— Здравствуйте, уважаемый. — Подошёл я к Армену, который как заправский менеджер по продажам рекламировал свои транспортные услуги.
— Нам бы в Тифлис попасть поскорее. Не подскажешь, куда обратиться?
— Ой, слушай, ко мне обратись. Я довезу. У меня дилижанс знаешь какой? Ой, сам Мамед-Али-бек Ибрагимбеков делал, да, между прочим, да. А у него знаешь какие дилижансы м-м-м ягодка? Лучше, чем у Сливицкого в сто тысяч пятьсот два раз.
Мы с братьями расхохотались, и Кузьмич, поняв комичность ситуации тоже заржал как конь, даже немного прослезился.
— Дарагой, почему в пятьсот два лучше, а не в пятьсот три? — принял я кавказскую манеру игры словами и с акцентом горца спросил у Армена.
— Зачем пятьсот три
— Ой, слушай, какой пятьсот три?
— 48 рублей одно место. Сколько? Четыре. Вас четыре человека? — спросил меня Армен.
— Да, нас четверо.
— Ну вот, да, 48 рублей четыре человека. Выходит, 210 рублей. — поведал нам не используя счеты упитанный армянин.
Мы опять рассмеялись с братьями.
— Ты как считаешь, дорогой? 48 умножить на 4 будет 192 рубля. — с улыбкой сказал я.
— Ой, да ладно тебе, считать не умею, что ли. Я так и сказал, 192 рубля и 25 копеек за фунт веса. Провоз багажа у нас платный, сказал. Армен.
— Да, какой-то конский ценник, подумал я. Тут недавно рассуждали по поводу цен на поезд, а путешествие на дилижансе дороже. Да еще, как объяснил Армен, двое, а то и трое суток придется трястись на этих долбаных деревянных лавках.
— Ладно, давай, пошли, показывай свою ракету, сказал я Армену.
— Какую ракету? Вон стоит. Нет никакой ракеты. Настоящий, превосходный дилижанс от самого Мамеда-Али-бек Ибрагимбекова. — сообщил армянин.
Мы подошли к дилижансу, на котором и предстоял трёхдневный путь по военно-грузинской дороге. Он выглядел достаточно массивно, имел прочный деревянный корпус, четыре колеса с металлическими ободами, защитный козырёк от дождя и систему рессор для смягчения тряски. К сожалению, скамьи вдоль стен на 6–8 посадочных мест были жёсткими. Надеюсь, что больше 6 человек Арменка не набьёт сюда. На окошках висят шторки, а сверху полки для багажа. Вижу и масляные фонари. Наверное, их зажигают во время вечерних поездок. В упряжке у каждого такого дилижанса от четырёх до шести лошадей. Тот, которому нас подвёл Армен, имел четыре лошади.
— Ох уж этот Армен! — подумал я.
— И помотал же он нам нервы до самого отъезда.
Ну что ж, вроде бы все дела улажены. Наконец-то мы готовы к путешествию на дилижансе. Производство Мухаммеда… Как там его? Алимбекова или, может, Мурзабекова? Черт его знает! Армен прожужжал мне все уши об этом производителе экипажей и все сравнивал его с каким-то русским купцом. Ну да ладно. В общем, мы погрузили вещи, закупились на всякий случай немного провизии.
И, слава богу, мы наконец-то были готовы к отправке. Еще нам невероятно повезло в двух вещах: Во-первых, вместе с нами в путь выехали сразу два дилижанса — а это, как ни крути, добавляет уверенности в безопасности путешествия по столь непростому маршруту, как Военно-Грузинская дорога, и к каждому из них было по одному вооруженному форейтору, что помогал кучеру управлять экипажем, а также служил своеобразной охраной, во-вторых, кроме нас в дилижансе оказалось всего два пассажира, хотя, как я понял, Армен с легкостью мог бы подсадить еще двоих.
Но дело было вот в чем: у него имелась какая-то посылка, отправленная в виде мешков. Я предположил, что внутри находились документы, ведь все они были опечатаны, что напоминало инкассаторскую упаковку. Вряд ли это были деньги, потому что шесть мешков с наличными никто бы не рискнул отправлять таким способом. Я подумал об этом и невольно усмехнулся.
— Армен, ну что там, едем? — спросил Никита у нашего возницы.
— Да, едем, едем! Илья, джан, уже выезжаем, — крикнул Армен.
— Да я не Илья, я Никита, — тут же возразили ему. — Эй, да кто вас там разберёт? — махнул рукой Армен. — Вы похожи друг на друга больше, чем мой дедушка на мою бабушку, а между прочим, у них даже размер груди одинаковый был, — добавил он с улыбкой.
— Да ты что? — удивился Никита со смехом в голосе.
Основные вещи, что в оперативном режиме не понадобятся нам в пути по Военно-Грузинской дороге и не только, расположились в двух объемных кожаных чемоданах, которые мы закрепили на крыше. В салон взяли только корзинку с небольшим перекусом, водой, свои ранцы, сформированные на случай экстренной эвакуации, так сказать, в которых был неприкосновенный запас еды, деньги на непредвиденные расходы, запас патронов. С собой из Питера мы решили брать три винчестера и одну маузер с оптикой, а также излюбленные револьверы в проверенной временем сбруе
Кроме нас с братьями и Кузьмича, в тесном салоне дилижанса разместились два чиновника Аркадий Максимович Селиванов и Геннадий Львович Прошин. Первый крупный, довольно грузный, с двойным подбородком, пышными бакенбардами и роскошной залысиной. Второй оказался щуплым, да и по возрасту явно младше, думаю, ему было лет двадцать восемь, двадцать пять, тридцать пять — что-то в этом диапазоне. Сколько живём на этом свете, а всё ещё не привык к определению возраста: здесь это иначе, не так, как было в прежней жизни.
