– Да, за стенкой. – Дядька кивнул в сторону своей квартиры.
– И как часто здесь дебоширят?
– Да бывает. Мы уже и заявление в милицию писали.
– Да?
– Отнести собирались. – Мужчина провел пальцем по переносице, поправляя воображаемые очки.
Милиционеры разделили сиамских близнецов, позволили им одеться и увели.
Степан вернулся к Варваре, которая торопливо наводила порядок в комнате. Белье с дивана исчезло, столик вернулся на свое место. Увидев Степана, девица мышкой юркнула к креслу, села и подобрала под себя ноги.
– Значит, проституцией, говоришь, заниматься можно?
– Я понимаю, что это родимое пятно капитализма. Но у нас же сейчас он самый и есть. Пожалуйста, не надо меня стыдить. Мне и самой стыдно, – сказала девушка, понуро, исподлобья глянув на сотрудника милиции.
– Совращение малолетних – тоже родимое пятно капитализма. Но четко прописанное в Уголовном кодексе.
– Я не малолетняя.
– Наташа Протасова малолетняя. Ей всего шестнадцать. А ты предлагала этой девочке заняться однополой любовью.
– Я предлагала?!
– Чтобы затем вдвоем обслуживать клиентов.
– Какая дичь!
– Но Наташу Протасову ты знаешь.
– Протасову?.. – Варвара нервно задумалась.
– Она была вчера у тебя в гостях.
– Да, заходила. Только я ее не совращала!
– А заявление?
– Какое заявление?
– От гражданки Протасовой. Но мне кажется, что это наговор.
– Конечно, наговор!
– Это все Наташин отец, – с самым искренним сожалением сказал Степан. – Он желал хоть на ком-то отыграться за свои потерянные деньги.
– Я не спала с ее отцом.
– Ты участвовала в афере, которая обошлась ему в сто тысяч долларов.
– Какая еще афера? – От волнения у Варвары дрогнул голос.
– Преступники похитили Наташу и потребовали у ее отца сто тысяч долларов. Когда они получили деньги, Наташа вернулась к отцу. Она пришла домой вот отсюда, из этой квартиры. Телефон, кстати, у тебя работает.
– Да, работает.
– А вчера ты сказала Наташе, что телефон не работает, чтобы она не позвонила отцу.
– Я сказала?
– Да, ты сказала. А потом тебе позвонили, сообщили, что все, дело на мази, девочку можно отпускать. Ты обрадовалась. Мол, как же хорошо, что телефон заработал.
– Я вас не понимаю
– На суде поймешь. А на зоне осознаешь. Лет через десять выйдешь, вся затасканная и заплеванная. И никому ты здесь, на воле, не будешь нужна.
– За что десять лет?
– За совращение или за соучастие. А может, за то и другое сразу.
– Я ничего не знаю!
– Я тебя сейчас с собой заберу. В отделение. Тебя закрою, а твоими подельниками займусь. Они мне все расскажут.
– Какие подельники?
– А с кем это ты тут время проводила?
– Да это мои знакомые!
– Вот и я говорю, что с незнакомыми на дело не ходят.
– Это за деньги!
Степан вынул из кармана листы с вражескими шаржами, показал портреты Варваре, но узнавания в ее взгляде не заметил. Впрочем, это ничего не значило. Не исключено, что она просто смогла совладать со своими эмоциями или просто не узнала подельников, изображенных в весьма своеобразной манере.
– Что это?
– Кто.
– А похоже на что.
– Не узнала?
– Узнала. – Варвара усмехнулась. – Это мои ночные кошмары.
– Эти кошмары будут к тебе и дальше приходить. По ночам. В зону. Ты срок мотаешь, а они над тобой смеются. Ты сидишь, а они водку на воле пьянствуют и баб топчут. Да не тебя, а других, молодых и сочных. Ты стареешь и сохнешь. Представила?
– Но я и правда их не знаю, – хныкающим голосом сказала Варвара.
– А Жорик с Васьком?
– Да они случайные.
– А эти? – Степан шлепнул по листам внешней стороной ладони.
– А можно еще глянуть?
– Можешь даже повесить над своей кроватью, – сказал он, передавая ей листы.
– В зоне?
– А это смотря как ты себя поведешь. Если чистосердечно во всем признаешься, то я скажу, что настоящие преступники использовали тебя вслепую.
– Это как?
– Ты ничего не знала. Тебе сказали, ты сделала, а зачем, не знаешь.
– Но я на самом деле не знаю.
– А кто сказал?
– Вот этого я знаю, – через силу выдавила из себя Варвара, глядя на изображение мордоворота с гипертрофированной нижней челюстью.
Она показывала на того самого громилу, которого видела Марина.
– А другого?
– Другого не видела. А этого Жилой зовут.
– Кто зовет?
– Ну, друзья.
– Они у тебя были?
– Да, заезжали, – ответила Варвара и пронзительно, с жалостью к себе, несчастной, вздохнула. – Только я не знала, что они кого-то грабят.
– А зачем ты с Наташей познакомилась?
– Меня Саша попросил.
– Саша?
– Его здесь нет. – Варвара протянула Степану листы.
– А здесь? – Он показал ей фотографию Пантелея.
– А здесь есть. Мы случайно познакомились. Я шла, они подъехали. Мы отправились ко мне. Потом парни ушли, но вернулись. Тогда Саша и попросил, чтобы я с Наташей познакомилась.
