— Ты же сказал, что позвонишь, — долетает до меня смущенный голос Роберта, которому явно не по себе. Тяжело оставаться дипломатом, когда в буквальном смысле находишься между двух огней.
Взгляд Адиля поднимается к его плечу, находит меня и следом чиркает по тому, кто сидит напротив. По Диме.
Я сжимаю зубы. Пошел ты. Я пришла поговорить, но не получила взамен ничего, кроме доказательства, что тебе и без меня отлично живется. Ты не смеешь меня осуждать.
— Я звонил несколько раз, но у тебя телефон недоступен, — отвечает он, возвращаясь глазами к Роберту. Запускает руку в куртку и протягивает ему небольшой конверт, который Робсон сразу же прячет его в джинсы.
— Спасибо тебе огромное, бро, — искренне благодарит он, сжимая плечо Адиля. — Реально очень выручил.
— Ладно, звони. — Сглотнув, я прячу глаза, потому что взгляд Адиля снова падает на меня. — У тебя же калька есть уже? Я выписку свою тебе попозже скину. Посмотри сначала, а потом уже решай.
— Понял, — Робсон тянет к нему ладонь. — Давай по поводу этого завтра пересечемся.
Адиль пожимает ее, и вместе с этим движением комок, застрявший у меня в груди, начинает растворяться. Сейчас он уйдет и катастрофа, которой я так опасалась, минует. Робсон вернется за стол и, отпустив пару шуток, разрядит обстановку. Он это умеет. И я обязательно его поддержу.
Гневное шипящее «сука», произнесенное голосом Димы, заставляет меня дернуться и уставиться на него. Позвоночник дерет озноб. На его лице багровеют такие же пятна, как и в день, когда я ему призналась.
Дура. Рано стала радоваться.
Скомкав салфетку и отшвырнув ее в сторону, Дима резко поднимается.
— Уебок! Ты охерел здесь появляться?
Адиль, успевший развернуться к выходу, останавливается. Его лицо, еще недавно выглядевшее расслабленным, приобретает свое фирменное пренебрежительное выражение.
— Ты это мне?
— Дим… — успеваю прохрипеть я перед тем, как он встает.
— Димас, хорош, а, — миролюбиво басит Роберт, преграждая ему путь. — Не будем другим мешать отдыхать. Если вам есть, что обсудить — назначьте встречу тет-а-тет.
Сеня тоже встает, демонстрируя готовность в любую секунду кинуться на помощь другу. «Чего это он? — растерянно роняет Аня. — Они поцапались?». Я не могу пошевелиться. Тело сковало параличом и только бешеный стук сердца, вибрацией отдающийся в груди и ребрах, напоминает о том, что я все еще жива.
— Чего ты скалишься, мудила? — разъяренно рявкает Дима, проигнорировав увещевания Робсона. Адиль действительно усмехается, что делает, когда хочет позлить оппонента. — За спинами других не стремно прятаться?
Я готова завыть от беспомощности и отчаяния. Зачем он это говорит? На глазах у друзей и всего бара? Для чего провоцирует? К Адилю можно относится как угодно, но он никогда не уходил от потасовки, прикрываясь друзьями. И сейчас тоже не будет.
— Димас, серьезно, хватит, — ворчит Роберт и поворачивается к Адилю. — Бро, ты тоже уйди, а? Только ментов нам тут не хватало.
Этого секундного отвлечения хватает на то, чтобы Дима оттеснил его в сторону и замахнулся. Всхлипнув, я испуганно жмурюсь. Он попал Адилю по голове.
Он конечно не остается в накладе и, выматерившись, наотмашь бьет Диму по лицу. Это звонкий звук застревает у меня в нервах и продолжает звенеть, даже когда я что есть силы прижимаю ладони к ушам. Адиль ударил его раскрытой ладонью — и это выглядело как унизительная оплеуха.
Дальше все происходит как во сне: из-за соседних столов подбегают люди, чтобы оттащить Адиля. Сеня и Роберт пытаются успокоить Диму, на щеке которого горит красный след от удара и который, обезумев, продолжает сыпать ругательствами.
На короткое мгновение мне кажется, что в моей жизни наступил апокалипсис и хуже уже ничего быть не может. Невозможно представить, что может быть хуже публичного позора и осуждения от близких друзей. Ведь я всему этому причина. Права была мама. Надо было молчать.
Глава 29
— Вы как в детском саду, блядь, — ворчит Роберт, осушая залпом половину кружки. — Хорошо, что сегодня Эдик на смене и нас отсюда не поперли.
Его раздраженную ремарку никто не комментирует. Дима положив ладони на стол, уставился в одну точку, Сеня что-то печатает в телефоне, Андрей и Артур молча пьют виски, а бедная Аня, которая кажется единственная, кто так и не понял, что произошло, растерянно всматривается в лица сидящих в попытке найти ответы.
— Может, по домам поедем? — тихо предлагаю я, не имея ни малейшего понятия, почему мы до сих пор здесь находимся. Ясно ведь, что вечер уже не спасти. Такое происходит уже не в первый раз.
