Ирина замолчала. Я видела, как она волнуется.
– Ну так вот, – продолжила с усилием сестра. – Мы стали встречаться. Я у них на даче жила, целых три дня. С Маськой. Нам понравилось. Света… она ко мне очень хорошо. Мы с ней вместе что-то все время делали. Интересно.
Я прижала руки к груди – сердце вдруг забилось очень быстро. Я хотела счастья сестре, я боялась, что она сейчас скажет – «а потом мы с ними расстались».
– Кузя… ну не томи! Что дальше?
– Да как-то… странно все. Как в кино, ощущение ненастоящести было. Он мной очень восхищен, девочка от меня тоже не отлипает, – неохотно продолжила Ирина. – И я подумала – ну это же морока какая. Так я свободна и спокойна, а тут мужчина, ребенок… Быть матерью и женой тяжело…
– Кузя!!!
– Тише ты, на нас уже все смотрят, – зашипела сестра. – Не торопи меня, мне сложно говорить. В какой-то момент я хотела осторожно так с ними обоими порвать. Закончить эту историю. А потом… а потом я представила, что будет со мной в старости. У меня ведь был шанс получить все то, о чем я мечтала, – и мужа, и ребенка. Дочь!
– Ты рассталась с ними? – с трудом произнесла уже я.
– Погоди. Я долго думала… Я вдруг увидела себя со стороны. Знаешь, как таких как я называют сейчас? «Принцеждалка». И еще такой момент. Я же… я же специально все время заваливала себя какой-то работой, очередным образованием, курсами, хобби, спектакли эти до полуночи… Гладила вечерами, мыла окна в выходные… Я же сама себе не давала никого шанса устроить свою личную жизнь, я боялась. Но я заставила себя посмотреть в лицо своим страхам. И лени. Я ведь ленивая. Чтобы не искать семью, я мыла окна. Парадокс, да?
– Парадокс, – удивленно согласилась я.
– Я сразу поверила в счастье с мошенником и аферистом, Аркадием! Но боялась поверить в Олега и Свету. Короче, я себе всю душу перевернула. Я словно сама себе в глаза смогла посмотреть. И я себе сказала: ну чего ты тупишь, чего ты тянешь… Они же классные. Их можно любить, их нужно любить. И это здорово – любить. Самой.
Я постаралась сильно не всхлипывать, у меня вдруг защипало глаза.
– …И ты знаешь, Дашенька, я опять сказала себе – принимаю. Ну вот как тогда, с Маськой. Принимаю их. Пусть будет. А чего ты плачешь? – она словно очнулась и только что заметила меня. – Короче, в новогоднюю ночь меня не ищи. Мы втроем опять поедем на дачу. Ой, вчетвером, с Маськой-то. То есть впятером, если и хомяка считать.
Ирина вдруг встала, передвинула ко мне стул, села рядом, обняла меня.
– Так что буду печь пирог с мясом, – сказала она. – По бабушкиному рецепту. Олег все остальное уже заказал, с меня только пирог. Ты помнишь бабушку? Ах, нет, что я говорю… В праздничную ночь можно съесть что-то не-зожное. Погоди, а сколько сейчас? Ой, мне пора… Сейчас испеку пирог, а Олег рано утром заедет… Пробки же будут тридцать первого.
Она поцеловала меня в лоб, а потом произнесла с веселым удивлением, задорно:
– А ведь все началось с Маськи, если подумать! Ее появление оказалась настоящим сюрпризом для меня. Именно она изменила мою жизнь…
Тридцать первое декабря. В кофейне Людмилы стояла наряженная елка, по стенам висели мигающие гирлянды (мы сами и развесили). Около семи вечера Людмила повесила на дверь снаружи табличку «закрыто». Оно и к лучшему – все посетители уже разошлись, хотя в самом торговом центре жизнь еще кипела, но только в супермаркете.
– Послушайте, это важно… – едва только все собрались за общим столом (только Илья не пришел, ну оно и понятно), поднялась я. – Мы уже сколько собираемся в нашем Клубе, столько обсуждений было, даже секс сумели разложить на атомы. А давайте сегодня перейдем к главному. Как найти счастье? – сказав это, я оглядела всех собравшихся. Саша, Акса, Макар, Людмила, Костя… Обратилась ко всем: – Что такое счастье вообще?
– Серьезная тема, – с шутливо-испуганным выражением произнес Макар. – Вот ты замахнулась!
– Проблема еще в чем… – решительно продолжила я. – Человечество слишком долго жило в культуре, которая поощряла создание семьи. А потом резко сломались все традиции. Люди не знают, что им теперь делать! Они чувствуют себя потерянными! Если так пойдет и дальше, то человечество просто вымрет. В соцсетях рассказывают о тяжести материнства и семьи, подлости родных. Свекровь – это зло, родная мать часто – предательница в этих историях. Рассказывают о том, как трудно учиться в школе, буллинг-моббинг и уроки с детьми до полуночи. Короче, родительство многие теперь представляют как нечто тяжкое, когда без посторонней помощи, репетиторов и нянек, не обойтись. Да, я тоже думаю о том, где бы найти помощь, если у меня вдруг дети появятся! Ну ладно, допустим, помощь – это хорошо, но как при этом выглядит родительство вообще? Что его просто так не вытянешь. И молодые люди думают – и зачем мне все это… Инстинкты, отвечающие за воспроизводство, атрофировались. Как предлагают решать демографические проблемы? Ну какой-то бред иногда предлагают – то порнографию хотят запретить, то некоторые виды контрацепции не одобряют, то видят обязательную потребность всех брачующихся обвенчать, а за развод брать громадные деньги. Короче, старый мир сломался, несите новый.
