– О, в этом году мы пойдем к Оуэнсам. – Она вынимает из ящика деревянную ложку и заправляет за ухо длинную прядь каштановых волос. – Они пригласили много народа, как два года назад.
Вспоминая тот ужин, о котором говорит мама, я хмурюсь. В том году у Кайдена начались серьезные отношения с Дейзи, и она превратила для меня вечер в сущий ад.
– А кто еще там будет?
Мама пожимает плечами и начинает тихо подпевать песне, играющей в стереосистеме.
– Может, нам сходить сделать себе прически? Это будет забавно, если мы разоденемся в пух и прах?
Собираюсь ответить «нет»: это последнее, что мне хотелось бы сделать, но тут плямкает телефон, оповещая о поступившем сообщении.
Кайден: Ты знаешь, что у миссис Макгрегор интрижка с Томом Пелони?
Я: Хм… Что?
Кайден: Или что Тина Миллисон получит на Рождество новый «мерседес»?
Я: А я должна это знать? Ты меня смущаешь.
Кайден: Похоже, моей маме не хватает общения. Она ходит за мной по пятам по всему дому и рассказывает последние сплетни. Даже хочет, чтобы я пошел с ней делать маникюр.
Я прыскаю со смеху. Мама вопросительно смотрит на меня, и я перестаю хихикать.
Я: Думаю, она по тебе соскучилась.
Кайден: Нет, ей просто скучно и нужно перестать пить. Отец, наверное, надолго уезжал, пока меня не было, и она от одиночества еще сильнее свихнулась.
Я: Моя хочет, чтобы я пошла с ней делать прическу.
Кайден: Да, но ты же девушка.
Я: Ох, а я и забыла. Спасибо, что напомнил.
Кайден: Об этом я не забываю. На самом деле только о том и думаю.
Я: Что я девушка???
Кайден: Что ты девушка, к которой я страшно хочу прикоснуться прямо сейчас.
Я поджимаю губы, не зная, что ответить. С тех пор как я поделилась с ним своим страшным секретом, мы целовались всего раз, и вдруг он заводит такой фривольный разговор.
– Калли, что случилось? – с беспокойством спрашивает мама. – Ты как будто покраснела.
– Я в порядке. – Я отрываю взгляд от экрана мобильника и смотрю в ее тревожные глаза.
– Кому ты пишешь? – Она протягивает руку к телефону.
Поворачиваюсь к ней спиной и отхожу к столу, чтобы она не видела моего лица.
Кайден: Я напугал тебя?
Я: Нет, я просто кое о чем задумалась.
Кайден: О том, как я к тебе прикасаюсь?
– Калли, пирожки подгорают, – говорит мама. – Можешь убавить температуру?
Я: Мне надо идти. У мамы на кухне кризис.
Кайден: О’кей, напишу тебе позже. Будь готова к ответу:)
Я бегу к духовке и убавляю огонь, мне самой очень жарко. Снимаю крышку с кастрюли, из нее вырывается облако пара, я высыпаю в воду лапшу.
– Так как насчет прически? – Мама возобновляет разговор с того места, где мы прервались. – Что ты думаешь?
– Думаю, я пойду в свою комнату, – уклоняюсь я от прямого ответа. – Мне нужно много чего сделать.
– Но сейчас же каникулы. Мы должны проводить время вместе. Чем ты там собираешься заниматься? Будешь скучать в одиночестве?
Мама всегда хотела видеть меня не такой, какая я есть, даже и до того, как я изменилась. Когда мне было шесть лет, она мечтала, чтобы я стала балериной, а мне хотелось играть в футбол. В десять она решила, что мне нужно купить кучу платьев для школы, а я мечтала проколоть уши. В одиннадцать я захотела начать учиться игре на гитаре, а она записала меня на занятия по подготовке к конкурсу красоты.
– Немного поскучать – это не так уж плохо. – Я кладу нож в раковину и направляюсь к задней двери. – Скоро вернусь.
На улице холодно, стекла в окнах и перила крыльца покрыты изморозью. Я иду в гараж. Пока я была в колледже, мама с папой загромоздили мою комнату коробками с папиными футбольными трофеями и сувенирами. Спать я могла или на диване в гостиной, или в комнате над гаражом. Я выбрала гараж как место более уединенное. К тому же мне понравилось, что не нужно оставаться в своей комнате, где меня преследуют воспоминания, от которых не уснуть. Здесь наверху тихо и спокойно, ничто не тревожит ум.
Поднимаюсь по лестнице и закрываю за собой дверь, включаю обогреватель и вынимаю из сумки дневник. Потом достаю айпод, вставляю в уши наушники и пролистываю «Изумительную подборку мелодий от Сета». У моего приятеля очень разнообразные музыкальные вкусы, так что я с интересом ожидаю, какая мелодия зазвучит, когда я кликну по первой в списке песне. В уши ударяет «Work» группы «Джимми ит ворлд». Я плюхаюсь на кровать и закидываю ноги на металлическую спинку.
Открываю дневник, приставляю кончик ручки к бумаге. Сердце стучит, и мозг работает быстро.
В последние несколько дней я все время думаю о том, что бы я чувствовала, если бы мы с Кайденом были вместе. По-настоящему, в полном смысле этих слов. Чем дольше я изучаю эту идею, тем разнообразнее становятся мои мысли. Иногда мне кажется, что думать о таких вещах вообще неправильно, но в другие моменты я наслаждаюсь и самими мыслями, и возникающими при этом образами. Похоже, что я – это больше не я, как будто он изменил меня и я превратилась в девушку, способную рассуждать о возможностях жизни и любви.
