По дороге к лестнице меня едва не сбивает с ног какой-то гость: он резко распахивает свою дверь, и я роняю костыль. Мучительно медленно за ним наклоняюсь, в лодыжке вспыхивает боль. Выпрямляюсь, готовая сделать раздраженное замечание, но тут вижу лицо этого гостя. Он стоит как вкопанный, устремив на меня взгляд.
Дэнни.
— Дэнни!
Я кидаюсь ему на шею, а он продолжает стоять не шевелясь. Лед потихоньку начинает таять, руки Дэнни медленно ползут вверх и заключают меня в объятия — сначала нежные, затем твердые, потом и вовсе сокрушительные. Словно он пытается себя убедить, что перед ним действительно я, из плоти и крови, не призрак.
— Я ей не поверил, — наконец говорит Дэнни; его низкий голос поднимается из груди, к которой я льну. — Не поверил ей. Второе сообщение… я понял, что-то не так. Сразу же рванул в шале… никогда в жизни не бегал с такой скоростью… но ты исчезла. Я думал, ты умерла. Я думал… думал…
Дэнни не в силах закончить. Он лишь судорожно глотает, прижимается лицом к моей макушке, покрывая ее слезами.
— Черт, нельзя мне было уходить! — Дэнни стискивает меня сильнее. — Чувствовал ведь, что одну тебя оставлять опасно. Предупреждал — не делай глупостей! А ты что? Поехала на лыжах со сломанной ногой! Неизвестно каким маршрутом! Возомнила себя Джейсоном, мать его, Борном?!
Я трясу головой и обхватываю его покрепче, зарываюсь лицом в плечо, глушу собственные рыдания. Я люблю Дэнни — люблю его попытки разрядить атмосферу и превратить все в шутку, но не могу выдавить из себя даже притворного смешка. Могу лишь обнимать и плакать, плакать, плакать — обо всем.
— Чтоб их всех… — ласково шепчет Дэнни охрипшим голосом и укачивает меня, укачивает. — Все кончилось, Эрин. Ты жива, кроха.
Я хочу верить. Правда ли это?
— Выглядишь паршиво, — спустя некоторое время заявляет Дэнни, отстраняясь.
Он старается меня рассмешить, и в глубине души я хочу рассмеяться. «Видел бы ты мою соперницу!» — вертится на языке остроумный ответ. Только Лиз мертва, и это прозвучит совсем не смешно. Я молча пожимаю плечами, и губы Дэнни кривятся.
— Проклятая сука, — зло бросает он.
— Не надо, — прошу я. — Не надо… ты не знаешь, как она…
Меня прерывает повторное бренчание колокола к ужину. Дэнни закатывает глаза.
— Пойдем-ка вниз. Готова?
— Не совсем. А ты?
— Я-то в полном порядке, дорогуша. Это ты у нас решила закосить под Беара Гриллса[11], а не я.
Я хихикаю, нервы по-прежнему натянуты. Медленно и неуклюже спускаюсь по узкой лестнице, одной рукой сжимаю костыль, другой — шаткие перила.
В столовой уже все собрались — все, кто остался. Тофер, Тайгер, Рик, Иниго, Миранда и Карл сидят за длинным обеденным столом. Как меня примут? Я неуверенно переступаю порог, и тут раздается коллективный вздох. К моему удивлению, Тофер нарушает тишину медленными аплодисментами, их подхватывают сперва Иниго, затем Рик, Миранда и остальные.
— Проклятье, — подскакивает Карл, помогает мне управиться с костылем и стулом. — Вы выглядите даже хуже Иниго, а это говорит о многом.
Я сажусь рядом с Тайгер, и, пока Карл придвигает мой стул к столу, она тепло обнимает меня одной рукой.
— Эрин, как вы? — спрашивает. — Вы пережили настоящий кошмар. Простите, нельзя было вас бросать.
— Все в порядке, — выдавливаю я.
Глаза наполняются слезами. Что говорить? На ум ничего не приходит. Лодыжка в гипсе пульсирует болью, я чувствую прикованные к себе взгляды. Спасибо Дэнни, который отвлекает всеобщее внимание. Он падает на стул по другую руку от меня, вздыхает.
— Опять пахнет проклятым кассуле, — угрюмо констатирует наш шеф-повар. — В прошлый раз оно не задалось.
Его раздражение растапливает лед, Иниго улыбается сквозь слезы.
— Погромче, дружище, — просит Карл, когда молодая официантка, она же портье, осторожно вносит три тарелки с белесым варевом и, сопя от напряжения, огибает угол стола. — Пусть дама плюнет в правильную тарелку.
— Судя по вчерашнему ужину, плевок только улучшит вкус, — тихонько бормочет Рик.
Миранда строгим жестом призывает всех к тишине, он ухмыляется и непринужденным, интимным жестом ерошит волосы у нее на затылке. Какой бы ни была ситуация у Миранды и Рика дома, они вернутся в Англию не просто коллегами. Что-то между ними изменилось, изменилось бесповоротно, и Рик кажется сильней и решительней того человека, с которым я познакомилась лишь несколько дней назад.
Тофер, наоборот, выглядит бледной копией себя прежнего, обаятельного и самоуверенного. Это не удивительно, он потерял соучредителя и лучшего друга — страшная цена за вновь обретенный контроль над собственной компанией, страшная по любым меркам. Тофер будто состарился, его уверенность пошатнулась, лоск потускнел.
Впрочем, Тофер по-прежнему сидит во главе стола и, когда кассуле подано, стучит вилкой по бокалу, прося внимания. Все потихоньку умолкают.
