Кутузов хрякнул, как будто его ударили в живот.
— Этот глупец-пацифист! Он не смог бы понять того, что видит.
Молча они ждали еще одну минуту.
Зажужжал интерком.
— Адмирал, вызов с посольского корабля,— объяснил офицер-связист.
Кутузов нахмурился.
— Капитан Блейн, этот вызов примете вы.
— Простите, сэр.
— Ответьте на вызов моти. Я не буду говорить ни с одним чужаком непосредственно.
— Слушаюсь, сэр.
Лицо на экране походило на любое другое лицо Моти, но она сидела так неудобно прямо, что Род не удивился, когда услышал:
— Я Финч (клик) доктора Хорвата. У меня огорчительные новости для вас, капитан Блейн. Кстати, мы оценили предупреждение, сделанное нам. Мы не понимаем, почему вы хотите уничтожить наш корабль, но если бы мы смогли быть рядом...
Блейн потер переносицу.
— Мы боремся с чумой. Возможно, уничтожение "Макартура" остановит ее. Мы надеемся на это. Слушайте, мы сейчас слишком заняты. Что у вас за сообщение?
— Да, конечно. Капитан, три маленьких корабля, которые бежали с "Макартура", пытались войти в атмосферу Мошки-1. Мне очень жаль, но никто не уцелел.
Роду показалось, что мостик "Ленина" закрыл туман.
— Войти в атмосферу на спасательных шлюпках? Но это очевидная нелепость. Они не могли...
— Нет, нет, они пытались приземлиться. Мы проследили часть их траектории. Капитан, у нас есть их записи. Они сгорели полностью...
— Черт побери! Они были в безопасности!
— Нам очень жаль!
Лицо Кутузова было неподвижной маской, на которой шевелились только губы.
— Записи...
Род кивнул. Он чувствовал, что очень устал.
— Мы должны взглянуть на эти записи. Вы уверены, что ни один из моих юных офицеров не выжил?
— Вполне уверены, капитан. Мы очень огорчены этим. Разумеется, мы понятия не имели, что они попробуют сделать такое, и в этих обстоятельствах абсолютно ничем не могли помочь.
— Разумеется, нет. Спасибо.— Род отвернулся от экрана и посмотрел на сражение, разыгрывающееся перед ним.
— Итак, нет ни тел, ни обломков,— буркнул Кутузов.— Очень удобно.— Он коснулся кнопки на подлокотнике своего командного кресла и сказал: — Капитан Михайлов, отправьте, пожалуйста, катер за гардемаринами.— Он повернулся к Роду.— Конечно, там ничего не будет.
— Вы не верите моти, сэр?— спросил Род.
— А вы, капитан?
— Я„. я не знаю, сэр. Я не знаю, что мы можем сделать с этим.
— Я тоже, капитан. Катер будет искать и не найдет ничего. Мы не знаем, где они пытались войти в атмосферу. Планета большая. Даже если они выжили и свободны, мы можем искать их днями, и не найти. А если они в плену... то их никогда не найдут.— Он хмыкнул и сказал по командной линии: — Михайлов, проследите чтобы катер провел поиск хорошенько. И, пожалуйста, воспользуйтесь торпедами для уничтожения этого корабля.
— Да, сэр,— спокойно ответил капитан "Ленина" со своего поста по другую сторону большого мостика.
Два десятка торпед устремились к "Макартуру". Они не могли пройти сквозь Поле, запасенная в нем энергия должна была взорвать их немедленно. Они взорвались все одновременно, и крупная рябь, разноцветных огней покрыла пылающую фиолетовым цветом поверхность "Макартура". Ярко-белые пятна появились и исчезли.
— Прорыв в девяти местах,— доложил офицер-артиллерист.
— Прорыв во что?— спросил Род. Это был еще его корабль, и он доблестно сражался за свою жизнь...
Адмирал фыркнул. Корабль находился в пятистах метрах от этой дьявольской фиолетовой поверхности, и яркие вспышки могли даже не задеть его.
— Орудиям продолжать огонь. Готовность ко второй торпедной атаке,— приказала Кутузов.
Еще одна флотилия огненных дротиков, прочертила пылающие дуги. Все они взорвались по ту сторону мерцающей фиолетовой поверхности. Появилось множество белых пятен, и по фиолетовому пламени снова пробежала рябь.
И все же "Макартур" остался таким же, как был — огненно-фиолетовым пузырем диаметром в километр, соединенным с "Ленины" нитями зеленого света.
Стюард кают-компании подал Роду чашку кофе. Рассеянно тот сделал маленький глоток. Вкус его был ужасный.
— Огонь!— скомандовал Кутузов с ненавистью в голосе.— Огонь!
И тут это произошло. Поле "Макартура” чудовищно расширилось, стало голубым, желтым и исчезло. Зажужжали автоматически сканнеры, и увеличение экранов возросло. Корабль был на месте.
Он горел красным цветом и был частично оплавлен.
Впрочем, его вообще не должно было быть там: когда Поле разрушалось, все внутри его испарялось.
— Они должны были поджариться там,— механически сказал Род.
— Да. Огонь!
Зеленые лучи снова ударили. "Макартур" изменился, вздулся и расширился, выпуская в пространство воздух. Ещеодна торпеда подошла к нему и взорвалась. Лазерные батареи продолжали стрелять. Когда Кутузов приказал прекратить огонь, на том месте не было ничего, кроме пара.
