— А откуда взялись еговисты?— спросил Реннер.
— Об этом есть легенда,— сказал Поттер и остановился.— А может, и не легенда. По словам еговистов Лицо Бога однажды просыпалось.
— Что?
— Он открывал свой единственный глаз.
— Это произошло, когда моти использовали свои лазерные пушки для запуска солнечного паруса. И никаких данных об этом?
— Верно.— Поттер подумал.— Это случилось во время Гражданских Войн, война нанесла нам огромный ущерб. Новая Шотландия осталась верна Империи, а Новая Ирландия — нет. Пятьдесят или около того лет мы сражались друг с другом, пока межзвездные корабли не кончились, и связь со звездами оборвалась. Потом, в 2870 году в систему вошел корабль. Это был "Лей Кратер", торговый корабль, переделанный для ведения войны, с действующим Полем Лэнгстона и трюмом в системе Новой Каледонии. С его помощью мы уничтожили предателей Новой Ирландии.
— Это было сто пятьдесят лет назад, а ты рассказываешь так, будто сам жил тогда.
Поттер улыбнулся.
— Мы здесь принимаем нашу историю очень близко к сердцу.
— Да, конечно,— сказал Стели.
— Вы спрашивали о данных,— сказал Поттер.— Университетские записи ничего не говорят. Как известно, некоторые из компьютерных записей были уничтожены во время войны. Что-то произошло с Глазом, это точно, но это должно было случиться после войны. Это не произвело большого впечатления.
— Но почему нет? Лицо... этот глаз является крупнейшей и самой яркой звездой вашего неба.
Поттер невесело улыбнулся.
— Но не во время войны. Я читал дневники. Люди прятались под университетским Полем Лэнгстона, а когда вышли наружу, то увидели на небе поле боя со странными огнями и вспышками взрывающихся кораблей. Только после окончания войны люди вновь начали смотреть на небо. Позднее астрономы попытались изучить, что же произошло с Глазом, а потом Говарда Грота Литлмида посетило божественное вдохновение.
— И он решил, что Лицо Бога было только тем, на что оно походило.
— Да, так он и решил. И убедил в этом многих людей. Вот мы и на месте, джентльмены.
Церковь Его Имени была одновременно внушительной и довольно ободранной. Это было каменное строение, способное выдержать века — и выдержавшее их. Однако, камень был поношен, как будто источен пескоструйными шторами, перемычки и карнизы потрескались, стены покрывали инициалы и непристойности, выжженные лазерами.
Священник был высоким, круглым человеком с мягким уступчивым взглядом, однако он оказался неожиданно тверд в своем отказе пустить их вовнутрь. Получилось не слишком хорошо, когда Поттер сказал, что является горожанином. Церковь Его Имени и ее священник многое вынесли от рук горожан.
— Неужели ты думаешь, что мы действительно хотим что-то осквернить?— сказал ему Реннер.
— Вы не верующие. Какое дело привело вас сюда?
— Мы только хотим увидеть картину У... Его Лица во всем его величии. Увидев это, мы уйдем. Если ты не пустишь нас, мы можем заставить тебя силой. Это касается Военного Флота.
Священник презрительно взглянул на него.
— Это Новая Шотландия, а не какая-нибудь примитивная колония, оккупированная Флотом. Вам требуется приказ Вице-короля, чтобы войти сюда силой. Вы же не туристы.
— Ты слышал о зонде чужаков?
Священник утратил часть своей уверенности.
— Да.
— Мы верим, что его запустили лазерными пушками с Мошки.
Это привело священника в замешательств, но затем он захохотал и смеялся долго и громко. Еще продолжая смеяться он ввел их вовнутрь. Не говоря ни слова, он провел их по потрескавшемуся кафелю через весь зал, а затем в главное святилище. Потом он стал в стороне, глядя на их лица.
Лицо Бога занимало половину стены. Это было похоже на огромную голограмму. Звезды у края были слегка размазаны, что бывало только с очень старыми голограммами. Кроме того, было чувство взгляда в бесконечность.
Глаз на этом Лице горел чистым зеленым огнем пугающей интенсивности. Чисто-зеленым с красным пятнышком в нем.
— Мой Бог!— сказал Стели и поспешно добавил: — То есть, я хотел сказать... Вот это сила! Какую индустриальную мощь должен иметь мир, чтобы послать такой свет за тридцать пять световых лет!
— Мне казалось, что я запомнил это лучше...— прошептал Поттер.
— Вы увидели!— пропел священник.— И по-вашему, это может быть природным феноменом? Итак, вам этого достаточно?
— Да,— сказал Реннер, и они вышли.
Снаружи они остановились, освещенные солнцем. Реннер покачал головой.
— Я нисколько не порицаю Литлмида,— сказал он.— Удивительно, как он не обратил в свою веру каждого человека на планете.
— Мы довольно упрямы,— сказал Поттер.— Этот поглядывающий искоса силуэт на ночном небе слишком очевиден, слишком...
— Глуп!— подсказал Реннер.
— Да. На Новой Шотландии люди не терпят обращения с собой как с тупицами, даже с Его стороны.
Вспомнив гниющее здание с его потрепанным внутренним видом, Реннер сказал:
— Похоже, Церковь Его Имени переживает худшие дни с тех пор, как Литлмид увидел свет.
