Я решил немного похулиганить. Все равно рядом никого не было — я отчетливо ощущал пустоту в радиусе пятидесяти шагов. Ближайшие люди — бойцы гвардии на арене. Поэтому я чуть отвел Санию в сторону — от края балкона, и сказал:
— Тогда смотри внимательно. Попробуй не дать до себя дотронуться.
Девушке показалось, что в следующий момент она увидела, как моя рука устремилась к ее запястью. Принцесса отшатнулась, убирая руку. Но это было лишь мороком — я уже сделал несколько шагов вправо и положил ей руку на другое плечо.
— Вот так я выжил, — сказал я девушке.
Сания была ошарашена.
— Так вот значит как? Ты можешь растворяться в воздухе?
Я только рассмеялся.
— Ты же ученая, арха-та. Конечно же, я не могу. Только боги на это способны и то, я в этом не уверен. Нет, я просто убедил тебя в том, что делаю одно, а сам в это время делал совершенно другое.
— И как далеко простирается сила твоего убеждения?.. — с сомнением спросила арха-та.
— Не слишком далеко, на самом деле. В бою — выиграть несколько секунд или мгновений, обмануть противника, чтобы он открылся. И все. Вкладывать мысли в чужие головы я не умею.
Мы еще немного постояли, опершись о край балкона и наблюдая за тренировкой гвардейцев, которые, завидев арха-ту, стали махать мечами вдвое усерднее, а я рассказал о своем первом убийстве. На той кривой улочке, когда на меня из-за угла вышли трое.
— Стоп, но ты же был человеком короля и бароном тогда, нет? Почему без охраны?
— О нет, арха-та, нет. Я тогда только-только вырвался из доков Пите, где разгружал корабли вместе с Орвистом, которого канцелярия отправила ко мне в соглядатаи. Я придумал одну азартную игру с рунами богов и карточками. Она-то, ну и моя подруга, которая была талантливым бардом, сделали меня богатым. А те трое душегубов… Их прислали воры, потому что я не хотел делиться честно нажитым по установленным расценкам.
Сания посмотрела на меня каким-то совершенно другими глазами. Одно дело — знать, что твой собеседник простолюдин в прошлом, а другое — слышать истории из той, прошлой жизни без титула.
— Грузил корабли?.. Отчего же?
— А на что жить? Мы тогда путешествовали, я, мой дальний родственник, старик, он был жрецом малого бога, и его подопечная… Приходилось зарабатывать на жизнь. Снимали комнатку в нижнем городе, считали каждый медный Кло, копили деньги на новый храм…
— Ты говоришь так, будто бы скучаешь по тем временам нищеты, — заметила Сания.
Я на секунду умолк.
— Не то, чтобы скучаю, арха-та. Просто тогда было проще. У меня была цель, и я шел к цели. Возле меня были если не кровные родственники, то близкие мне люди. Мы заботились друг о друге, строили планы на будущее, вот это все… Теперь же я остался один. У меня есть Орвист — мы стали друзьями. Но теперь он граф де Гранж, на нем лежит ответственность за род, за приемную мать, кровную сестру. А как только он женится, то и окончательно осядет в своем имении под Мигне. Будем видеться раз в полгода, когда я буду проездом в столицу или на время уплаты податей по осени. Вот и все.
— Но сейчас ты служишь королю, — возразила Сания. — Вила говорила, что ты — второй человек после нее самой, кто мог открывать дверь в его кабинет без стука. И до сих пор можешь. За твоей спиной — целое государство! Сам престол, если потребуется!
Я горько улыбнулся.
— Арха-та… Я не хочу говорить ничего плохого, да и хотел бы, чтобы это все осталось между нами. Все же, мы многое вместе пережили. Кай — прекрасный король и достойный человек, как я и говорил когда-то, там, в Парте, когда рассказывал о Клерии и твоем женихе. Но он — король. Монарх. Если нужды государства потребуют, Кай отправит меня на плаху, не раздумывая. И я пойму, почему он так поступил. Он — это Клерия. Клерия — это он. Как государство связано с его монархом, так и монарх связан с государством и до конца сам себе не принадлежит. То что я могу входить к королю без стука, то что я пью его вино, а Кай сам охлаждает мне кубок своей магией… Это показывает, что мы с ним в отличных отношениях, что я полезен для Клерии, а он ценит меня как поданного и человека. Но если наступят темные времена, когда ему придется выбирать — он выберет благо государства и престола. Просто потому что должен поступать так.
Сания задумалась над моими словами.
— Звучит не слишком… Верноподданнически, знаешь-ли.
— Я знаю. Но это правда. И если задать тот же вопрос королю, без титулов, в приватной беседе, то он скажет тебе тоже самое, почти слово в слово. На этом понимании, собственно, и держатся наши с ним взаимоотношения. Я осознаю свое место, а Кай — возможные перспективы выбора.
— Ты говорил о цели. Разве сейчас у тебя ее нет?
Я пожал плечами.
