Также Антон Семенович протянул мне на ознакомление письмо для брата, который работает заместителем директора в гимназии. Я внимательно прочитал. Кроме личной просьбы поучаствовать в нашей жизни он описал наши таланты, по сути, это было похоже на характеристику, которую выдают выпускникам школы. Думаю пойдет.
Я же сказал:
— Ваше благородие, Антон Семенович, спасибо. Вам огромное от всех нас и низкий поклон. Вот в благодарность примите на память этот подарок. И положил на стол саблю, завернутую в холстину.
— А не стоило, право дело, - проговорил Свистунов, а сам стал разворачивать и любоваться подарком. Сабля и правда была хороша, что отчетливо читалось по выражению довольного лица жандарма.
Вообще в этом времени подношения и подарки легко принимались всеми без исключения. Вот так и становятся коррупционерами, подумал я. Сначала в подарок ведро грибов, потом через несколько лет уже жирный чиновник без денежных подношений и бумаги со стола не поднимет. Но на самом деле я ворчу на систему в целом, а не конкретно на Свистунова, он сам мне вполне симпатичен, и за время знакомства с ним остались только хорошие впечатления.
Жандарм проводил нас из управления, так как очень хотел посмотреть на наш диковинный фургон. А я довольный собрал все документы в приготовленную заблаговременно кожаную папку с тесемками. Ее сделал мне по простому чертежу Кузьмич. По сути, обычная папка для бумаг, с двумя маленькими кармашками.
Когда мы подошли к фургону около него крутилось два каких-то мужика, по виду купеческого сословия с окладистыми бородами — лопатами. Староверы, что ли, подумал я, открывая фургон.
Увидев нас с жандармом, один из купцов поздоровался и обратился. Попросил показать, что за дивная повозка такая.
Я стал проводить экскурсию, а по сути, рекламировать нашу мастерскую. Показал какая она легкая на ход, что может выдержать нагрузку до ста пудов. Я и правда не на шутку разошелся, мама с Кузьмичом стояли с открытыми ртами, по ощущениям они сами готовы были продать последнюю рубаху, но купить уже принадлежавший нам фургон. А купцы и Свистунов весь его об ползали, и были очень удивлены увиденному, а главное в восторге от внутреннего пространства. Когда же Никита и Леха с легкостью прокатили ее, то они убедились в легкости хода, и готовы были похоже уже сами впрячься ярмо.
К концу представления во дворе трактира около нашего фургона собралась приличная толпа человек 30–40 как постояльцев, так и местных жителей.
И началась торговля, где мне предлагали сначала сто, потом двести, а когда я отказался на отрез, то один купец, бросив шапку оземь, заявил, что шестьсот рублей даст. Но я объяснил, что стоить именно такой будет 320 рублей, но под заказ. Делать его будут примерно месяц, и забрать его будет нужно в станице Прилукской. Также при желании там можно заказ сделать мастеру Анисиму, ну и если хотят, то взяв аванс могу заказать для них.
Видя жандарма рядом с нами, который тоже с удовольствием полюбовался фургоном, купцы не стали мешкать и выдав запрошенный аванс по 50 рублей заказали два фургона. Договорились, что через два месяца могут приехать и забрать. А если Анисим успеет раньше времени изготовить их, то с какой оказией отправит им весточку.
На этом и разошлись все довольные. Особенно я был доволен, ведь себестоимость, даже по самой большой планке с учетом привлечения других кузнецов, столяров и иже с ними, не больше 110 рублей у нас получилась. Так что Анисим будет деньги солидные приносить и себе и в наш дом. Знал бы я во что выльется эта моя импровизация а-ля «менеджер по продаже в деревне».
Терять время я не хотел, поэтому решил выезжать еще в этот день, планируя добраться до места прошлого боя с бандитами и там остановится на ночевку. Очень мне не хотелось терять столько лошадей. Поэтому все делали оперативно. Мы с Никитой и Кузьмичом поехали в оружейную лавку прикупить припасов и продать накопившиеся трофейные стволы, а мама пошла по лавкам в месте с Лешей. Я выдал ей 15 рублей на подарки, должно хватить на все.
В оружейной лавке прикупил патронов для всех стволов, на удивление выбор был по патронам большой, правда цена не малая, особенно для маузера дорогие были. Также взял запас пороха и предложил на продажу свои трофеи.
Перетаскав несколько сверток и сумок из фургона в лавку, стал выкладывать все на прилавок. На самом деле решил от ненужного избавиться. С собой у меня есть надежные стволы, родным тоже оставляю с запасом, так куда их солить считаю я. В итоге продал все не нужные трофейные охотничьи ружья, берданки и даже охотничьи ножи разной потасканности. Все приказчик забрал и за каждый предмет пытался торговаться до потери сознания. Но я с помощью Кузьмича и какой-то матери дал ему понять, что мы спешим, после чего получив на руки 82 рубля вышел из лавки.
Мама тоже уже подходила к фургону, а Леха шел за ней, таща на спине узел с тканями. Вот теперь у наших баб забот и хлопот прибавилось с появлением страшного Зингера, подумал я и усмехнулся.
Быстро перекусив в трактире щами со сметаной, мы выехали в сторону Прилукской.
