– А меня угостишь? – спросил Пантелей.
Она резко повернулась к нему, и бутылка выпала из ее рук.
– Ты?
– Ты звала, я пришел.
– Я звала?
– А разве нет? – осведомился Пантелей, подошел к ней, остановился, потянул боковую молнию на ее юбке.
– Это что такое? – На губах у нее заиграла блудная улыбка.
– Ты ключи в машине забыла.
– И что?
– Они у меня.
Он всего лишь расстегнул пуговицы на блузке. Дальше Агнесса сделала все сама и спросила:
– Поэтому ты здесь?
– Еще не совсем. Остался один ключик. Как думаешь, он подойдет к твоему замку?
Агнесса кивнула, легла на диван, увлекла Пантелея за собой.
– Ты хоть знаешь, что я тебя ненавижу? – спросила она и закрыла глаза.
– Да, но ты не можешь без меня жить.
– Могу.
– Но тебе без меня плохо.
Агнесса приняла первый толчок, блаженно улыбнулась и закрыла глаза.
– Ты даже не представляешь, как мне плохо, – прошептала она.
– Я не дам тебе соскучиться, – разгоняясь, сказал он.
Пантелей обязательно предложит ей веселенькое дело, но это будет потом. А сейчас он должен довести ее до такого состояния, когда баба просто не имеет сил ни в чем отказать мужику.
Вид у Марины был как у женщины, которую застали за чем-то непотребным. Уж не любовью ли она занималась? С Пантелеем?
– Ты так рано, – заявила Марина.
– Шесть часов уже, – сказал он, заглянув в гостиную.
Надо было вынуть из кобуры пистолет, но Степан не решился на это, не хотел обижать Марину недоверием.
– Все равно рано.
В спальне тоже никого не было. Постель заправлена, ни единой складочки на покрывале. В шкаф Степан заглянуть не решился.
– Что-то случилось? – настороженно спросила Марина.
– Мы Пантелея упустили.
– Так ты за ним ночью ездил?
Степану показалось, что Марина прячет улыбку. Неужели радуется? Может, умом она и понимала, что нужно переживать, но ее подсознание никак не хотело принимать Пантелея за врага.
– За ним.
– И что?
– Банду взяли, а он ушел.
– Плохо, – сказала Марина.
Но Степан что-то не очень поверил ей.
– Он без зубов остался, – сказал он.
– Я его лечить не собираюсь. – Она улыбнулась, как будто реагируя на его шутку. – Будет хорошо, если он исчезнет навсегда. – В ее голосе не было фальшивых ноток.
Во всяком случае, Степан не уловил ни одной.
– Ты правда так считаешь? – спросил он, повернулся к Марине, без нажима посмотрел ей в глаза.
– Я не хочу, чтобы он возвращался.
– Ты его любишь?
Марина ответила не сразу:
– Да, я уже говорила тебе об этом. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что Пантелей стоит между нами.
– Иногда мне тоже так кажется, – глянув в сторону, сказала она.
– Ты его ждешь? – спросил Степан.
– Нет! – Марина резко посмотрела на него.
– Но любишь.
– Я не хочу быть с ним. Но и зла ему не желаю.
– А я желаю. Я и есть его зло.
– Может быть.
– Однажды я его арестую.
– Арестуй.
– Или даже убью.
Марина неторопливо повернулась к Степану спиной.
– Этого я тебе не прощу, – тихо сказала она.
– Но я должен!
– Я пошутила. Ужинать будешь?
Степан кивнул. И ужинать он будет, и душ примет. А потом и в постель с Мариной ляжет. Даже если она не очень этого хочет. Он сделает все, чтобы Марина его пожелала и полюбила сильней, чем Пантелея.
Грудная клетка у Агнессы так себе. Непонятно, чем она втягивает дым. Половинка сигареты уже сгорела, а она все тянет. Может, в бюст уходит? Но почему тогда груди не надуваются?
Наконец она выдохнула дым, неторопливо, с наслаждением.
– Что ты со мной делаешь? – спросила женщина.
– Что хочу, то и делаю, – с усмешкой ответил он.
– Так в том-то и дело. Ты дьявол?
– А ты святая?
– Нет, не святая.
– И я в святые не набиваюсь. А завязать хочу. Возьмем общак и уедем отсюда далеко-далеко. Честную жизнь начнем.
– Возьмем общак. Легко сказать.
– Ты поможешь?
– Я не знаю, где деньги.
– Знаешь.
– Если только догадываюсь.
– Где?
– Ага! Я тебе скажу, так ты без меня их возьмешь.
– Без тебя не возьму.
– Сам уйдешь, а меня крайней сделают. Ты вот это видел? – Агнесса выставила напоказ свои руки. – Еще чуть-чуть, и гангрена началась бы.
– Ты должна наказать Сафрона.
– Да, было бы неплохо. Сегодня не получится, у Сафрона гулянка. А ключ всегда при нем.
– Какой ключ?
– От квартиры, где деньги лежат. Тайник там, а в нем сейф. Сафрон думает, что я ничего не знаю.
– А ты знаешь?
– Догадываюсь, что денег там завались.
– Хату можно без ключа вскрыть.
– Завтра я возьму ключ, вскроем сейф. Не знаю, сможем ли мы уйти. Может, сегодня наша последняя ночь, – проговорила Агнесса, затушила сигарету и прильнула к Пантелею.
На душе у него стало тошно. Вдруг это действительно последняя ночь? Завтра его догонит проклятие, которое озвучил Тюбик?