Вчера в гостиной я замечталась и представила его губы у себя на груди, как было в тот вечер, когда я все ему выболтала, и тут в комнату вошла мама.
– Ты выглядишь такой счастливой, – сказала она и присела рядом со мной на диван. – Давно не видела у тебя радостной улыбки.
Я вгляделась в нее, вгляделась пристально. Неужели ей никогда не приходило в голову, хотя бы на долю секунды, что со мной могло произойти что-то ужасное? Допускала ли она такую мысль, но идея оказывалась настолько страшной, что она не могла удержать ее в голове?
Чья-то теплая рука трогает меня за плечо. Я пугаюсь, выворачиваюсь, ручка и дневник падают на кровать.
Кайден делает шаг назад и выставляет вперед руку. Я тяжело дышу, стоя на коленях на кровати. Кайден одет в длинные шорты, черную толстовку с капюшоном, на ногах кроссовки. Волосы убраны под вязаную шапочку, губы двигаются – он что-то говорит.
– Что ты здесь делаешь? – Я выдергиваю из ушей наушники.
– Твоя мама сказала, что ты здесь, наверху. – Он обводит взглядом маленькую комнатку с оштукатуренными стенами и полом без ковра, останавливается на неубранной постели. – Это твоя комната или гостевая?
– Предполагалось, что это будет гостевой дом. – Я кладу айпод на кровать и встаю. – Родители строили его много лет, но смогли довести только вот до такого состояния.
Кайден с улыбкой смотрит на дырочку в стене, которую нужно зашпаклевать.
– Мои родители помешались бы, если бы у нас хотя бы часть дома выглядела так.
– Мои отвлеклись на другие дела – спорт, городские собрания, конкурсы пирогов, попытки уговорить нас с братом не уезжать далеко от дома. У них много других занятий.
– Значит, у них есть интерес к жизни. Мне это нравится. – Кайден смотрит на меня сияющими зелеными глазами. – Твоя мама симпатичная. Я с ней, конечно, и раньше встречался, но сегодня она была очень разговорчива.
– Что она тебе сказала? – Я внутренне морщусь.
Кайден снимает шапочку и взбивает рукой слежавшиеся волосы. Концы взлетают вверх, несколько прядей падает на лоб.
– Не слишком много.
– Правда? – Я смотрю на него с сомнением и изгибаю брови. – Что-то я в этом сомневаюсь. Могу поспорить, она тебе уйму всего наговорила.
Кайден изо всех сил старается не улыбаться.
– Она была очень мила. – Он обходит меня кругом, я поворачиваюсь, чтобы не терять его из поля зрения. – Сказала, она в восторге оттого, что мы подружились и встречаемся.
– Я ей ничего такого не говорила, – парирую я, чувствуя смущение. – Она сама делает выводы.
Кайден оказывается у меня за спиной, я снова начинаю поворачиваться, но он берет меня за плечи, останавливает и прижимается грудью к моей спине.
– А почему ты ей ничего не сказала?
Я пожимаю плечами, а саму пробирает легкая дрожь – чувствую его дыхание у себя на шее. Кайден склоняет голову над моим плечом.
– Потому что я ничего не рассказываю ей. Я не… – Обрываю себя на полуслове.
Губы Кайдена касаются моего уха и прикусывают мочку.
– А разве мы с тобой не друзья, Калли? Что же тогда мы такое? – Он медленно проводит зубами по краю моего уха. – Мне бы очень хотелось это выяснить.
– Не знаю.
Делаю вдох. К чему он, черт возьми, клонит?
– Я все время думал о той эсэмэске и решил, что нужно прийти и узнать твой ответ, – хриплым шепотом говорит он мне в ухо. – Я бы пришел и раньше, но отец заставил меня тренироваться. Он сказал… сказал, что я немного сдал, с тех пор как уехал.
Твердая как камень грудь Кайдена, прижатая к моей спине, доказывает, что его отец просто лгун.
– Ты… в порядке? – осторожно спрашиваю я. – Я имею в виду, отец… ничего тебе не сделал?
– Я в порядке. Он вообще мало бывает дома. Все время на городских собраниях или благотворительных мероприятиях. Мои родители всегда умели неплохо пускать пыль в глаза. – Кайден замолкает. – А как ты? Мы с тобой так и не поговорили толком. Я хотел побеседовать с тобой в машине, но там был Люк.
– Это хорошо. Я не очень-то люблю всякие разговоры.
Кайден в нерешительности. Спиной ощущаю, как поднимается и опускается его грудь при каждом вздохе.
– Тогда чем ты хочешь заняться?
Тем, о чем писала в дневнике.
– Не знаю…
Кайден легонько прикусывает мою шею под ухом, я всхлипываю. Он обвивает мою талию руками, гладит по животу, между грудями и подбирается к шее. Надавив пальцами мне на челюсть, поворачивает мою голову к себе. Его лицо совсем близко, и я замечаю царапину у него на щеке и щетину на подбородке.
– С тобой все в порядке? – Я поднимаю руку и нежно провожу пальцами по его щеке. – Откуда у тебя это?
– Поцарапался. – Его зрачки сжимаются, а глаза становятся большими. – Все хорошо. Поверь мне.
Моя грудь прижата к его руке, дыхание учащается. Кайден смотрит на мои губы, приближает свой рот к моему, я непроизвольно закрываю глаза, и в этот миг его губы соприкасаются с моими. Его рот двигается неспешно, а рука так и пересекает грудь, второй же он водит по моему животу и берется за низ рубашки. Пытаюсь придумать, что мне делать со своими руками, и наконец просто кладу их на предплечья Кайдена. Приоткрываю рот, откидываю голову назад, теплый язык Кайдена пробирается внутрь, и от этого я уже не могу свободно дышать.