— Скорее, это то, что для тебя приготовили Вилсы и другие дома. Многое сделала последняя из Регонов… Антон…
Я только раздраженно отмахнулся, перечитывая отдельные строки приговора. Я чувствовал, как напряглась Вила. Она не забывала, что я — опасный менталист, вообще-то, так что, как видим, отправили сначала ее. Возможно, проверить мою реакцию на бумагу, чтобы завтра во время суда я не выкинул что-нибудь такое-этакое. В любом случае, я знал, что в мою спину будет смотреть немало арбалетных болтов.
— Ну хоть руку и голову оставили, и то хвала Семерым, — попытался я кисло пошутить.
— Король сказал, что ты в курсе, почему все происходит именно так…
— О да, я в курсе. Можно сказать, что я эту бумагу написал лично минимум наполовину, — я демонстративно приподнял пергамент, показывая его графине. — Но как-то от этого не легче.
Документ буквально втаптывал меня в грязь, и я понимал, что завтра утром, до суда, надо отправить посыльного в порт, чтобы он зафрахтовал мне корабль до Бланда или хотя бы место на корабле. Вещей у меня было немного — соберу прямо сейчас.
— Ты принимаешь волю короля?
— Ты хотела сказать, волю своры, что носит герцогские и графские жетоны? — раздраженно спросил я. — Если их волю, то ладно, смириться можно. Просто спишем на их высокомерие и недальновидность, что взять с убогих…
Это было смертельное оскорбление, за которое я должен был, пусть и увечный, но выйти в дуэльный круг в бое насмерть, причем по очереди с представителями всех знатных родов Клерии, но Вила сделала вид, что я не сказал ничего такого. Подумаешь, назвал всю знать королевства убогими. Бывало и не такое.
— Ты наверное не в курсе, но Кай распорядился подготовить посольскую грамоту для рода де Гранж. Он и его сестра отбывают в Ламхитан вместе с принцем Арваном в качестве послов. Граф, собственно — послом, Айрин — как его родственница и гостья арха.
Я только согласно кивнул. Значит, совет семейства де Гранж прошел успешно, и Айрин согласилась посетить юг, фактически, приняла желание принца начать за ней ухаживать. Хороший ход и великолепная партия для де Гранжей. Я даже думаю, Кай перед свадьбой Айрин даст роду Орвиста герцогский жетон. Потенциальные прибыли от торговли моим алкоголем и бензином для ламп сделают графа достаточно богатым и влиятельным, чтобы его семейство вошло в высший круг приближенной к престолу знати. Этим я был доволен. Если я попадал в полную немилость, то мой близкий друг получал почестей за нас двоих — для Орвиста все складывалось как нельзя лучше. Жаль, Бренард не увидел, к чему привела дружба с нелюдимым бароном и менталистом. Хотя, я думаю, старый граф догадывался, что вместе со мной его сын взлетит высоко, на самый верх. Вот только догадывался ли Бренард о том, что меня в момент этого триумфа не будет рядом? Что я буду фактически уничтожен? Думаю, догадывался. Слишком опытным торговцем и политиком он был, чтобы не видеть, куда выруливает моя карьера при дворе Кая Фотена и что рано или поздно король спишет на меня все ошибки и авантюры, в которые я втягивал престол. Ну, кому-то вершки, кому-то корешки, как говорится.
— Не в курсе, но новости хорошие, — ответил я Виле.
— Арван говорил, что ты тоже приглашен в Ламхитан… Понимаешь, что бы ни было написано в документе, мой муж… — Вила мялась.
Ба! Да они пытаются меня завербовать как спящего агента королевской канцелярии на юге? Серьезно?! После всего того, что случится завтра, они думают, что я буду тайно работать на престол?!
— Вила, послушай, — сказал я серьезно, — все, что написано в этом документе, я буду неукоснительно соблюдать. Даже если бы я отбыл в Ламхитан, чего, кстати, не случится. Я не еду. Так и передай своему мужу.
— Как не едешь? А что ты тогда будешь делать?
В ответ я только пожал плечами. В стиле «поживем — увидим». О том, что я планирую отбыть в Бланд, а там, возможно, и дальше на запад, графине говорить не стал. Посмотрим, как оперативно работают соглядатаи канцелярии во дворце и порту Пите. Облегчать им жизнь я больше не стремился.
— Если престол опасается, что я затаю обиду, то правильно опасается. Я буду обижен, Вила, уже, по сути, обижен таким обхождением.
Графиня побледнела, а я быстро продолжил:
— Но я не буду предпринимать никаких действий против короля или Клерии. Или против Ламхитана. Я взрослый человек, который понимает, что такое обстоятельства, а не маленькая капризная девочка, у которой отобрали игрушки и платьица. Так можешь и передать Каю, когда будешь у него сегодня на докладе, — закончил я.
Вила молча кивнула, даже не став оспаривать факт того, что король перед тем, как отбыть в покои к своей молодой жене, сначала выслушает в кабинете рассказ бывшей фаворитки о том, как же прошли переговоры с увечным менталистом.
— А теперь, если можно, оставь меня. Это моя копия или тебе вернуть? — я опять поднял в руке документ.
— Твоя… Завтра в полдень, помнишь?
— Такое забудешь.
