Чё это с тобой? – спросил брат, выпучив глаза.
Я не ответила. Просто стояла и моргала, желая уменьшиться в размере.
– О боже мой, Калли! – выдохнула мама, и глаза у нее стали большие, будто стеклянные шарики из детской игры.
– Подстриглась. – Я пожала плечами и взяла сумку с дверной ручки.
– Ты выглядишь… ты выглядишь. – Она набрала в грудь воздуха. – Ты выглядишь жутко, Калли. Я не собираюсь лгать. Ты уничтожила себя.
Разрушения гораздо более серьезны, чем ты думаешь, хотелось мне крикнуть ей. Но она продолжала смотреть на меня с отвращением, как будто на миг ей захотелось, чтобы меня вообще не было. Я и сама чувствовала себя так же. Я прочно закупорилась, зная, что не смогу никому ничего рассказать, что она будет смотреть на меня с еще большей ненавистью и омерзением, если я ей расскажу.
Первые несколько лет мама пыталась понять. И я благодарна ей за это. Она задавала вопросы, водила меня на консультации. Консультант ей сказал: я так веду себя, потому что мне нужно больше внимания. Он был типичный выскочка, приехал из какого-то захолустья и понятия не имел, о чем говорит, хотя я, со своей стороны, нисколько не помогла ему вникнуть в суть проблемы. Мне совсем не хотелось позволять ему копаться в моем внутреннем мире. К тому моменту все хорошее и чистое во мне было испорчено, протухло, как оставленные на солнцепеке яйца.
Что до моей матери, она любит, когда все идет хорошо. Она ненавидит, когда по телевизору показывают плохие новости, и никогда не смотрит их. Газетные заголовки она тоже не читает и ни за что не станет говорить о болезненных мировых проблемах.
– Пусть в мире происходит много дурного, я не допущу, чтобы это портило мне настроение. – (Эту фразу я слышала от нее постоянно.) – Я заслужила быть счастливой.
Так я позволила стыду овладеть мной, убивать меня, шелушить, как отмершую чешую. Я знала, что должна держать все внутри, пусть мама никогда не узнает той грязи, которая навсегда поселилась во мне, – той мерзости, пакости, гадости. Пусть продолжает жить своей счастливой жизнью, которую она заслужила.
В конце концов мама перестала задавать мне вопросы и начала говорить всем, что это издержки переходного возраста, как объяснил ей психотерапевт.
Однажды я слышала, как она сказала соседу, который обвинил меня в краже садовых гномов с его участка, что я не такая плохая девочка. В тот день я как будто выросла и посмотрела на время, проведенное взаперти в своей комнате за писанием мрачных мыслей, как на глупость. Лучше бы не было этого времени, когда я носила мешковатую одежду, подводила глаза толстыми стрелками. Мне стало жаль своей одинокой юности, жаль, что я пропустила ее уроки и возможность стать прекрасной женщиной, у которой много друзей и которая открыто улыбается миру.
Но то, о чем я сожалею и буду всегда сожалеть, вошло в мою комнату, когда мне исполнилось двенадцать.
Глава 10
Пункт № 49: Скажи себе правду.
Кайден
Я дома уже два дня и почти вернулся в то место, из которого бежал. Отец пока еще не бил меня, ничего такого, но я боюсь его, как ребенок.
– На кой хрен ты оставил этот кусок дерьма перед домом? – спрашивает отец, входя на кухню.
Он одет в костюм, хотя сегодня не нужно на работу. Просто ему нравится выглядеть солидно.
– В гараже нет места. – Я намазываю масло на тост как можно аккуратнее, потому что отец ненавидит, когда нож скрипит по высушенному хлебу.
– Мне пофиг. – Он открывает буфет и достает пачку хлопьев. – Убери его. Из него масла натекло по всей дорожке.
– Ладно. – Я откусываю от тоста. – Найду для него какое-нибудь место.
Отец встает передо мной, и у меня внутри все холодеет. Зеленые глаза смотрят сурово, скулы напряжены, выражение лица холодное.
– Думаю, ты кое-что забыл.
– Хорошо, сэр. – Я пропихиваю хлеб в горло. – Я найду для машины другое место.
– А потом вернись и убери со стола крошки. – Он угрожающе смотрит на меня еще несколько секунд, а потом отступает.
– Да, сэр. – Я втягиваю ноздрями воздух и иду к двери.
Отец достает плошку из посудомоечной машины, а я выбегаю из дома. Почему я не могу врезать ему? Я думал об этом несколько раз, когда был младше, но всегда боялся, что возмездие будет в двадцать раз страшнее. Потом я стал старше и сильнее. К этому моменту что-то внутри меня умерло, и мне стало все безразлично. Я сносил побои и пинки, желая только одного: чтобы однажды он перестарался и все было бы кончено.
Так продолжалось до того вечера, когда это почти случилось, но появилась Калли и спасла меня.
Звонит мобильник. Я достаю его из кармана. На экране имя Дейзи.
– Да? – отвечаю я, соскакивая по ступенькам с крыльца.
– Привет, – визгливым голосом говорит она. Ясно, что вокруг друзья. – Как поживает мой любимчик?
– Отлично.
– Что? Ты не рад меня слышать?
– Я получил от тебя весточку пару дней назад. Ты ясно дала понять, что мы больше не вместе. Или, скорее, Люк сделал это, сказав, что ты трахаешься направо и налево с кем попало.