— Ну, сейчас у меня нет земель, но я знаю, что в любой момент могу снова разбогатеть. Точнее, я и так богат, у де Гранжей лежит моя казна в почти три с половиной тысячи золотом. Ну, часть я потратил, чтобы выполнить обязательство перед торговцами Ламхитана по товарам, за которые получил предоплату в твоей родной Парте. Но даже трех тысяч мне хватит, чтобы спокойно прожить всю жизнь, более не работая. Не слишком шикуя, но и не бедствуя. Свой дом в крупном городе, хорошая одежда, еда, вино. Какое-нибудь увлечение. Резьба по дереву, например, — с немного грустной, но лукавой улыбкой добавил я.
Сания подавила смешок. Да, отмеченный Палом, однорукий барон, резчик по дереву. Дело, где с двумя-то руками не все справляются.
— Это твоя цель? Спокойно прожить до старости? — удивленно спросила Сания.
— Не знаю. Если честно, я свою цель как-то из виду потерял. Точнее, есть один далекий… проект, но когда им надо будет заниматься, и надо ли будет — я без понятия.
— А власть? Ты бы смог добиться более высокого титула или стать крупным землевладельцем. Или влиятельным купцом. Одни наши зеркала чего стоят. Да и Вила говорила, что ты привез с собой какую-то новую горючую жидкость из земляного масла…
— А что власть? Я уже открываю дверь в королевский кабинет ногой и веду задушевные беседы с дочерью Великого Арха Ламхитана. Куда уж больше? Самому стать королем? Построить империю? Я не настолько тщеславный идиот, чтобы заниматься подобными вещами, — просто ответил я.
— А жидкость?
— Как-нибудь покажу, при случае. Она на самом деле горючая, — загадочно ответил я.
На следующий день я вернулся в казематы к Ирдису.
— Ну что, господин вор, есть разговор, — начал я сразу же, как вошел в камеру королевского пленника.
— О чем же?
— Хочешь сохранить свою жизнь?
Ирдис только рассмеялся.
— Барон, я не думал, что ты опустишься до такой лжи. Никто и никогда меня отсюда не выпустит.
Сейчас я шел против воли Кая Фотена, но копание в голове преступника может занять месяцы, а посольство Ламхитана было совсем близко. И я чувствовал, что сам мужчина может рассказать мне что-то серьезное, что-то крайне важное, что он тщательно скрывает в недрах своей памяти.
— А я и не говорил, что тебя выпустят, — сказал я, усаживаясь на стул, — но есть и другие варианты.
— Какие же?
Этот разговор забавлял вора.
— Нормальная камера, которая больше похожа на комнату. Прогулки на воздухе пару часов в день, нормальная еда. Иногда вино или пиво. Возможность заниматься мастерством, ты же делаешь ремни? Я видел, что делаешь. Можно ими зарабатывать на вино получше или женщин. Пару раз в год — свидания можно устроить…
Я почувствовал заинтересованность.
— Это что за предложения такие?
— Я бы сказал, предложения из ряда вон, специально для тебя, Ирдис.
— И король это одобрил? — улыбнулся вор.
— Нет. Но если ты расскажешь что-то такое, что будет полезно престолу… Одобрит, даю слово.
Ну, давай же. Такие предложения не делались еще никому в этом мире. Давай! Пожизненное заключение с хобби, трехразовым питанием и проституткой раз в год!
Он согласился. Сам того до конца еще не понимая, но согласился.
— Я так понимаю, эти условия — навсегда?
— Пока жив я — точно.
— И я не смогу выйти?
— Нет, тебя из твоей комнаты только вынесут. Ну, не считая прогулок.
Я сделал ударение на слово «комнаты». Не камеры. Комнаты.
— Знаешь, почему я тогда скрылся из поместья Регонов и более не трогал тебя, Тинт? Почему в твою спину больше никогда не смотрел арбалетный болт и гильдия не брала заказы на твою голову?
— Почему же?
— Ты, на удивление, доводишь до конца все, за что берешься, Огненный барон. Поэтому я не хотел, чтобы ты взялся за меня.
Мужчина смотрел мне сейчас в глаза без тени страха или каких-то сомнений.
— И это дело я тоже доведу до конца, как и любое другое, — согласно кивнул я.
Наконец-то главный вор Пите начал говорить. Посмотрим, достаточно ли он знает для того, чтобы сохранить свою жизнь и провести ее остаток в относительном комфорте первого в этом мире пожизненного заключения.
Глава 9. Контрразведка
Мы сидели в засаде уже часа три. Со мной в небольшой каморке на втором этаже трактира ютилось еще трое гвардейцев — два мечника и один стрелок с небольшим самострелом и тяжелым арбалетом за спиной.
Ирдис сдал мне многое, в том числе и явочные квартиры, на которых встречались с людьми, замешанными в роспуске слухов не только о моей связи с Санией, но, если копнуть совсем глубоко — и в роспуске слухов о самом Кае десять лет назад. Что он бастард, а не сын Сандера Четвертого.
В целом, я не очень удивился, когда глава воров Пите подтвердил, что, скорее всего, заказчики — люди из сената Республики, хотя к моему удивлению, в этом были замешаны и гонгорцы. А вот следов Паринии не обнаружилось: заклятые соседи предпочитали решать вопросы мечом и магией, а не заговорами и интригами.
Интерес гонгорского престола был понятен: порт Миллер, который был бельмом на глазу любого правителя западного королевства, взошедшего на престол. Своей системы канцелярии там не было, так что западного монарха разрывали на части его же аристократы, а Миллер был идеальным способом пнуть лежачего.