Марина позволяла ему себя любить. Не более того. Изобразила порыв страсти, сказала, что Степан самый лучший, и на бочок. Спать. Как будто ей ничего больше от этой жизни не надо.
Степан тоже заснул, пользуясь случаем, но его разбудил телефон. На проводе был Малыгин. Хороший он опер, головастый. Много знает, немало умеет. Чутье у него очень даже не слабое, особенно на большой шухер. Степан хотел взять его вчера с собой, но Малыгин не ответил на звонок. Не было его дома.
– Степан, я тебя не разбудил?
– Нет.
– Тут Мазунов очень хочет с тобой поговорить.
– Сам с ним побеседуй.
– Нет, он тебя требует. Никому, мол, больше не скажу, где Пантелей может быть.
– А сразу сказать об этом ты не мог?
Степан оделся, вышел из дома и только в машине подумал, что Малыгин мог скурвиться. Но нет, его не караулили. Машина не взорвалась, когда он заводил двигатель. Значит, Малыгину еще можно доверять. Может, Степан и в разведку с ним сходит. Не исключено, что уже сегодня. Если Пантелей где-то здесь, в городе.
Анфиса старалась угодить ему. Уж очень она хотела занять освободившееся место в его постели. Эта особа не была проституткой, спала только с Сафроном. Он вполне мог поселить ее у себя. Но с ней такая тоска!
– Хорош. – Сафрон остановил процесс, поднялся.
– Что-то не так? – спросила она.
– К Ступору мне надо.
– Поздно уже.
– Ты будешь мне указывать?
Он скривился, но не стал выгонять Анфису из дома. Если не дура, то сама все поймет. А если до нее туго доходит, то Агнесса все объяснит ей.
Сафрон уже понял, что не уснет, если не вернет Агнессу. А она баба языкатая, да и врезать Анфисе способна запросто.
Но возможно, что он останется ночевать у Агнессы. В принципе, все равно где, лишь бы с ней. Неужели это любовь?
Доверяй, но проверяй. Слушай, запоминай, анализируй, делай выводы. Что-то не так было с Агнессой. То не знала она, где общак, то догадывалась, а потом вдруг про ключ вспомнила, взять который они могли только завтра. А почему не сегодня?
Если Пантелей в чем-то не сомневался, то только в том, что Агнесса дико его хочет. Она не просто пила из чаши, а запасалась воспоминаниями об этой ночи. Пока женщина не насытилась, он не переживал. Но когда Агнесса предложила выпить на ночь по бокальчику вина, насторожился и прямо у нее на глазах поменял бокалы.
– Выпьем? – спросил Пантелей.
– Выпьем, – ответила Агнесса и без всяких сомнений поднесла бокал к губам.
– Стоять!
Агнесса еще та штучка, она могла просчитать Пантелея. Поэтому он снова поменял бокалы.
– Теперь пей.
– Что с тобой? – Агнесса удивленно повела бровью и поставила бокал на тумбочку.
– Я сказал, пей!
– Если ты мне не доверяешь, то давай расходиться.
– Я тебе не доверяю. Пей!
– Хорошо. – Агнесса взяла бокал, приложилась к нему губами.
– Если ты заснешь, то я тебя задушу, —заявил Пантелей.
Рука у нее дрогнула, бокал перевернулся, вино вылилось на постель.
– Сафрону хочешь меня сдать? – спросил он.
– Нет.
Она попыталась подняться с кровати, но Пантелей набросился на нее, сжал горло. Ему вдруг очень захотелось спросить Агнессу, молилась ли она на ночь.
Мазунов находился в камере, прямо туда Степан и зашел. А чего время терять?
Арестант поднялся, глянул на опера и опустил голову.
– Рассказывай! – приказал Степан.
– Я никого не убивал, – пробормотал Мазун. – Что Пантелей говорил, то я и делал. Но без мокрого. Кирилеева я выставил, не отрицаю.
– Ты не понял, о чем говорить надо?
– Ластик предложил общак у Сафрона хапнуть.
– И что?
– Сегодня мы должны были в Битово вернуться. За общаком. Может, Пантелей сам сюда приехал? К Агнессе. Она сейчас у Сафрона живет, а хата пустует. Пантелей там уже был. Ключ у него, скорее всего, есть.
– Где Агнесса живет?
Мазунов выразительно глянул на Степана. Да, он скажет все, если к нему будет проявлено хоть какое-то снисхождение.
Не повезло Агнессе. Не тем местом она на ночь молилась. Поэтому и зажмурилась. Лежит, молчит, куда-то в сторону смотрит, но ничего уже не видит. Хватит с нее. Клофелинщица хренова!
Пантелею пора уходить. Без Агнессы общака ему не видать, значит, делать в Битово больше нечего. Он где-нибудь в другом месте жирок нагуляет, а потом уже вернется сюда. Сафрона дожмет, с Кручей решит. Да и Марину вернет, это само собой.
Он забрал все деньги и драгоценности, которые нашел у Агнессы, открыл дверь и нос к носу столкнулся с Сафроном. Этот урод собирался жать на клавишу звонка. А Пантелей нажал на спусковой крючок.
Пистолет был у него в руке, но пока он его поднимал, Сафрон зайцем отпрыгнул от него. Пантелей выстрелил, но Сафрон оказался быстрее пули.
– Стой, попрыгун! – Пантелей не выдержал, рассмеялся, может, поэтому снова промазал.
Сафрон перескочил через перила и спрыгнул на лестничный пролет.