– Мужчины сначала не хотят в брак, потом не хотят из брака. Ну точно как дети, которых выводят на прогулку… – засмеялась я.
Илья вдруг медленно сполз со стула, бухнулся на пол, положил голову мне на колени. Я была настолько ошеломлена словами Ильи и этим жестом, что не знала, как реагировать и что вообще думать. Просто сидела, замерев, подняв ладони над его головой, не понимая, оттолкнуть Илью или прижать к себе еще сильнее.
Я вообще-то человек искушенный, красивыми речами меня не удивить, сама много чего написала и много чего интересного успела прочитать, но слова Ильи меня поразили в самое сердце.
– Если бы существовала машина времени, то я вернулся бы в прошлое и вел бы себя иначе. Помогал бы тебе все эти годы… устроил бы твоих родителей в хорошее место… Где за ними бы присматривали, а не ты была бы к ним постоянно прикована. Мы же могли с тобой давно пожениться, жить вместе, и вместе решили бы все твои проблемы! Господи, я это только что понял! – прошептал он с ужасом. – Ты прибегала ко мне такой счастливой, хорошенькой… столько любви от тебя и ласки было! Сколько добрых слов, восхищения. Ты восхищалась мной, а сама тут одна… Меня мама недавно спросила, а как ты папу своего мыла, когда он лежачим уже стал? Как ты спину себе не сорвала? Памперсы ему сама меняла? Как ты… как ты вообще справилась, ты же хрупкий мотылек…
Он вдруг зарыдал, его горячее дыхание обожгло мои колени. У меня тоже потекли слезы из глаз.
– Где был я все это время, где был я! – с яростью произнес Илья. – Ты ведь еще умудрялась в остальное время работать, сочиняла эти истории для своего писателя…
– Ну как-то я справилась, – растерянно пробормотала я. – Все справляются.
– А помнишь, тогда, в старый Новый год? Ты пришла и заговорила о моих обещаниях, о том, что мы могли бы наконец пожениться, как собирались? Ты спросила маму, будет ли она помогать с внуками? Меня тогда буквально корежило – ну как можно вслух говорить о таких вещах, требовать чего-то от мамы, от меня? Это же неделикатно, грубо, ну зачем ты об этом в лоб? Так я думал тогда, хотя любил тебя. Но теперь я понял, почему ты об этом говорила, зачем спрашивала нас с мамой. Ты бедная маленькая принцесса, которая столько лет провела в заточении и просто захотела немного поддержки от своих близких… ты считала нас с мамой близкими, но нет, мы оказались предателями.
Илья говорил все это и плакал. Так интересно – слезы текли у него по щекам, а само лицо казалось неподвижным, словно маска. Надо же, вот как плачут мужчины… Илья то есть.
– Ты свет. Ты мой свет, – твердил он. – Я тебя люблю. Давай поженимся. Все будет по-твоему. Я твой раб, Даша, я хочу быть твоим рабом, и мне не стыдно в этом признаться. А наоборот, даже радостно. Я ведь нашел смысл жизни, нашел свою цель по жизни, то, ради чего хочется жить. Я нашел свое счастье, понимаешь?! Это ты! Это ты, Даша!
Я не заметила, как он встал, обнял меня. Миг – и вот я уже сижу на коленях у Ильи. Он целует меня, я чувствую, как горячи его губы.
Так странно – ощутить то, что, кажется, уже забыла. Любовь другого мужчины, или как еще назвать то, что я сейчас испытывала. Ведь все последнее время я была Сашиной. То есть понятно, что я не Сашина и не Илюшина, я своя собственная, но я сейчас про ощущения. Про то, что поцелуи и ласки одного мужчины отличались от поцелуев и ласк другого.
Я сейчас словно вернулась в свое привычное прошлое, в то, в котором жила почти десять лет. Я ощутила себя прежней – еще не знающей боли от расставания с Ильей.
Я не могла не отвечать на эти ласки. Я участвовала в процессе, если можно так сказать. И мне это нравилось (собственно, а когда мне это не нравилось, риторический вопрос).
Руки Ильи – под футболкой, на моей груди. Желание. Мое и его. Он встал и, придерживая меня одной рукой, целуя, принялся быстро расстегивать ремень на своих брюках. Сейчас все это произойдет, сейчас и прямо здесь, и я сама этого хочу, потому что я живая женщина.
– Стой, – прошептала я.
– Зачем? – одним дыханием ответил он, нетерпеливо дергая ремень. – Чего бояться? Если что-то будет, то пусть будет. Ты же с ним предохранялась, да? Значит, сейчас это будет мой ребенок. И ты моя. Все мое.
– Илья… – попыталась я возразить.
– Мы это сделаем. Сейчас. Я этого хочу. Чтобы до конца. Все в тебя. Только с тобой.
На миг мне показалась, что я тоже этого хочу – и не только потому, что собираюсь забеременеть от Ильи. Я просто изнемогала от желания и мало что соображала в этот момент.
Меня спасло только одно – я вспомнила, что все новогодние каникулы Илья провел со своей любовницей, уже не помню какой именно. И все эти признания, и клятвы Ильи сейчас – они ничего не стоят. Скорее всего, его рыдания, признания, исповеди и слезы не настолько уж искренни. Я ведь сама тогда бросила его, в старый Новый год, первой. Так что происходящее сейчас – это не про великую любовь и цель в жизни, а некий мужской реванш. Возвращение утраченных позиций. Да, возможно, Илья действительно раскаивается, он любит меня, и он хочет меня вернуть, и даже официальный брак он готов со мной заключить, но… Но.