Вила в последний раз коснулась моего плеча самыми кончиками пальцев и вышла за дверь — поспешила на ковер к Каю, это было слышно по ее мыслям.
Я же кликнул слугу и начал собирать вещи. Что завтра надеть? Думаю, ничего парадного, все же после суда мне сразу на корабль, а переодеваться однорукому приключение такое себе, балла на три по десятибалльной. Если к этому добавить тесноту корабля и качку, то эти три балла трансформируются в два, но уже по стобалльной шкале. Так что я первым делом дал указание перебрать самый пыльный сундук — с одеждой, что шилась на меня для походов в лес и на охоту.
Большинство вещей были мне великоваты — во время нашего пребывания в рыбацкой деревушке я потерял много веса, в основном мышц, а восстановиться не успел. Да и как заниматься с оружием, если нет правой руки? Так что многие вещи болтались на мне, как на вешалке. Но нашел я и кое-что подходящее. Это был один из первых пошитых на заказ комплектов для лесной охоты и прогулок в моих землях. Крепкие штаны, такие же высокие сапоги. На торс — короткая бельевая сорочка, рубашка из грубоватой, но прочной ткани, длинная зеленая куртка, которая прикрывала и поясницу, и бедра. На руки — две высокие, почти во все предплечье, кожаные перчатки, из которых мне пригодилась только левая. Перчатки делались не просто так: они были, по сути, с наручами, то есть верхняя часть была выполнена из грубой дубленой кожи, чтобы чуть что, я мог без боязни засунуть руку поперек пасти условного волка и при этом не потерять конечность. К костюму прилагалось несколько подсумков для всяких мелочей, что могут пригодиться в длительной прогулке, жесткая фляга для воды или вина. А завершал весь образ теплый длинный плащ темно-зеленого цвета с глубоким капюшоном и достаточно удобной застежкой на груди.
Этот костюм я и отложил. Удобный, практичный. Погода в Пите стала портиться — в самый раз, не замерзну. Выбрал еще несколько костюмов, которые войдут в заплечную сумку. Самое главное — смена белья, остальное не так важно. Чуть что, куплю что-нибудь в точке назначения на самом Бланде, в деньгах, благодаря Орвисту, я не стеснен. Завтра утром дам указание слугам перенести мои вещи на какой-нибудь склад в доках, да вот собственно и все. Лишнее я просто распоряжусь отправить в поместье де Гранжей. Пусть где-нибудь сложат или сожгут, не важно. На самом деле, меня этот вопрос не особо волновал.
Уже перед сном я задумался, как Орвисту лучше вести дела. На его землях были болота, где наружу выходила нефть, но если граф начнет гнать столько бензина, сколько я думаю, то ему придется закупать сырье по всей Клерии. Другие вельможи быстро смекнут, для чего он делает все это, после чего цены взлетят в небеса… Моему другу стоило бы сделать запасы или найти достаточно богатое месторождение, где разливы происходят постоянно, а уже потом продвигать светильники так массово, как я ему обрисовал. Надо зайти к нему утром и проговорить этот вопрос, но на самом деле мне было немного боязно показываться на глаза другу. Как минимум в плане того, что я мог дрогнуть. Не выдержать. Кроме Орвиста у меня в этом мире никого не осталось. Даже наследник Верховного Арха, и тот умудрился попытаться меня использовать в своих целях.
Что вообще ему мешало прямо мне сказать о своих планах на Айрин? К чему эта клоунада? Думал, что я в пику королю начну вставлять палки в колеса? Невысокого же обо мне мнения окружающие, ой невысокого…
Спал я плохо. Не знаю, виной тому были мои молитвы богам, которые остались без ответа или нервное напряжение, но спасительная фаза глубокого сна так и не пришла. По ощущениям, я просыпался раз в час-полтора, мокрый от пота и замерзший по этой же причине. Так что к утру у меня просто закончились сухие и чистые ночные рубашки и последние часы перед рассветом я валялся в постели голышом. В те короткие моменты, когда я все же проваливался в сон, мне виделось страшное.
Огромная битва где-то на просторах междумирья, в которой боги сошлись с посланниками Единого в бесконечном сражении. Где-то за спинами высших существ этого мира виднелся парящий в воздухе не то остров, не то целый континент, из-под центра которого вниз бил мощный луч белого света. Сам остров был накрыт огромным куполом, который, впрочем, весь пошел трещинами, а кое-где зиял гигантскими прорехами.
Кто побеждал в этом сражении было абсолютно непонятно. Каждый бог сражался сам по себе, некоторые — сбивались в группу по двое-трое, и только по мощным синим, зеленым и красным всполохам, которые виднелись в самом центре бойни, я мог понять, что там держали оборону мои покровители: Соф, Калита и Пал.
Вот, когда мне показалось, что битва стала затихать, по полю боя прошла волна бело-зеленого света — магия Георы — которая, обтекая островки с обороняющимися богами, выжигала все остальное, буквально растворяя пространство безмирья.
И тут было свое оружие массового поражения.
Впрочем, волна божественного огня ничего не решила и уже через минуту, насколько хватало глаз, все пространство вокруг парящего острова опять было занято безликими посланниками чужеродного божества. Они были по всюду, во всех плоскостях, будто осы, которые пытались облепить полусферу Пантеона.