– Боже, да он затеял вендетту против меня! – выпаливает Дейзи. – Похоже, он хочет, чтобы мы расстались. Никогда не понимала, что тебя с ним связывает. Он совсем не такой, как ты.
– Чего тебе надо? – Тон у меня сдержанный, потому что я быстро иду по траве к машине и на ходу засовываю в рот остаток тоста.
– Хочу, чтобы ты пригласил меня на вечер встречи выпускников, как обещал.
– Я это обещал, когда мы были вместе.
– Слушай, я знаю, что ты на меня злишься. – Она издает драматический вздох. – Но у меня никого нет, и меня выдвинули на королеву этого вечера. И меньше всего мне хочется оказаться без пары, когда назовут мое имя.
– Не сомневаюсь, найдется тысяча парней, которые с радостью избавят тебя от одиночества.
«И заберутся к тебе в трусы», – добавляю я мысленно.
– Но я хочу, чтобы это был ты, – плаксивым тоном говорит Дейзи. – Пожалуйста, Кайден, мне это нужно.
Телефон вибрирует. Я останавливаюсь на краю лужайки и быстро переключаю экран, чтобы прочесть сообщение.
Калли: Хотела спросить, все ли у тебя в порядке. Люк сказал, ты уехал домой. Если что-нибудь понадобится, дай знать.
Глядя на текст, я качаю головой. Как она мила. Она беспокоится обо мне. До сих пор еще никто не переживал за меня.
– Да отвяжись ты, я не могу это сделать, – бормочу я и пинаю носком ботинка кусок грязи. – Я не могу быть с тобой.
– Нет, можешь, – говорит Дейзи. – Тебе только и нужно, что забрать меня в семь.
Я не обещал ей, но какая разница. Мне нужно как-то отвлечься.
– Ладно. Я заберу тебя, только на саму вечеринку не пойду.
Мы заканчиваем разговор, и на меня накатывает легкая тошнота. Вырулив на улицу, я уже готов направиться к восточному шоссе, чтобы ехать в кампус. Но, бросив взгляд на шрамы на костяшках пальцев, я поворачиваю на запад, к городу, чтобы оставить где-нибудь машину, пешком зайти за Дейзи и отвезти ее на вечеринку.
Калли
– Субботний вечер, – говорит Сет, намазывая волосы гелем. – Ты должна пойти со мной куда-нибудь. Я ни за что не оставлю тебя дома одну.
– Со мной все будет хорошо. – Я приподнимаю стопку учебников в поисках конспекта.
Честно говоря, мне немного грустно, потому что Кайден не ответил на мою эсэмэску. Хотя, может быть, он очень занят.
– Ты слишком поглощена Кайденом. – Сет садится перед компьютером и, вертясь на стуле, просматривает свою страничку в «Фейсбуке». – Видела бы ты свои глаза потерянного щенка в эти два дня.
– Куда же я засунула этот чертов конспект? – Я роняю стопку книг и упираю руки в бедра.
– Оставила в своей комнате, – говорит Сет. – Помнишь, мы вытащили тетради, пока… – Он замолкает, а потом быстро закрывает экран и с вытаращенными глазами разворачивается ко мне вместе со стулом. – У меня великолепная идея. Почему бы нам с тобой просто не прогуляться? Я могу тряхануть Грейсона, и мы с тобой пойдем на тот глупый фильм, который ты хотела посмотреть.
– Ни за что. – Я плюхаюсь на кровать Сета. – Я не собираюсь портить тебе первое за целую вечность свидание.
– Пожалуйста, Калли, пойдем со мной, повеселимся.
– Что с тобой? – Я опираюсь на локти. – Ты ведешь себя как извращенец.
– А я и есть извращенец. – Сет встает со стула, не глядя на меня, ногой отпихивает в сторону коробки, чтобы открыть дверцу стенного шкафа. – Думаю, я должен сказать тебе кое-что, хотя это может тебя расстроить, но, мне кажется, тебе нужно быть в курсе.
– О’кей… Что это?
Сет снимает с перекладины вешалку и сдергивает с нее куртку.
– Ты сама знаешь: пошли со мной и совершим какое-нибудь безумство.
– Сет, прошу тебя, скажи мне, что происходит. – Я медленно поднимаюсь с кровати. – Ты заставляешь меня беспокоиться.
Он вздыхает и возвращает пустую вешалку в шкаф.
– Я видел в «Фейсбуке», что Кайден записался на вечер встречи выпускников вместе с Дейзи Макмиллан.
– Отлично. – Я до боли прикусываю язык.
– Ты переоденешься или так пойдем? – Сет застегивает молнию на куртке и берет со стола ключи.
– Думаю, я пойду к себе и позанимаюсь. – Я хватаю с кровати сумку.
– Калли, я…
– Сет, со мной будет все хорошо. А теперь иди на свидание и повеселись там за нас двоих.
Пулей вылетаю из комнаты, так что Сет не успевает переубедить меня. Не знаю, как я отношусь к Кайдену. Я думала, что моя жизнь куда-то движется, думала, в воздухе запахло переменами.
Видимо, я ошиблась.
Кайден
Посреди ночи я тихонько проскальзываю в свою комнату в общаге. На мне смокинг, в руке – сумка. Когда я включаю свет, Люк садится на постели, моргает и трясет головой:
– Пора нам разработать систему, при которой ты перестанешь меня будить. – Он разглядывает мой смокинг. – Значит, эта запись была верной? Ты действительно был с ней?