Да, в общем, все ясно.
– Стоп, – сказала я, когда Илья уже справился со своим ремнем, сел на стул и попытался притянуть меня к себе, посадить меня на себя. – Нет.
– Что?
– Я тебе не верю, – отступила я от него подальше.
– Но, Даша… – протягивая ко мне руки, взмолился он.
– Вот скажи мне честно, глядя мне прямо в глаза, ты еще с кем-нибудь встречался – после той встречи, когда ты мне исповедовался в своих грехах? – строго спросила я его.
Илья молчал. Он смотрел на меня без всякого выражения. Потом спросил:
– Зачем это тебе? Зачем ты все портишь?
– Я порчу? – удивилась я. – Я?!
Пауза. Пауза, которая показала, что весь пыл Ильи погас.
Он встал, стремительно оделся.
– Да, ты права, я не умею лгать. Я не умею что-либо скрывать, – произнес он сквозь зубы. – Я весь открыт. Кое-что было, да. Но это же плюс, как ты не понимаешь! В семейной жизни я был бы полностью откровенен с тобой, я бы не стал тебе изменять и вообще делать что-либо за твоей спиной, ты хоть это понимаешь? Э, да что с тобой говорить…
Илья направился к выходу я за ним.
– Илья, у меня к тебе просьба, – сказала я перед тем, как закрыть за ним дверь. – Больше не приходи в наш Клуб. Я не хочу тебя видеть, не хочу слышать. Ты чужой.
В конце октября чуть потеплело и днем даже ненадолго выглянуло солнце. Но неугомонный ветер напоминал о поздней осени – он легко срывал с деревьев последнюю листву и гонял ее по тротуарам, дворники не успевали ее убирать.
Наступил вечер, на город опустились сумерки, зажглись фонари. Я шла к торговому центру и специально шуршала опавшей листвой, которая лежала ковром у меня под ногами. Остро пахло увяданием природы, и этот запах казался мне печальным.
В кафе у Людмилы уже сидели Акса с Макаром, Костя – он помогал Людмиле разносить еду и напитки.
– Привет, Даша… – поздоровались все со мной, Макар продолжил: – День сегодня какой-то странный.
– Безвременье, – сказала Акса – опять вся в черном, на голове черный капюшон, черные тени вокруг глаз. – Мы застряли между осенью и зимой.
– До настоящего безвременья еще далеко, оно в ноябре, – не согласился Костя, садясь напротив. – Люд, иди уже сюда, к нам… Думаю, больше никто не придет, шестой час уже.
– Все такое мрачное, – вздохнула Людмила, располагаясь рядом с ним. – Не люблю позднюю осень и зиму. Потому что темно и тоскливо.
– Будем разгонять тоску или усилим ее? – улыбнулся Макар. – Но не забывайте – чтобы быстрее всплыть на поверхность, надо коснуться ногами самого дна и оттолкнуться от него.
– Усилим, – сказала Акса.
– Усугубим! – усмехнулся Костя. Людмила кивнула, ну и я тоже.
– Итак. Вы заметили, друзья, что переход от молодости к старости – тоже период безвременья? – мягко спросил Макар.
– Ну нам до старости еще далеко, – рассудительно заметила я. – Хотя… задуматься заранее не мешало бы. Вот заметила – этот переход для многих как будто в тумане, его словно нет. С другой стороны, многие не надеются на пенсию и сооружают себе подушку безопасности (и тоже не всегда помогает в современном нестабильном мире). Но мало что происходит внезапно, смерть словно отгрызает жизнь кусками. Постепенно. С одной стороны – все твердят о том, что они еще молодые, с другой стороны – откуда тогда статьи о проверке своего здоровья в определенном возрасте, статистика по инфарктам-инсультам? Когда чаще всего обнаруживают повышенное давление и диабет? Реальность говорит об обратном… Возраст начинает давать о себе знать именно в период того самого «безвременья». Мы с сестрой это обсуждали не раз, она меня сильно старше, ей пятьдесят три на днях исполнилось, – пояснила я. – Тоска эта тема? Тоска. Но зато повод задуматься о своем здоровье, уж лучше сделать это пораньше.
– Вот поэтому надо упреждающе рассчитывать свою жизнь… – вдруг горячо откликнулась Людмила. – И это бесстрашие – смотреть старости в глаза, когда понимаешь свое будущее и планируешь его. Уже спокойно отказываешься от разных вредных привычек, мониторишь свое здоровье. Карьеру строишь с учетом возраста. А почему? А потому что современный человек – он часто инфантильный и тревожный. Из-за этой тревожности отказывается от любви и семьи, ведь его главный страх – умереть в нищете. Но тут какая проблема… Нашим мамам помогали бабушки, они их вырастили. Но наши мамы отказываются помогать нам с детьми. А еще хуже другое – наши немолодые родители ведут себя как дети, и нам, их уже взрослым детям, приходится брать на себя функции их родителей!
– Есть такое, – печально вздохнул Костя.
– Я почему об этом говорю, – продолжила Людмила. – Моей бывшей свекрови скоро шестьдесят восемь, а ведет себя как двадцатилетняя девочка. Причем сына, моего бывшего мужа, ей помогала растить ее мама. Помогает ли мне свекровь с Витей? Ха-ха. Одну квартиру она уже потеряла, «проела» эти деньги. Сейчас создала себе кучу долгов по кредитке и теперь пытается оформить банкротство. Мой бывший за голову хватается, что с матерью делать. Но, впрочем, это уже не мои проблемы.