Дорога до места встречи со шляхтичами прошла спокойно. Никто не выпрыгивал из кустов, никто не стелам по нам, и даже погода радовала отсутствием дождя. Осенний лес был замечателен, и почти половину дороги мы с братьями на легко бежали рядом с фургоном. Такую себе пробежку организовали. Прибыв на место, поспешили проверить лошадей. Одна все-таки отвязалась и куда-то ушла, выходит будет девять, ноет тоже очень здорово. Желательно только их продать незаметно, чтобы не навлечь беду. А то обвинят в убийстве дворян, оно мне надо?
Было уже четыре часа вечера, поэтому особого смысла выдвигаться домой нет, все равно до ночи не доберемся, лучше здесь отдохнуть. За готовкой еды, приготовлением лагеря, чисткой оружия и обхаживанием лошадей прошел день, и мы отправились спать. Мы с братьями как обычно распределили время дежурство, Кузьмич улегся на лапнике под брезентовым навесом, а мама с Никитой и Лешей в фургоне. Вообще и Кузьмич влез бы на пол, к Лехе рядом, но он на отрез отказался, сообщив что ему так привычно. Думаю, что не хотел мама стеснять.
Ночь прошла спокойно и после плотного завтрака мы отправились в станицу. Мы с братьями ехали верхом, ведя остальных лошадей за собой. Не доезжая до станицы версты три остановились на лесной полянке, немного в стороне от дороги. Я не хотел вести лошадей в станицу так открыто, и решил, что самым лучшим будет спросить совета у есаула.
Никита и Леша, оставив себе припасов остались сторожить табун, а мы продолжили путь. Уже скоро въехали в нашу станицу. Как только завели фургон в ворота я направился к Селиверстову. Машка было хотела увязаться за мной, но мама окрикнула ее, и та побежала продолжать заниматься домашними делами.
Есаул был дома, и сразу меня принял. Передал ему письмо от Свистунова и рассказал о нашем путешествии. Также поведал о том, что мы на нас было нападение. И о их результатах.
Да Илья, вас похоже отпускать из дома нельзя ни на минуту. Где вы там всегда какой-то переполох, то хунхузы Вам житья не дают, то англичане, а теперь вот поляки. И какого черта ты не рассказал все это Свистунову, он же служака порядочный, все бы понял думаю.
Я посмотрел на него и ответил:
Так и хотел поначалу. Думал даже тела этих бандитов привезти в Нерчинский Завод, но потом вот что подумал. Мы посуди дела из низшего сословия, не отец в реестре казарме не писался, ни мы малолетние. Разве солдат отставной с нами. И при этом мы на дороге прибили насмерть двух дворян. Я подумал и понял, что это вывернуть можно, как угодно, а если еще и отец этих пшеков подключиться, то доказать, что напали на нас будет почти невозможно. Дадут какому судье сто рублей, и все, плакала гимназия наша. Ну и Егора Кузьмича за соучастие на каторгу. Вот чего побоялся.
Есаул посмотрел на меня, и прокашлявшись ответил:
М-да… Что-то я с такой стороны на поглядел на эту ситуацию. А может ты и прав. Кто знает, что за покровители у этих поляков, возможно Свистунов и сделать ничего бы не смог, чтобы вас защитить. Вот что, сколько у вас там коней?
— Девять, Павел Михайлович.
Есаул посмотрел на меня, и прокашлявшись ответил:
— Значится так, я сейчас с тобой пошлю Макара и деверя моего Николая. Они перегонят их к одному барышнику в соседнюю станицу. Тот возьмет, и рот на замке будет держать, только скорее всего настоящей цены за них будет сложно взять. Да и казаков за работу надобно будет отблагодарить. Вы же как лошадей передадите ступайте домой и делами своими занимайтесь, и про это забудьте. За деньгами, что удастся сторговать зайди дня через два.
— Спасибо большое, Павел Михайлович. Очень Вы меня выручаете.
— Да ступай уже, жди, скоро жди казаков.
Всю операцию Макар с Николаем действительно провернули за 2 дня, отогнав наш табун куда-то. Всего с барышника удалось получить 260 рублей серебром за все, и в основном дорого оценили коней пшеков. Я бы и сам себе их оставил, если бы не тянущийся не хороший след. Из этих денег я ничтоже сумняшеся отдал 50 рублей казакам за помощь и 10 рублей Селиверстову за добрый совет. Чему все были очень довольны, это действительно большие деньги. Вон у Макара двое сыновей подрастает, нужно много чего справить для будущей службы. Еще почти все седла, которые запамятовав не передал с конями, я передал в дар от нашей семьи на нужды казачества. Много бедных казаков, которым по началу службы тяжело вставать на ноги. Ведь далеко не всех как нас бандиты на регулярной основе подкармливают.
Анисим очень обрадовался заказу на фургоны, и мы с ним просидели почти два дня, делая наброски и чертежи. Я за эти дни попытался ему объяснить на чем сделать акценты. В целом определили два основных направления, это фургоны как у нас, а также телеги на металлической раме. Сделав предварительный расчет по материалам, я объяснил сколько и за что брать денег. Дальше думаю втянется и разберется. По крайней мере обычную таблицу с составными частями он вполне уже читает. Порекомендовал ему позаниматься математикой, чтобы хотя б быстро считать научиться и он загорелся. Сказал, что зимой будет штудировать с сыном учебники, что я обещал ему оставить. Не знаю, что из этого получится на выходе, но настрой его определенно мне нравился.