За это время все как-то привыкли играть. Браккарские посланники и купцы делали вид, что они всецело за дружбу и взаимную выгоду. Всегда и везде. На материке старательно изображали, что верят им. Но именно тогда у кевинальцев и трагерцев, унсальцев и лоддеров появились пословицы: «Незваный гость хуже браккарца», «Где браккарский купец прошёл, там айа-багаанцу делать нечего», «Не клади браккарцу пальца в рот — откусит руку по локоть», «Всякому человеку верь, а браккарцу — нет» и многие другие.
Но приблизительно в те же годы в северном королевстве возник Орден Магов-Учёных. Первым, кто сумел разобраться в старинных рукописях и осознать, что магией можно заниматься не только для извлечения дурацких звуков из полированных деревяшек, медных трубок и воловьих жил, но и для некоторых полезных дел, стал пран Дар-Брон из Дома Золотого Котика. В то время он не занимал никаких должностей, не пытался прославиться, просто любил рыться в древних манускриптах. Книг, где описывались древние маги и их искусство, сохранилось в мире совсем мало — считанные единицы. Переписанные от руки на пергаменте, часто испорченные сыростью, обгрызенные мышами. В них говорилось о далёких временах, когда магия играла в жизни людей роль куда более важную, чем сейчас. Церковь всех двенадцати держав не одобряла этой части истории. Много лет существовала особая служба, которой вменялся в задачу непрестанный поиск древних книг. Большая часть их была уничтожена, но малая толика осела в чуланах и монастырских кельях. Одну такую Да-Брон обнаружил в трапезной — она подпирала ножку стола, чтобы не шатался.
На Браккарских островах магическая музыка изначально не пользовалась большим спросом. Просто северяне неохотно ездили обучаться в Трагерскую школу. Не любили их там, а если ощущаешь себя изгоем, то какая уж тут учёба? Заезжие менестрели тоже не баловали королевство посещением. Взаимная неприязнь — клинок обоюдоострый. Однако молодёжь с магическими способностями нашлась.
Познавать мир при помощи магии оказалось увлекательно, хотя и опасно. В рукописях не было никаких подсказок, как делать. Только разрозненные упоминания о том, что делали. Поэтому первые браккарские учёные тыкались, как слепые котята. Чтобы достигнуть мало-мальски приемлемого результата приходилось проводить сотни опытов, тщательно и скрупулёзно записывая результаты. Очень часто они гибли, сотворив что-то непонятное, неизведанное и, по всей видимости, запретное. Кое-кто выжег свой дар, попытавшись справиться с непосильной работой. Кто-то сошёл с ума или остался калекой — слепым, глухим или немым. Среди дворянства пошёл слух, что служба мага-учёного опаснее, чем воинская. Тогда король объявил о всяческих привилегиях и особом почёте, который отныне окружал учёных Браккары. Редким простолюдинам, попавшим в поле зрения Ордена Магов-Учёных, если они показали себя сильными и умелыми магами, даровалось наследное дворянство.
Постепенно, благодаря кропотливой работе верхушки Ордена, знания удалось упорядочить с тем, чтобы передавать их новичкам и будущим поколениям. Были написаны трактаты. Созданы две академии — в Бракке и в Тер-Порте. Юношей с магическими способностями искали по всем островам, включая дальние, забытые Вседержителем клочки суши, где проживали по несколько семей рыбаков и тюленебоев.
И всё же, приняв на себя обязанности главы Ордена, пран Нор-Лисс, не мог сказать, что дела обстоят радужно и вселяют надежду. Несмотря на все труды, число оптыных магов-учёных с годами не росло, а неуклонно снижалось. Это было очень хорошо видно по спискам академий за прошлые поколения. Среди них попадалось всё меньше и меньше по-настоящему сильных. Некоторые, несмотря на прилежную учёбу, уже не моги повторить опыты, которые легко удавались их прадедам, не говоря уже о предшественникам, живших хотя бы двести лет назад.
Да и направления, в которых совершенствовали своё мастерство выпускники академий, к великому сожалению, не ширилось. Определённых успехов достигли в полушпионских играх — подслушивание на расстоянии, воздействие на разум пленного при допросе, выявление предметов и обнаружение людей, удалённых на многие лиги. Помогали варить сталь, одну из лучших во всех двенадцати державах. Осветляли стекло. Создавали особо стойкие краски для тканей и кож. Могли отделять испорченное зерно от готового прорости. Увеличили дальность стрельбы артиллерийскими ядрами, что позволило в сражении за Эр-Трагер показать, что с Браккарой ещё нужно считаться.
Но этого было мало.
Пран Нор-Лисс поставил новые задачи перед магистрами, составлявшими ядро ордена.
Нужно помогать рудознатцам. Сколько они будут ходить кривулькой из лозы в поисках залежей медной, железной, оловянной руды? Как быстро и надёжно обнаружить золото, серебро и драгоценные камни под слоем глины, супеси или пород покрепче — песчаников, известняков, сланцев?
Нужно помогать крестьянам, которые и без того страдают от прихотливой северной погоды. Предсказывать заморозки, неожиданные весенние снегопады, летние дожди с градом.
Нужно, чтобы рыбаки находили косяки сельди и трески не по спорным приметам, оставленным в наследство пращурами, а точно знали, куда забросить невод и где поставить перемёт.