— М-м… послушайте, я не отвлеку вас надолго, — произносит Тофер, а затем устало трет лоб, словно потеряв мысль. — Я… В общем, у меня пара новостей. Вы имеете право узнать первыми.
Он большими глотками пьет красное вино, морщится, вытирает губы. Вряд ли привык к напиткам подобного качества.
— Для начала… м-м, не знаю, как сообщить помягче… Никак. — Тофер сглатывает, кадык ходит вверх-вниз. — Предложение о… м-м… покупке контрольного пакета акций аннулировано. Поглощение не состоится.
Приглушенные голоса со всех сторон. Недовольные, встревоженные — но не особенно удивленные. Рик с Мирандой переглядываются.
— Что будет со стоимостью компании, когда ты сделаешь ее публичной? — в лоб спрашивает Карл.
Тофер молчит. Рик скрещивает руки на груди, досадливо поджимает губы.
— Стоимость упадет ниже плинтуса, верно? Не пудри нам мозги, Тоф, мы тебе не инвесторы. Ничего удивительного. Серия убийств на корпоративе, шумиха, один партнер мертв — причем тот, к которому инвесторы были расположены больше…
— Рик! — вмешивается Тайгер.
Она резко встает, царапая стулом плитку на полу, лицо искривлено гримасой, аура безмятежности утрачена.
— Рик, ради всего святого! Да разве это важно? Ева умерла. Эллиот умер. Ани умерла… — Тайгер осекается. — Как ты можешь волноваться о стоимости акций?!
Она права, и Рик это понимает. Откидывается на спинку стула, вяло пожимает плечами.
— Таковы факты. — Рик не спорит, а словно просит прощения за бесчувственность. — Вот и все, что я хотел сказать.
Тоже верно. Факты именно таковы, и они важны людям, которые останутся без денег и без работы, когда мыльный пузырь под названием «Снуп» лопнет. Однако возмущение Тайгер справедливо: любые факты ничего не значат по сравнению с гибелью людей.
— А вторая новость? — раздается голос Миранды.
После слов Тайгер наступает гнетущее молчание, и реплика Миранды звучит неожиданно. Тофер на мгновение теряется.
— Ты говорил «пара новостей», — подсказывает Миранда. — Какая вторая?
— А… — Тофер трет лицо. — Я получил письмо. Электронное, в смысле. От Арно.
Арно? Дэнни смотрит на меня, хмурится, и тут я вспоминаю.
— Муж Евы, — шепчу.
На лице Дэнни проступают понимание и тревога.
— Он в курсе? — подавленно спрашивает Рик.
Тофер кивает.
— Полиция сообщила. Арно не раскрыли всех подробностей, сообщили основные факты — что Ева погибла, катаясь на лыжах. В общем, он прислал мне файл.
— Файл? — Миранда выражает общее недоумение. — Про Еву?
— Точнее, папку. Про многих. Письма. Фотографии. Видео. Ева попросила отослать все это мне в случае ее смерти. Арно не видел содержимого, папка была защищена паролем, а я ее открыл и… Одно видео… — Тофер запускает пальцы в светлую шевелюру, ерошит волосы, превращая в спутанную массу небрежную, но укладку. — Я не знаю, что с ним делать, понимаете? Ева перекинула его на мой ноутбук, там и остальное паршиво, но это… мне одному не справиться.
Вид у Тофера… На ум приходит слово «потерянный».
— Ты хочешь показать его нам? Всем? — уточняет Рик.
Его взгляд скользит по мне и Дэнни. Намек понятен — вдруг речь о частных делах «Снупа»? К моему удивлению, Тофер отвечает:
— Всем. Это касается каждого присутствующего.
Дэнни хмурится, и я разделяю его чувства. Сейчас на нас что-то обрушится — только не понятно, что. При чем тут мы с Дэнни?
Тофер открывает ноутбук, вводит пароль. Затем поворачивает компьютер экраном ко всем нам, оглядывается на двери в кухню — нет ли официантки? — и запускает видеоролик.
Сначала ничего не разобрать. Снимали, похоже, мобильным телефоном, ночью, картинка нечеткая и зернистая. Кажется, сад — или нет, балкон, потому что на заднем плане крыши. На балконе стоят мужчина и женщина, разговаривают совершенно беззвучно, хотя дыхание «оператора» слышно прекрасно. Судя по всему, пару снимали изнутри дома, через стекло.
Женщина у дальней стены, лица не видно, оно в тени. Поза кажется знакомой — и говорит о том, что дама весьма навеселе. Она держится рукой за стену, а когда мужчина наклоняется ближе, чтобы подлить женщине шампанского, ее бокал начинает отчетливо раскачиваться.
Мужчина мне не знаком. Он стоит спиной к балконному парапету, в профиль к камере. Бесспорно, красивый, на лице — покровительственное выражение. Мужчина явно наслаждается разговором с молодой собеседницей, наслаждается ее почтительностью. Он делает глоток из бокала, осушает его, что-то произносит.
Женщина качает головой. Хочет отойти, но мужчина упирается рукой в стену чуть выше собеседницы, преграждает ей дорогу. От сопереживания мое сердце начинает биться быстрее. Я понимаю, что происходит. Я бывала на месте этой женщины. Мне знакома ее паника. Знакомо дикое желание сбежать.
Очень неспешно и уверенно мужчина кладет ладонь на грудь женщины.
Я молча кричу ей: бей коленом по яйцам, беги!
Тут же приходит понимание — и вместе с ним внутри все обрывается. Я знаю, кто эта женщина. И знаю, что будет дальше.