Колокольня главной церкви Вожерона, посвящённой святому Кельвецию, как и кафедральный собор Аркайла, главенствовала над всеми зданиями города. Все кварталы, включая проплешины разбитых и выгоревших после обстрелов домов, фортификационные сооружения — стена с зубцами, башни, ворота — виделись, как на ладони. Даже дальние огни биваков защитников мятежной провинции и, ещё дальше, армии, пришедшей наказать их за самоуправство. Судя по количеству костров, соотношение сил было далеко не в пользу вожеронцев, сколько бы кондотьерских рот они не призвали бы под свои знамёна. Конечно, они не сдадутся, гордость не позволит, но исход войны виделся Офре предрешённым. Поэтому, она хотела выполнить работу как можно быстрее и уносить ноги, пока не поздно.
Скоро, очень скоро Вожерон превратится в то место, где выживать будет очень сложно. Чёрствая горбушка хлеба и глоток чистой воды начнут цениться на вес золота. Да и деньги потеряют свою ценность — ведь их нельзя съесть. Сила, умение убивать и хладнокровное презрение к ближнему станут теми качествами, которые дадут их обладателю надежду на спасение. Ну, или умение очень быстро удрать. Обладая в полной мере навыками убийцы, Офра не переоценивала свои силы и понимала, что в открытой схватке справиться с двумя-тремя опытными воинами ей не под силу. Именно поэтому рассчитывала в свором времени оставить здешние земли далеко за спиной и вернуться в столицу, к безбедной и весёлой жизни.
Но сперва нужно было выполнить задание, чтобы отчитаться перед Чёрным Джа. Не так важно вознаграждение, хотя такой суммы Офра ещё не получала ни за одно убийство. Главное — оправдать доверие, показать главе гильдии, что он не ошибся в выборе спутницы и помощницы.
Значит, нужно не думать о пронизывающем ветре, о том, что глаза слипаются, о высоте, с которой свалишься, допустив малейшую неосторожность. Нужно ждать.
Умение терпеливо выжидать — главный навык наёмного убийцы. Так учил её Коло.
Коло!
Одно лишь это имя, всплывшее в памяти, заставило Офру зашипеть сквозь зубы, будто он сорвала «корочку» со старого пореза. Да такого, собственно говоря, и было. Коло Щёголь вошёл в её судьбу насколько лет назад, когда девочка-сирота, ведущая непрестанную борьбу за выживание в портовых трущобах Аркайла, поняла, что для побирушки она уже слишком взрослая и чересчур хороша собой, в бордель для старых извращенцев, который содержала старая Ильза Железный Зуб, не хочется. Мальчишки её возраста давно уже пристроились к какому-либо делу — кто учился у карманника, кто прибился к шайке домушников и разил в окна верхних этажей, которые хозяева позабыли закрыть ставнями. Некоторые счастливчики даже умудрились наняться юнгами на корабли, уходившие в дальние земли. Офре их судьба не светила, зато к сухорукому Чучу, верховодившему их братством, выбравшем для ночёвок подвалы полуразрушенного здания недалеко от Южной Башни, стал часто наведываться вышибала из заведения от старой Ильзы. Поил его дорогим вином — четверть «башенки» за кувшин. Вёл долгие разговоры о том, о сём, и всё поглядывал на Офру. Она злилась и убегала на пустырь за зерновыми складами, чтобы заняться любимым делом. Метала ножи в обгоревшее дерево, которое обрядила в рваньё, подобранное на свалке. Обычные кухонные ножи, украденные на городском рынке с лотка. Правда, Офра заточила их о кусок шершавого песчаника и даже слегка изменила очертания клинков. У неё всегда хорошо получалось чем-либо кидаться. Осколком гранита убивала крысу с расстояния в десять шагов. В полумраке, на звук. Однажды ребром медной монетки выбила глаз главарю конкурирующей шайки побирушек. Правда, Чучу потом отлупил её ремнём — улаживая ссору, он здорово потратился.
Как-то вечером, Офра почувствовала, что за ней следят. Обернулась, держа ножи наготове… и никого не обнаружила. Напуганная, она ушла, шарахаясь от каждой тени. Через два дня всё повторилось. Чужой взгляд она ощущала так, словно это ладонь стражника, схватившая её за плечо.
— Кто здесь? Кто? — хотела грозно выкрикнуть она, а на самом деле жалобно пискнула.
В ответ раздался негромкий кашель, и Офра увидела сидящего на корточках человека. После она готова была поклясться стигматами святого Кельвеция, что мгновение назад на этом месте никого не было.
— Попробуй моими, — сказал странный человек, протягивая ей три настоящих метательных ножа. — Меня зовут Коло́. Матушка моя была из Тер-Веризы, отсюда и имя такое.
Темноволосый, с тонкими усиками и насмешливым взглядом. Тогда ему не было и сорока лет, но Офре она показался старичком. Обаятельным и беззлобным, но выходцем из далёкого мира взрослых, от которых она не ждала ничего хорошего.
Все три ножа воткнулись в драный камзол там, где у человека, когда-то носившего его, было сердце.
— Молодец, — похвалил Коло. — Оставь себе. А своё… свои можешь утопить в заливе.
Он ушёл, но появился на следующий день. Дал несколько дельных советов, как прицеливаться, как держать локоть во время броска, поругал за плохую работу ног. Пообещал, что придёт ещё, и пропал надолго.
А через десять дней Чучу приказал ей собираться — он отведёт «свежатину» к Ильзе Железный Зуб. Возражения не принимались. Какие могут быть возражения, если за пазухой у сухорукого лежал кошелёк с тридцатью «башенками»?