— Верно. В 2902 году свет погас. Сто пятнадцать лет назад. Это событие очень хорошо задокументировано. На этом астрономия здесь кончилась — до возвращения Империи.
— Мошка погасла вдруг?
Поттер пожал плечами.
— Никто не знает. Это произошло, когда мы были повернуты к ней другой стороной. Вы, конечно, заметили, что цивилизация здесь отвоевала не так много места у бесплодного мира. Мистер Реннер, когда той ночью Угольный Мешок поднялся из-за горизонта, он выглядел уже как слепой человек. Для еговистов это было так, словно Бог снова заснул.
— Забыв про них?
— Говард Грот Литлмид принял большую дозу снотворного. Еговисты говорят, что он торопился на встречу с Богом.
— Вероятно, и требовалось объяснение,— сказал Реннер.— Что-то вы притихли, мистер Стели.
Хорст мрачно взглянул вверх.
— Они могут построить лазерную пушку, которая заполнит небо, а мы готовим туда военную экспедицию!
С большим трудом удалось собрать всех на ангарной палубе. Закрытые ангарные двери были единственным достаточно большим пространством, способным одновременно вместить команду корабля и научный персонал, но даже и здесь была жуткая давка. Отделение ангара было забито механизмами: посадочная шлюпка, баркас и катер, оборудование для научных исследований, корабельные запасы и прочее, чьего назначения Блейн не знал. Люди доктора Хорвата настаивали на погрузке почти каждого прибора, используемого при их работе, на случай, если он вдруг им понадобится, и военные с трудом сдерживали этот натиск, поскольку экспедицией такого рода до сих пор не было.
Сейчас огромное пространство было заполнено до краев. Вице-король Меррилл, министр Армстронг, адмирал Кренстон, кардинал Рэндольф и множество менее высоких гостей стояли вокруг, и Род надеялся, что его подчиненные сумели как следует подготовиться к отлету. Последние дни были заполнены неизбежной спешкой, главным образом общественными делами, и для важной работы по подготовке корабля оставалось мало времени. Сейчас, ожидая последнюю церемонию, Род мечтал поскорее убраться от жизни столицы и остаться на борту своего корабля, подобно отшельнику. Следующий год или около того, он будет под началом у адмирала Кутузова, и Род подозревал, что адмирал не совсем доволен командиром подчиненного ему корабля. Русский был явно далек от церемонии, проходившей на ангарных дверях "Макартура".
Не заметить его было невозможно. Кутузов был массивным, плотным мужчиной с тяжеловесным чувством юмора. Он походил на деятелей из учебника по русской истории и говорил точно так же. Частично это было следствием его воспитания на Св. Екатерине, но главную роль играл его личный выбор. Кутузов проводил многие часы, изучая древнерусские обычаи и усваивая многие из них. Мостик его флагманского корабля был украшен иконами, в каюте кипел самовар с чаем, а команда изучала то, что, как считал Кутузов, было точной копией казацких танцев.
Во Флоте укрепилось мнение, что это человек-универсал: в высшей степени компетентный: непоколебимо выполняющий любые приказы, отданные ему, и настолько нуждающийся в человеческом сострадании, что рядом с ним люди чувствовали себя неудобно. Поскольку Флот и Парламент официально одобрили акцию Кутузова, приказавшего уничтожить восставшую планету — Имперский Совет установил, что суровая мера предотвратила распространение мятежа по всему Сектору — адмирала приглашали на все общественные мероприятия, но никто не огорчался, когда он отказывался от приглашения.
— Главная проблема — это сумасшедшие русские обычаи,— заметил Синклер, когда офицеры "Макартура" обсуждали своего нового адмирала.
— Ничего отличного от шотландских,— заметил первый лейтенант Каргилл.— По крайней мере он не пытается заставить нас понимать русский. Он довольно хорошо говорит по-английски.
— Ты хочешь сказать, что мы на Шотландии говорим не по-английски?— требовательно спросил Синклер.
— Можешь думать, что угодно,— ответил Каргилл, но потом подумал и сказал: — Конечно, нет, Сэнди. Порой, когда ты возбужден, я не могу понять тебя, но... давай лучше выпьем.
Что ж, подумал Род, Каргилл пытается вести себя с Синклером по-дружески. Причина этого очевидна: пока корабль на Новой Шотландии и им занимаются люди с Верфи под началом Макферсона, Каргил старается не раздражать главного инженера. Это могло кончиться переездом из каюты... или чем-нибудь похуже.
Вице-король Меррилл что-то говорил. Род отогнал прочь посторонние мысли и стал напряженно слушать журчание его голоса.
— Я сказал, что действительно не вижу во всем этом смысла, капитан. Вполне можно было провести всю эту церемонию на земле... хотя бы ради вас, ваше преподобие.
— Раньше корабли покидали Новую Шотландию без моего благословения,— буркнул кардинал.— Но раньше не было миссии, настолько сбивающей Церковь с толку, как эта. Что ж, теперь это будет проблема молодого Харди.— И он указал на экспедиционного священника, Давид Харди был почти в два раза старше Блейна, так что упоминание кардинала было довольно относительно.