В конце концов, морякам тоже не помешает помощь учёных. Направить ветер в паруса, когда это необходимо, а не когда вздумается Вседержителю.
Первый раз, осознав, что же он замыслил, не старый ещё Нор-Лис испугался. По сути дела он хотел уравнять в возможностях человека и Бога. Почему с неба тут же не упала молния, чтобы поразить дерзновенного? Почему не разверзлась земля под ногами? Почему не захватила его холера или лихорадка-огнёвка, столь нередкая на островах? Почему, в конце концов, не распахнулась дверь и не ворвались церковные фанатики, побуждаемые единственным желанием — покарать вероотступника? Впрочем, на последнее уж точно рассчитывать не приходилось. Если в начале пути Браккары к величию и процветанию церковные иерархи ещё пытались диктовать свою волю королевскому двору, то нынешний архиепископ скорее предал бы анафеме Унсальский собор со всеми тамошними старичками в тиарах, чем сказал бы слово поперёк короля.
Учёные взялись за работу, но получалось у них не очень.
Вернее, на бумаге выходил замечательные схемы, выкладки, определения и даже алгоритмы работы с Силой, а вот когда дело доходило до прямого использования… Тут успеха не достиг никто. Обычное дело, если задуматься. Все знают, как надо делать, а вот взяться и сделать — дураков нет. Ведь указывать, подсказывать и направлять гораздо интереснее и проще. И умным выглядишь, и пупка не надорвёшь под чрезмерной тяжестью.
Разочаровавшись в подчинённых, сослав пару магистров на отдалённый остров, поближе к ледникам, и с треском выгнав из академии дюжину учеников, пран Нор-Лисс попробовал сам. Искать рудные жилы у него получилось. Он даже достиг в этом дел изрядного успеха. Но во всём, что касалось воды и воздуха, дело не слишком ладилось. В конце концов, он придумал несколько приёмов, которые должны были собрать ветер даже в самый мёртвый штиль и направить его в паруса, но любая попытка их осуществить срывалась. Не удалось отыскать и учеников, способных претворить в жизнь замыслы главы Ордена. Ну, у троих, самых настырных получалось наполнить паруса только самую малость, разогнав каракку до скорости в половину узла, не больше.
Пран Нор-Лисс долго размышлял, взвешивал и сопоставлял виденное, слышанное и прочитанное. Он пришёл к выводу, что Браккарские учёные слишком долго «варились в собственном соку», а потому развитие магической науки приостановилось. Нужна «свежая кровь». Нужны новые люди, обладающие магическим даром, которые смогут привнести нечто необычное.
Пользуясь тем положением, которое обычно занимал при его величестве глава Ордена Магов-Учёных, он вытребовал у тайного сыска права давать задание браккарским шпионам, которые работали на материке. Обычные маги-музыканты и менестрели не представляли интереса, а посему он поручил разыскивать необычных. Тех, кто выделяется в ряду лиц, похожих друг на друга, как две капли воды. Как и следовало ожидать, задание оказалось не лёгким. Сбор сплетен и слухов не сложен, но вот выделить из них хоть что-то, имеющее смысл и значение, задачка та ещё. Что из услышанного — случайность и совпадение, а что — достойно внимания и дальнейшего рассмотрения?
Долго… Очень долго шпионы не могли раздобыть ничего полезного. Пока наконец в их поле зрения не попал менестрель из Аркайла — Ланс альт Грегор из Дома Багряной Розы. Подлинно талантливый музыкант, сильный маг. Правда, нравственные убеждения слегка подкачали — пьяница, юбочник и дуэлянт, но прана Нор-Лисса это волновало как аз меньше всего. О Лансе альт Грегоре плели всякие небылицы. Так часто бывает, когда тот или иной благородный пран приобретает определённую известность, а ведь альт Грегора уже лет десять-пятнадцать назад уверенно называли лучшим менестрелем двенадцати держав. То он выиграл в кости неимоверную сумму — болтали о нескольких сотнях золотых «лошадок», но, скорее всего, сильно преувеличивали. То скакал на коне галопом целую стражи и животное оставалось свежим. И даже не запыхалось, как божились конюхи, которые его вышагивали. Играл на скрипке с такой скоростью, что загорелись и лопнули струны. Сумел убедить шайку грабителей — человек пятнадцать, не отбирать последние монеты, а отпустить с миром. При этом разбойники провели менестреля до ближайшего постоялого двора, а там накормили и напоили за свой счёт. И наконец, самое интересное! Когда альт Грегор бежал, спасая шкуру (в самом прямом смысле этого выражения, поскольку княгиня Зохра обещала нарезать ремней со спины неверного любовника) с Айа-Багаана, то две боевые фелуки с полным парусным вооружением, посланные в погоню за утлой рыбацкой лодчонкой, в которой Ланс прятался в груде свежевыловленной сельди, безнадёжно отстали и вернулись ни с чем. Чем не магия? Как могла лодка с штопанным-перештопанным парусом, плохо проконопаченная и грозящая развалиться в любой миг. оставить за кормой суда княжеского флота, за которыми — что следовало, несомненно, признать — не могла угнаться ни одна браккарская каракка?