Офра попыталась убежать, но Чучу сграбастал её за воротник, отшвырнул на груду тряпья и достал ремень. Метательный нож так легко и привычно лёг в ладонь, но девушка кидала его из неудобного положения, лёжа на боку, и клинок вонзился старому разбойнику в плечо. Этого хватило. Сухорукий скрючился и взвыл, а она выбежала из подвала. Ноги сами принесли Офру к заветному месту. Вот и дерево, и старый камзол, превратившийся уже в клочки ткани непонятно какого цвета. Что делать дальше? Конечно, её будут искать. У Чучу полно друзей в портовых кварталах. Хотя, каких друзей? Бывших подельников и старых собутыльников. Но всё равно ей не простят неповиновения. Здесь, на самом дне Аркайла, вольнодумство каралось не менее жестокого, чем среди благородных пранов. В назидание остальным на кусочки порежут и скормят рыбам. От безысходности она расплакалась, чего не позволяла себе лет уж семь-восемь. Уткнулась носом в коленки и разревелась.
— Вот она, сучка, где заныкалась… — послышался противный голос Чучу. — Ничё, стервь, от нас не уйдёшь!
Сквозь слёзы Офра разглядела своего мучителя, скособоченного, но настроенного решительно — луна ярко освещала его перекошенное от ярости и боли лицо. Рядом с сухоруким стояли два здоровенных лба — вышибалы Ильзы. Тот, что помладше мял в руках мешок. Старший держал верёвку.
А у Офры оставалось всего лишь два ножа и совсем не осталось уверенности, что она сможет ими воспользоваться. От волнения тряслись руки, а от слёз двоилось в глазах.
— Хватайте её! — взвизгнул Чучу. — Тащите! Только я пну пару раз для острастки.
— В подвале будешь крысятами своими командовать, — пробасил старший из вышибал. — И махалками не маши. Зачем нам порченный товар? — Шагнул к Офре. — Ты, девка, давай поднимайся. Пока что добром прошу.
Она вскочила, сжимая по ножу в каждой руке. Впереди — трое взрослых мужчин, умеющих драться гораздо лучше, чем она. Позади — почти отвесный склон и морской прибой, разбивающийся о камни в мелкие брызги. Но лучше уж туда, чем к Ильзе. Метнуть ножи, а там — попала, не попала — развернуться и прыгать.
— Оставьте девочку в покое, — послышался негромкий голос.
У груды битого кирпича стоял Коло.
— Щёголь? — Чучу сразу охрип и попятился. — Ты зачем здесь?
— Оставьте девочку в покое, — повторил Коло. — И идите своей дорогой.
— За неё заплочено, Щёголь, — не слишком уверенно произнёс старший из вышибал.
— Откуда я тебя знаю? Что-то неуловимо-мимолётное…
— Я работаю на Ильзу Железный Зуб.
— На Ильзу… — Протянул Коло. — И сколько она дала?
— Тридцать «башенок».
— Неплохо.
— Не отдам, — зашипел Чучу, хватаясь за кошелёк, по-прежнему спрятанный за пазуху.
— Отдашь. — Коло вразвалочку зашагал к нему и вышибалы поспешно уступили ему дорогу, хотя каждый был шире вдвое и выше на голову. — Не зли меня, червяк. Отдай деньги!
— Не отдам…
— Вот же зловредное существо. Верни деньги Ильзе. С тобой у меня будет отдельный разговор.
— Не отдам… — Чучу присел и как будто попытался вытащить что-то из-за голенища растоптанного и дырявого сапога.
Коло ударил без замаха. Коротко снизу верх.
Сухорукий хрюкнул, завалился навзничь, заскулил, корчась от боли. Наступив ему на здоровую руку и брезгливо поморщившись, Щёголь разорвал засаленную рубаху на груди поверженного противника, поковырялся за пазухой. Вытащил кошелёк.
— Ваш? — спросил он у охранника.
— Похож. — Пожал плечами старший.
— Лови. Пересчитай.
— Я верю. Ты при мне доставал.
— Я-то при тебе, но этот говнюк мог что-то потратить. — Коло поравнялся с Офрой, не обращая внимания на подёргивающего руками и ногами Чучу. Сунул ей в руки то, чем сбил сухорукого с ног. — Тебе нёс. Хотел предложить пострелять. Теперь наверняка дуги повело, придётся мастеру отдавать.
Девочка с удивлением увидела маленький арбалет. Для стрельбы одной рукой. Изящный, лёгкий и настолько красивый, насколько могут быть красивыми орудия, придуманные одними людьми для убийства других.
— Посчитал? — Это Коло спросил у вышибалы, который так и стоял с мешочком на ладони.
— Я тебе верю, Щёголь.
— Я это слышал.
— Прости, что так получилось. Я не думал, что перебегаю тебе дорогу. Уверен, Ильза тоже так не думала… Это всё он! — Старший не сильно, скорее, напоказ пнул Чучу по голени.
— У Ильзы только в одном её железном зубе ума больше, чем у вас троих. Передай ей — мне неловко, что так получилось. Я обязательно зайду к ней поговорить. Объяснюсь. Вряд ли мы поссоримся.
— Конечно, Щёголь. Вы не поссоритесь.
— Если я узнаю, что там денег меньше, чем тридцать «башенок», я очень расстроюсь, — наигранно вздохнул Коло. — В любом случае, передай Ильзе — с меня бутылка бурдильонского.