Род и адмирал долго смотрели на пустой экран. Наконец, адмирал отвернулся от него.
— Вызывайте шлюпки, капитан Михайлов! Мы идем домой.
Три маленьких конуса падали, и в каждом, подобно яйцу на подставке, сидел человек.
Хорст Стели летел первым. За исключением вакуумного костюма, ничто не отделяло его от космического пространства. Очень осторожно он повернулся, чтобы взглянуть на следующие за ним два других конуса. Где-то там, далеко за горизонтом, находились "Макартур" и "Ленин". Не было ни одного шанса, что радио его костюма будет действовать на таком расстоянии, но все же он перешел на вызывающую частоту и послал вызов. Ответа не было.
Все произошло стишком быстро. Конуса включили посадочные ракеты и к тому времени, когда он вызывал "Ленин", было уже слишком поздно. Возможно, связисты были заняты чем-то другим, или он был слишком низко... Хорст вдруг почувствовал себя одиноким.
Падение продолжалось, а потом ракеты вдруг смолкли.
— Хорст!— Это был голос Уайтбрида.— Стели ответил.— Хорст, эти штуки собираются войти в атмосферу!
— Да. Воткнуться в нее. А что мы можем сделать?
Впрочем, это был риторический вопрос. В полной тишине три маленьких конуса падали к ярко-зеленой планете под ними. Потом они вошли в атмосферу.
Для каждого из них такое случалось не впервые. Они знали цвета плазменного поля, появляющегося перед носом корабля, цвета, различающиеся в зависимости от химического состава защитного экрана. Но на этот раз они были практически обнажены. Будет ли сейчас излучение? Или жара?
Голос Уайтбрида прорвался к Стели сквозь помехи.
— Я пытаюсь думать как Домовые, и это не так-то легко. Они знали о наших костюмах, знали какую часть излучения они задерживают. Сколько, по их мнению, мы можем выдержать? И еще жара...
— А я передумал,— сказал Поттер.— Я не полечу вниз.
Стели старался не обращать внимания на их смех. Он отвечал за их жизни и относился к этому серьезно. Он попробовал расслабить мышцы и ждал жары, турбулентных потоков, радиации, падения конуса и смерти.
Сквозь плазменные искажения виднелся проносящийся мимо пейзаж. Круглые моря и дуги рек. Обширные пространства городов. Горы, покрытые льдами, и снова город, раскинувшийся у подножия и на склонах снежных пиков. Огромный океан, потом снова суша. Конуса снижались и делали стали крупнее. Воздух свистел вокруг. Лодки на озере, крошечные пятнышки, полные тучи их. Пространство зеленого леса, резко ограниченное и рассеченное дорогами...
Обод конуса Стели раскрылся, и кольцо парашюта рванулось назад. Стели глубже вжался в облегающее кресло. С минуту он видел только голубое небо, а потом последовал сильный удар. Стели мысленно выругался. Конус закачался и завалился на бок.
В ушах у Стели возник голос Поттера.
— Я нашел рычаг управления полетом! Если эти бестии сделали все одинаково, в центре должна быть круглая рукоять. Это рычаг управления тягой, а двигая всю контрольную панель, можно удерживать конус от крена.
Как жаль, что он не обнаружил этого раньше!— подумал Стели и сказал:
— Подлетайте ближе к земле и парите над ней — пусть топливо выгорит. Вы нашли способ освобождения парашюта, Поттер?
— Нет. Он пока подо мной, и ракетное пламя тут же сожжет его. Где вы?
— Внизу. Дайте мне только освободиться...— Стели раскрыл аварийную сеть и опрокинулся на спину. Сиденье было на тридцать сантиметров ниже края конуса. Он вытащил оружие и прожег отверстие, чтобы проверить пространство под собой. Оно было заполнено сжимающейся пеной.— Когда приземлитесь, убедитесь, что на борту спасательной шлюпки нет ни одного Домового,— приказал он.
— Черт побери! Меня едва не вышвырнуло — донесся голос Уайтбрида.— До чего же мудреные штуковины...
— Я вижу тебя, Джонатан!— воскликнул Поттер.— Пожалуй, я смогу подлететь к тебе!
— Тогда ищите мой парашют,— приказал Стели.
— Я тебя не вижу. Мы можем быть километрах в двадцати друг от друга. Твой сигнал не очень-то силен,— сказал Уайтбрид.
Стели поднялся на ноги и внимательно осмотрел спасательную шлюпку. В ней не было места, где малыш мог бы спрятаться и пережить полет через атмосферу, но он осмотрел ее еще раз, чтобы иметь полную уверенность. Потом он переключился на вызывающую частоту и попытался вызвать "Ленин" — не надеясь на ответ и не получив его. Передатчики костюмов действовали в пределах видимости и их сознательно не делали очень мощными, иначе все пространство было бы полно разговоров, одетых в костюмы людей. В переделанных спасательных шлюпках не было ничего, похожего на радио. Интересно, как домовые собирались обеспечить вызов помощи выжившим.
Стели чувствовал себя не очень уверенно, еще не привыкнув к силе тяжести. Вокруг него расстилались возделанные поля с рядами пурпурных, похожих на баклажаны кустов с кронами темных листьев, доходивших человеку до груди, и более низкими кустами с зернами. Ряды уходили вдаль во всех направлениях.
— Тебя по-прежнему, не видно,— доложил Уайтбрид.— Хорст, ты видишь большое, низкое здание, сверкающее как зеркало? Это единственное здание в пределах видимости.