– Зачем?
– Он мне сказал, что ему эта девочка очень нравится, но он не знает, как к ней подойти. Познакомься с ней, дескать, приведи домой, а я потом подойду.
– А сам он познакомиться с ней постеснялся?
– Ну да.
– И ты поверила в эту чушь?
– Но я и в самом деле не знала, что Наташиного отца разводят на деньги!
– Не знала, но догадывалась.
– Ну, может, чуть-чуть, – сказала Варвара и всхлипнула.
– Они тебе заплатили?
– Да деньги здесь ни при чем.
– А что при чем?
– Этот Саша – такой очаровашка. Не мужик, а зверь какой-то. Я с ним себя первобытной самкой почувствовала. И Агнесса…
– Что Агнесса?! – Степан с трудом сохранил невозмутимость.
– Да ничего.
– Ты работаешь на Агнессу?
– Ну да.
– Значит, она тоже в деле?
– Ну нет! – встрепенулась Варвара.
– Но ты же сказала.
– Я сказала, что Агнесса тоже на Сашу запала.
– Как это было?
– А что было? Мы тут зажигали, Агнесса пришла, всю малину обломала и увезла Сашу к себе.
– Увезла?
– Вместе с ним уехала.
– Так, может, это она попросила тебя с Наташей познакомиться?
Варвара могла дать наводку на Протасова. А почему не Агнесса? Тем более что она знала о нем гораздо больше, чем эта девица. Но зачем Агнессе помогать Пантелею? Она же знает, в каких отношениях находятся он и Сафрон. Возможно, Агнесса просто проговорилась или затеяла игру против Сафрона.
– Нет, она не просила, – сказала Варвара и мотнула головой.
– Ну, может, Саша сказал, что Агнесса за него просит?
– Нет, не говорил.
– А у них с Агнессой любовь?
– Ну, не знаю.
– У Агнессы вроде бы с Сафроном любовь.
– Да какая там любовь. Он к ней иногда заезжает. Вот и все.
– Адресок не подскажешь?
– Чей адресок?
– Агнессы, конечно же.
– Зачем?
– Затем, чтобы я никому ничего не сказал о нашем с тобой разговоре.
– Никому ничего?
Степан просто обязан был привлечь Варвару по делу Протасова. Но проблема состояла в том, что такого дела попросту не было. Потерпевший не требовал возмездия, а потому и взятки гладки.
Но Варвара-то нюансов не знает. Она сейчас реально напугана. Глупо было бы этим не воспользоваться.
– Так мы же с тобой друзья, – с улыбкой проговорил Степан.
– Друзья?
– Конечно. А друзья друг друга в обиду не дают. Или ты со мной не согласна?
– Ну, в общем-то, согласна, – сказала Варвара, заторможенно кивнула и с настороженностью глянула на него.
– Не стану я тебя привлекать. Живи себе спокойно.
– Спасибо, конечно.
– Дружбу надо закрепить, ты не находишь?
– Когда закрепить?
– А вот прямо сейчас и закрепим.
– Хорошо. – Варвара затуманенно улыбнулась и поднялась. Она всего лишь расправила плечи и выкатила грудь, но халат при этом соскользнул с нее и стек на пол. Барышня в одной футболке стала опускаться перед Степаном на колени.
– Эй, ты не так меня поняла! – с трепетом душевным выпалил он.
– Тогда можно начать со стриптиза, – заявила барышня и как-то равнодушно пожала плечами.
– Начнем с подписки.
– Какой?
– О сотрудничестве. Давай лист бумаги, будем извращаться.
– Хочешь, чтобы я тебе стучала? – возмутилась Варвара.
– А проституткой быть не зазорно?
– Ну, лучше быть проституткой, чем стукачкой.
– Лучше быть стукачкой на воле, чем за решеткой.
– Я должна подумать.
Думала Варвара долго. Сотруднику уголовного розыска пришлось ее подталкивать. В конце концов обязательство было составлено и подписано. А Степан занес себе в актив маленькую победу. Чем больше твоих людей в тылу врага, тем лучше.
Снова запретный плод. Степан опять чувствовал себя великим грешником, которому не место в Эдемском саду. Но Марина обещала ему земной рай, и он снова оказался у нее.
– Привет! – Она подалась к нему, как будто собиралась обвить руками его шею.
Марина в самом деле хотела так поступить, но сдержалась и просто подставила щеку для поцелуя. А он сдержаться не смог и поплыл.
– Ты так поздно, – сказала она и провела пальцами по рукояти пистолета, который выглядывал из кобуры.
– Запарка.
– Я приготовила говяжьи медальоны под сырной корочкой.
Степан вымыл руки, прошел на кухню. Марина подала на стол блюдо со своим кулинарным шедевром. Мясо в сыре источало умопомрачительный аромат.
– Ты меня балуешь, – сглотнув слюну, сказал он.
Марина открыла холодильник, и в руке у нее появилась бутылка вина.
– Тебе тоже? Или чего покрепче? – спросила женщина
– Можно и покрепче.
Он откупорил вино, а Марина плеснула ему виски из початой бутылки.
Она явно готовилась к позднему визиту. И накрашена, и платье на ней. А стол, а вино!.. Чудо-женщина.
Но Степан почему-то отказывался верить в счастье с ней. Ему казалось, что Марина вот-вот исчезнет, растает, растворится в воздухе. Останется только насмешка над его глупостью и наивностью.