер. Ани мучали сомнения насчет какой-то женщины в нашей компании.
Он многозначительно смотрит на Миранду.
— Необязательно… — вставляет Дэнни и сосредоточенно чешет голову, думает. — Возможно, Ани имела в виду не убийцу. Ани единственная видела Еву на черной трассе. Правильно? Кроме Ани и Карла, в кабинке никого больше не было, но Карл Еву не заметил. Так?
— Так, — коротко подтверждает Карл. — И?
— Вдруг Ани поняла, что ошиблась? И Ева не спускалась по тому склону?
— Спускалась! — с раздражением говорит Миранда. — Это доказывает геопоиск Эллиота.
— Геопоиск доказывает наличие на склоне телефона Евы, — поправляет Дэнни. — Единственным доказательством присутствия там Евы были наблюдения Ани. Что, если она осознала свою ошибку? Что, если… Вот как вам такое: что, если Ева инсценировала собственную смерть?
Люди оживляются. Лица светлеют. Предположение Дэнни означает разгадку без убийства, а всем очень хочется верить в такую возможность.
Хотя есть загвоздка. Точнее, две. Это предположение не объясняет смертей Эллиота и Ани. Не выдерживает никакой критики. Они бы поняли, если бы немного напрягли мозг. Только думать никто не хочет.
Публичные выступления вызывают у меня бурю в животе, но я должна сказать. Молчать нельзя.
— Ева на склоне была, — против собственной воли произношу я. — Я тоже ее видела.
Все взгляды устремляются на меня. Сверлят. Я вспыхиваю. Мечтаю провалиться сквозь землю.
— Что ты сказала? — В голосе Миранды слышно обвинение.
— Сказала, что я тоже видела Еву. Когда возвращалась вниз на подъемнике, я заметила Еву на лыжах — выше по склону, чем видела Ани, на той же самой трассе, Ле Сорсье. Ани не ошиблась. Она говорила о чем-то другом.
— И ты не додумалась сообщить раньше?
— Я не… у меня… — Я сбиваюсь.
— Не о чем-то другом. О ком-то другом, — сухо уточняет Дэнни.
Наступает молчание. Взгляды мечутся по гостиной, перескакивают с одного человека на другого. Мы дружно осознаем простую истину: если Тайгер права, то Ани могла говорить всего о паре-тройке человек. Тофер скрещивает руки, смотрит на Миранду. «Твой ход», — читается на его лице.
— Тайгер, ты хорошо помнишь? — спрашивает Миранда, на этот раз с безысходностью. — Ани точно сказала «ее»?
— Точно, — упрямо отвечает Тайгер.
Пауза. Долгая, очень долгая. Миранда поднимается с корточек и уходит.
— Мне все равно, — не оглядываясь, бросает она напоследок. — Все равно, что сказала Ани. В этой комнате лишь у одного человека имелся мотив устранить Еву. У одного человека. Хватит делать вид, будто вы не понимаете.
Вновь тишина, лишь звонко стучат каблуки Миранды по винтовой лестнице.
Когда все стихают, тишина делается гнетущей. Тофер стоит, прислонившись к печи, — злой, раскрасневшийся. Рика словно раздирает надвое. Тайгер прячет лицо в ладонях. Эрин и Дэнни явно испытывают большую неловкость. Молчание прерывает Карл:
— М-да, а ведь Миранда права.
Его голос будто разрушает некие чары, Тофер отходит от печи и поворачивается к двери.
— Да пошло оно. Я в это больше не играю.
— То есть? — изумленно переспрашивает Рик. — Во что не играешь?
— Вот в это! Я больше не хочу сидеть тут, как лягушка в скороварке. Я не убивал Еву, что бы там ни думали Миранда с Карлом, я абсолютно точно не убивал ни своего лучшего друга, ни нашу ассистентку. И я не желаю торчать здесь, ждать, пока меня убьют и оправдают в ваших глазах. Я ухожу. Отправлюсь в Сент-Антуан-ле-Лак.