Всего на секунду вспыхнул свет перед глазами, и лишь на мгновение мелькнула картинка, но Андрей каким-то чудом рассмотрел её подробно. Аоми как-то предупреждала его: каждый будущий шаман должен найти своё дерево. Из его древесины делают обечайку бубна. Нужно обязательно поблагодарить и это дерево, и духа Фиоху, живущего в стволе – тогда он станет помогать избранному в добрых делах, придёт в трудную минуту на выручку. Однако никакого Фиохы рядом и в помине не было.
Корни березы цеплялись за зеленые мшистые камни, меж которых что-то темнело. Андрей непроизвольно упёрся ногой в соседний валун, и он вдруг подался, открывая под собой расщелину. А что, если его вообще сдвинуть? Там, под ним, виднелось какое-то углубление. Возможно, впадина окажется достаточно глубокой, чтобы в неё спрятаться.
Андрей обеими руками вцепился в шероховатый валун, надавил него коленом и, напрягшись, изо всех си толкнул. Камень подался вперёд, но расселина была слишком мала, чтобы попытаться залезть в неё. Между тем, нговы уже кружили над скалой, готовые спикировать на человека.
Он снова толкнул камень, и на этот раз более удачно: валун, крякнув, как потревоженный лежебока, откатился, и Андрей обнаружил под ним зияющую тьмой дыру. Она была круглая, с ровными краями, будто когда-то тут стоял столб или какая-то колонна. Столба не осталось, а углубление сохранилось.
Не думая о глубине ямы, Андрей прыгнул в неё, и вовремя: над его головой просвистели крылья одной из нгов, растопыренная когтистая лапа была готова его ухватить, но вышла промашка. Нгова дико взвыла, и звериным рыком откликнулась её спутница.
Яма оказалась глубокой. Задевая её шероховатые стены, Андрей упал на что-то мягкое и склизкое. В темноте было трудно разобрать, что это такое, но, попытавшись встать на ноги, он оторопел: его левая ступня повисла в воздухе; хорошо ещё, что поосторожничал, не вскочил резко, а то бы загремел вниз. Повозив вокруг себя руками, Андрей обнаружил, что находится на каменном уступе – места вполне хватает, чтобы даже лечь на эту площадку, но под ней, видимо, была бездна.
Света из дыры вверху не хватало, чтобы осветить пещеру. К тому же, подлые нговы попеременно заглядывали в отверстие, пытаясь понять, куда девалась их добыча, которую они мысленно уже было разделали на аппетитные кусочки мяса. Заслоняя свет, сирены жалобно завывали, бранились друг с другом: каждая винила в неудаче другую – их спор перерос в потасовку, только перья полетели. Несколько острых, как бритвы, перышек упало к ногам Андрея.
Сказать, что он был в отчаянии – значит, ничего не сказать. Андрея охватил страх, и он даже не пытался успокоиться: на лбу выступил холодный липкий пот, он попадал в глаза, отчего их щипало; руки дрожали, и этот мелкий трепет передавался всему телу – вскоре он почувствовал озноб. Ему казалось: в кромешной тьме прячутся какие-то чудовища, они только и ждут подходящего момента, чтобы протянуть к человеку когтистые лапы и разорвать на части. Однако в напряженной тишине, установившейся после того, как нговы отлетели от дыры, никакого движения не ощущалось. И потому, когда Андрей неловко пошевелился и спихнул вниз небольшой камушек, от неожиданности он вздрогнул: камень с глухим стуком ударился о стену, и этот невинный звук произвел эффект трубного гласа.
Отскочив от стены, камешек полетел вниз – Андрей слышал, как он рассекал густой спертый воздух, ещё раз брякнулся о стену и наконец с глухим шлепком упал в воду. То, что это была именно вода, он не сомневался: вначале послышался шлепок, и почти сразу всплеск.
Он немного успокоился и, свесившись с уступа, попытался разглядеть, что находится под ним. Тьма внизу показалась ему ещё черней, но в ней ощущалось что-то вроде дыхания – осторожное, чуть слышное, оно могло принадлежать существу, которое боится выдать своё присутствие.
Андрей в отчаянии подумал о том, что это существо, вполне возможно, видит или, по крайней мере, ощущает его по запаху. Он же не видел ничего и, значит, терял преимущество.
В этот момент аоми и решила с ним заговорить.
– Хочешь спуститься вниз? – спросила она.
– Ты это можешь сделать?
– Конечно.
– Тогда не хочу. Мне не нравится зависеть от тебя.
– Ты не понимаешь, что делаешь, – аоми хмыкнула. – Гордец!
– Если ты заметила, я давно тебя ни о чём не прошу.
– Хотя иногда очень хочется попросить, не так ли?
– Да, так. Но я уж как-нибудь сам…
– Пропадёшь!
– Но ты обо мне не заплачешь, – он попытался сказать это как можно более ехидным голосом, который вдруг предательски дрогнул. Но, сглотнув, Андрей даже рассмеялся: Найдешь себе новое тело, да и человек, может, покладистее будет.
– Глупец! – рассердилась аоми. – Мне нужен избранный, а не просто тело. Ты так ничего и не понял, малыш…
– Я давно не малыш, милая.
– Твоя милая – лярва, а не я.