Чиновники направлялись по каким-то своим делам в Тифлис и для путешествия по Кавказу были очень легко экипированы. Надо сказать, одеты совершенно не по-дорожному, я бы даже сказал, безалаберно. Создавалось впечатление, что эти господа привыкли сидеть в кабинетах и выписывать справочки за мзду малую, только-только на мгновение отвлеклись от своих бумаг, на незначительную смену кабинета. А на самом же деле нас ждала дорога почти на двести вёрст по необжитым землям. На их месте я бы переоделся в какой-нибудь дорожный костюм. Мы же с братьями и наш Кузьмич оделись, словно отправлялись на боевой выход в тайге: конечно, по цвету эта форма, сшитая нам ещё матушкой в Прилукской, не слишком подходила для гор, но, как говорится, на безрыбье и рак — колбаса. Думаю путешествие в Тифлис нам запомнится.
Вообще, когда мы с парнями собирались в путь, что в пути может случиться какая-нибудь неприятность. Поэтому в наших рюкзаках находилось всё нужное для выживания на двое-трое суток. Точно такой же комплект мы собрали и для Кузьмича. Кроме того, взяли свои маскировочные халаты, которые нам шили ещё сёстры — сейчас казалось, это было невероятно давно.
На самом деле сама дорога, хоть и пролегала по горной местности, была устроена довольно неплохо. Каждые пятнадцать — семнадцать километров пути, которые мы преодолевали, нам попадались станции, где можно было получить помощь при необходимости, а также сменить лошадей.
Ранним июньским утром наш дилижанс отправился в дорогу. Путь начинался за Владикавказом, и мы двигались по Военно-Грузинской дороге. Все пассажиры заняли свои места, а кучер тщательно проверил упряжь. Армен, оглядев наш небольшой караван из двух дилижансов, дал команду к началу движения, и экипаж тронулся по живописной долине Терека. На всём протяжении пути каждые пятнадцать — семнадцать километров нам встречались станции, где могли оказать помощь таким путникам, как мы, а при необходимости — даже сменить лошадей.
Первой серьезной преградой в путешествие в Тифлис, нашем пути, было Дарьяльское ущелье. Крутые склоны, бурлящая река и отвесные скалы создавали поистине впечатляющий пейзаж. Перебраться через него было непросто, скажу я вам.
— Илья! Никита! Давай уже! Вылезай! — закричал Армен.
Голос Армена я уловил сквозь мутное окно, да, по большому счёту, даже если бы стёкла в дилижансе были забиты наглухо, толку было бы мало — слышимость всё равно отменная, не то что в этих ваших «мерседесах», где сидишь, будто в консервной банке, и даже сквозняка не унюхаешь, не то что человеческой ругани или собачьего лая снаружи.
Пассажиры вывалились из дилижанса и, переминаясь с ноги на ногу, начали шагать дальше по своим делам, вынужденные топать по разбитой дороге на своих двоих, ворча себе под нос от бессилия.
Особенно комичную картину представляли наши спутники — чиновнички Аркадий Максимович да Геннадий Львович, чопорные на вид, а в деле — смешные, как цирковые медведи.
Максимович, старший из них, худо-бедно перебрался через мутную реку, да вот только вымок, считай, по самое брюхо, ругаясь сквозь зубы на собственную долю. Второй же, этот молодой доходяга, привыкший больше к чернильнице и перу, чем к любым делам мужским, умудрился на скользком камне поскользнуться, истошно завизжал, рухнул прямо в ледяную воду, что с гор сбегает, да к тому же расшиб себе башку о валун. Конечно, помощь ему оказали без суеты — обработали окровавленную рану и залепили бинтом его взлохмаченный лоб.
Солнце катилось к закату, освещая июньское небо алым заревом, когда наш дилижанс, подпрыгивая на ухабах, выполз из проклятого Дарьяльского ущелья. Дорога змеилась меж отвесных скал, словно сама смерть наблюдала за нами сверху, а каждый из нас погрузился в собственные мрачные думы, не заметив тех подозрительных ублюдков, что с высоты, прикрываясь тенями, стали высматривать наш экипаж и шаг за шагом преследовать его.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — подумал я, глядя на ближайшего ко мне бандита.
Глава 19
Всё произошло резко и жёстко, не оставив ни малейшего шанса подготовиться — до сих пор не пойму, какого хрена мы тогда проморгали это нападение. Наверное, слишком привыкнув к однообразию за окном, мы с братьями расслабились, перестав реально следить за обстановкой, зевнув там, где надо было держать ухо востро и не терять хватку. Вот и получили — вместо того чтобы выставить кого-то наружу, рядом с форейтором или хотя бы на козлах, мы просто сидели и смотрели на мир сквозь мутные стёкла, не ожидая беды. Теперь уже поздно жалеть.
Распределив между собой фигуры противников, мы, стараясь не светиться, выглядывали из укрытия, каждый выбирая себе цель, которую мог различить сквозь грязное стекло дилижанса. Этот ящик, разумеется, не внушал доверия — от пуль он не спасал, но выбирать не приходилось, поэтому, сжав зубы, пришлось действовать по обстоятельствам.