– Что надо изменить в мире? – задумалась вслух Людмила. – Ну чтобы поддержать семью и материнство, поднять рождаемость, надо в первую очередь создать нормальные сайты знакомств, это мы уже обсуждали. Да, и все-таки еще создать институт нянь и помощниц – поскольку институт бабушек развалился, в том числе и по возрасту, мы это на том заседании поняли, когда «сэндвичи» обсуждали.
– Сомневаюсь, – возразил Костя. – Скажут – вот, люди совсем зажрались, нянь себе требуют!
– Люди просят о другом, – продолжила Акса. – О доступных яслях и садиках, чтобы у попавшей в трудную ситуацию матери была возможность хотя бы на хлеб себе заработать… Бывает такое, что и на хлеб-то не хватает порой. Матерям-одиночкам такая помощь нужна. Либо пусть действительно развивается институт социальных нянь… А как тяжело тем, у кого двойни и тройни! Ну, короче, необходимы разные варианты помощи мамам, исходя из их семейной ситуации.
– Да, почему все считают длинный декретный отпуск таким уж достижением? – подхватила Людмила. – Он многим не подходит. Вы мне дайте работу хорошую, чтобы на няню хватало, если ребенок заболел, и дайте садик возле дома, чтобы маленького ребенка на двух автобусах в сад не таскать зимой. Еще медицину хорошую и для ребенка, и для мамы. И я с удовольствием выйду на работу и продолжу делать карьеру, которой вот этот трехгодичный «отпуск за свой счет» очень мешает. В ресторанах есть детские комнаты, а во взрослых поликлиниках их нет! В детской поликлинике такие комнаты еще бывают… Что-то я ни одной поликлиники по типу «мать и дитя» не видела. Получается, что заболевшей женщине, например, с одним, а то и с двумя детьми к врачу сходить очень проблематично. Куда ей детей девать? С кем их оставить, пока она у врача сидит? Поэтому одинокая женщина с детьми не болеет до тех пор, пока «Скорая» ее в реанимацию не увезет.
Саша сказал:
– Недавно наткнулся на любопытный график. Он демонстрирует, как изменились привычки молодежи с годами. Если кратко: общение, любовь и работа уже не в почете, интерес к ним упал в разы. Причина в том, что современных детей окружают заботой, им удовлетворяют все их потребности еще до того, как сам ребенок их осознает. Они, подросшие, и знакомятся теперь тоже виртуально в Сети, там же и общаются. Потом, после двух-трех месяцев такого «общения» и нескольких реальных свиданий, идут в ЗАГС, создавать семью. А потом начинаются стоны про грязные носки, неумение готовить, неумение забить гвоздь… Поэтому и разводов стало больше. Поскольку жить с людьми, которые привыкли только к виртуальному общению – вести с ними быт, воспитывать детей – очень не просто.
– Но это все социальные моменты, – заметила я. – Это тоже надо решать, безусловно, но давайте лучше о том, что мы можем сделать сами? Лично для себя? Есть формула?
– А что, и правда, существует ли формула счастья? – поддержала меня Акса. – Действительно, давайте попробуем разобраться сами с собой. Вдруг у нас получится то, с чем другие философы и прочие мудрецы не смогли справиться.
Я села. Все послушно задумались.
Через некоторое время Костя поднял руку:
– Разрешите? Я первым. – Он прокашлялся. – Мне кажется, изначально душа должна чего-то желать. Ну вот как там у поэта – «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой; я знаю, ты мне послан богом, до гроба ты хранитель мой…». Ну, короче, надо послать Вселенной некий запрос. Чтобы возникло истинное желание. Я не про физиологию, я про душу. Когда вот это томление, трепет… Простите уж за излишнюю романтизацию исходных данных. Но как будто душа тянется найти другую душу – родную. Она есть, она существует, та другая родная душа. Вот как в природе! – оживился он. – Океан, туман. Плеск волн, ни фига не видно… И киты поют, зовут друг друга. Слышат голос и плывут на него.
Людмила вдруг закрыла лицо ладонями, плечи ее затряслись. Она смеялась или плакала? Или это что-то нервное было? Впрочем, Людмила быстро справилась с собой, отняла руки от лица, сидела потом уже спокойно.
– Ты поэт, Костя, – серьезно произнесла Акса. – И все ты правильно говоришь. Только есть проблема – в этом тумане плавают обломки старых кораблей, они мешают китам встретится.
– Какие обломки, дорогая? – с интересом спросил Макар.
Акса ответила:
– Эти обломки, эти препятствия – наши заблуждения, наши изначально неправильные установки и прочий мусор. Штампы из любовных романов! Что мы должны обязательно потанцевать под дождем на набережной, искупаться голышом на море под звездами…
– Все это ерунда, согласен! – улыбнулся Макар, обращаясь к Аксе. – У меня все проще было, без звезд и танцев. Я зашел в кафе, когда искал Дашу, и увидел тебя, Акса. И я решил остаться здесь, познакомиться с тобой.
– А я тебя узнала, – усмехнулась Акса. – Кажется, я видела тебя давно. В снах. Но видишь, вспомнила же! Откликнулась на твой зов. Так что почти как в тех стихах…