На этом их общение и закончилось, потому что на лярву Андрей не знал что ответить, хотел сказать что-нибудь обидное, даже выматериться, но решил не доставлять аоме удовольствие: похоже, ей нравилось, когда он выходил из себя. И как тут не поверишь в энергетический вампиризм? Ведь и вправду есть люди, которым и жизнь не в жизнь, если с кем-то не поругаются, не разозлят другого человека, просто кайф от этого получают, хотя и сами, конечно, орут, мечут громы и молнии, но противник-то в худшем положении – он обороняется, выплёскивает свою энергию, в искреннем негодовании открывается – и тут-то, говорят, открываются какие-то чакры или что-то в этом роде: вампир присасывается к источнику энергии и получает «подпитку». Так это или не так, Андрей особенно и не задумывался, но всё-таки предостаточно видел вокруг себя людей, вызывающих других на конфликт: перебранки в автобусах, вечно всем недовольные хмурые личности, любители поехидничать, подковырнуть – о, как их много! Ниохта же вообще была духом, питалась запахами и, наверное, психические, эмоциональные излучения тоже были ей в сласть?
Ниохта, однако, не дождавшись ответной реплики, почла за благо молчать.
Как ни странно, Андрей после разговора с ней немного успокоился. Может, потому, что у него возникла иллюзия: он всё-таки не один, и какой бы Ниохта ни была, а голос у неё живой, настоящий.
Ощупывая выступ, Андрей то и дело попадал руками в липкую массу. Она напоминала густой кисель, и он даже подумал: плохо сварен, какие-то комочки попадаются, будто не разошедшийся крахмал. Запаха у месива не ощущалось, разве что немного отдавало чем-то прелым и землянисто-сырым.
Он провёл ладонью по стене, пытаясь нащупать хоть какое-то углубление или выступ. Ну, не может же шахта быть идеально ровной! К тому же, не признаваясь сам себе, он наивно думал: возможно, она рукотворная и, чем чёрт не шутит, по шахте спускались вниз, а, значит, могут остаться скобы, вбитые в камень, или что-то вроде лестницы…
Никаких скоб он не нащупал, но зато наткнулся на выбоину, из которой медленно сочилась та самая мешанина, в которую поневоле вляпался.
Решив, что непонятное месиво не что иное, как размоченная глина, Андрей принялся ковырять выбоину. На удивление, она оказалась мягкой и податливой, и тогда он с удвоенной энергией, уже обеими руками, как крот, стал ввинчиваться в рыхлый грунт. Куски земли, мелкие камушки так и летели по сторонам!
Наконец, его пальцы наткнулись на что-то твёрдое, похожее на трубу. Андрей ухватился за неё и с ужасом и восторгом почувствовал: труба поддаётся его рывкам, более того, она гибкая и покрыта какими-то мелкими отростками – как корень дерева.
А это он и был. Чагдян чалбан пустила свой единственный корень внутрь расщелины, забитой землёй и глиной, и он, стиснутый со всех сторон камнями, вытянулся, ушёл на глубину, по прочности не уступая пеньковому канату.
Берёза во второй раз выручила Андрея. Каждый, кто хоть раз корчевал деревья, знает: занятие это не простое, сто потов с тебя сойдёт прежде, чем вывернешь комель из земли. А тут – на удивление легко, будто бы чагдян чалбан специально помогала человеку, не жалея для него ничего. К тому же, корень оказался эластичным, чего у обычных берез не бывает.
Особо не задумываясь о сказочности происходящего, Андрей опустил корень с выступа, ухватился за него и, перебирая руками, соскользнул вниз. Корня чуть-чуть не хватило, чтобы парень коснулся ногами земли. В темноте он не мог понять, какое расстояние отделяет его от пола, и потому, не разжимая рук, болтался в воздухе.
Темнота внизу показалась ему не такой кромешной, как вверху: она, скорее, была сероватой, будто черную акварельную краску разбавили водой. Под его ногами что-то смутно поблескивало. И Андрей решил: это, скорее всего, подземное озеро, но что его освещало, было не понять.
Прыгать в воду ему не хотелось, и он надеялся попристальнее приглядеться к окружающему, авось удастся приземлиться на кромку озера. Но берёза уже была не в силах удержать Андрея – корень треснул и обломился.
Всё-таки пришлось принять водное крещение. Озеро оказалось холодным, но не глубоким: Андрей сразу же нащупал дно и, встав, обнаружил – вода по пояс.
Он огляделся, пытаясь обнаружить источник света, и к своей радости, быстро понял: луч пробивался в широкую щель слева от него.
– Прямо луч света в тёмном царстве! – воскликнул он, вспомнив хрестоматийное произведение из школьной программы. – Ура-а-а, ля-ля-ля! Вперёд, к свету!
Правда, до щели ещё надо былокак-то добраться: отверстие находилось на уровне его головы, но Андрея это уже не смущало. Он по-мальчишески обрадовался своей удаче, и готов был тут же, в воде, отплясать безумный индейский танец с дикими выкриками – как в детстве.
– Постой! – остановил он сам себя. – Ещё рано. Сначала, мил друг, подтянись… вот так… надо было по утрам физкультурой заниматься… ещё раз!… держись-держись, сукин сын… упирайся ногами в стену… так-с!… влазим в окошечко… узкое-то какое оно!… ниего-ничего, протискивайся, жирный пингвин, – он сделал ударение на первом слоге и рассмеялся. – Да-с… тренировочка тебе, Андрюха, ещё та сегодня выдалась…