— Я лично никуда не тороплюсь, — Дима поднимает глаза и смотрит на меня. Всего на секунду, потому что в следующее мгновение он отворачивается, чтобы позвать официанта. — Пиво повторите.
— Правильно Димас на него полез, — вступает очнувшийся Сеня. — Я бы тоже самое сделал. Не был бы Адиль таким мудаком — он бы сюда не поперся.
И мечет в меня взгляд, полный вызова.
От еще не стихшего шока и унижения меня начинает трясти. Придурок. Мы дружим большую часть жизни, а он из-за одной ошибки, которая его даже не касается, готов предать меня анафеме.
— Ты достал уже, ясно? — шиплю я, стиснув под столом колени. Красноречие мне отказывает: хочется ругаться матом и сыпать проклятиями. — Займись своей жизнью, судья третейский. Над твоей головой нимб не светится.
— Я бы на твоем месте…
Узнать, что бы сделал Сеня на моем месте, не удается из-за громогласного рявканья Роберта.
— Так, хватит! Даш, угомонись. И ты, Сень, не накаляй. Тебе в кайф, что ли, когда остальные собачатся? Кругом взрослые люди — как-нибудь без тебя разберутся.
Только крайняя ситуация могла сподвигнуть Роберта на то, чтобы скинуть плащ дипломата и открыто принять чью-то сторону. В данном случае нашу. Нашу — это мою, Димы и, как не смешно это прозвучит, — сторону Адиля. За что я конечно ему очень благодарна.
Сеня выглядит так, будто хочет возразить, но авторитет Роберта берет верх, заставляя его переключиться на подошедшего официанта, чтобы заказать еще один виски.
— Ань, дай-ка эту свою херню, — просит Роберт, поднося ко рту пальцы в характерном жесте.
Аня безропотно лезет в сумку и протягивает ему красный приборчик, имеющий дюжину названий в современном мире: электронная сигарета, нагреватель табака, вейп, паровой кальян и еще куча разных. Роберт засовывает его в карман и поднимается.
— Выйду подымлю.
Меня выбрасывает с дивана вслед за ним, как расправившуюся пружину. Мне тоже нужно на воздух. Не хочу оставаться здесь, ощущая себя овцой, попавшей в волчье логово. Сеня только и ждет, чтобы впиться в мое горло зубами, а Дима, целиком погрузившийся в свои злость и обиду, сейчас не способен меня защитить.
— Выйду с тобой, — выпаливаю я, сдирая с вешалки пальто и мысленно прося прощение у Ани за такое самовольство. — Душно.
Каждый шаг дается мне с трудом — колени будто одеревенели, а еще чудится, что люди за соседними столами смотрят на меня с осуждением. Лучше поскорее выкинуть эти параноидальные мысли из головы, а то так и до нервного срыва недалеко. Пошли они все. Сеня, Андрей и все те, кто считают, что мои отношения с Димой их как-то касаются. Имеет значение лишь то, что Дима сам обо всем этом думает.
О том, что на улице минус, напоминает подернутая серой наледью лужа у входа. Сама я холода совершенно не чувствую. Наверное, потому что дрожь внутри не прекращается с того момента, как Роберт отошел поговорить по телефону. Может быть даже раньше: с секунды, как мы сюда вошли.
Кашлянув, Роберт прижимает пластиковую дудочку к губам, затягивается и зло выпускает в воздух безвкусный пар. Он вышел в одной толстовке. Ситуация задела его даже больше, чем я предполагала.
— Что, Дашунь? Забавный вечер выдался.
— Тоже хочешь меня распять? — горько усмехаюсь я, съежившись от мысли, что Роберт тоже может быть на меня зол..
— С чего бы? Я-то не третейский судья. Так уж, сетую. Попили, блядь, пива.
Меня сразу отпускает. Плевать на Андрея, Сеню и остальных. С ними мы никогда не были близки так, как с Робертом. Вот он мне действительно как старший брат, и если он не планирует от меня отворачиваться — значит не такой уж смертельный проступок я совершила.
— Я Адиля предупредила о том, что Дима знает. И что он Сене рассказал тоже. А он зачем-то все равно внутрь зашел, хотя догадывался, что могут быть проблемы.
— Дерьмовая ситуация… — Роберт раздраженно сплевывает. — И я, блядь, полным мудаком выгляжу. Сам у него денег занимаю, а потом прошу на улице подождать, пока с остальными пиво пью.
— Ты не виноват, — заверяю я, мысленно прося у него прощения. Роберт привык со всеми дружить, а теперешняя ситуация поставила его перед выбором. — Так уж получилось. К тому же, Адилю не привыкать.
Последнюю фразу произношу с сарказмом. Да, ему действительно не привыкать, когда без него собираются и его обсуждают. Из всей компании полноценно общался он только со мной, Робертом и его братишкой Артуром.
— Да понятно все. Если бы его так сильно волновало мнение окружающих, наверное не стал бы…
Не договорив, Робсон смолкает и снова затягивается. Хотя я и без того знаю, что он хотел сказать. Если бы Адиля волновало мнение остальных, он бы не стал заниматься сексом со мной.
— Забавно так выглядишь, — тихонько смеюсь я, кивая на тонкий курительный прибор, зажатый в его огромной лапище.
— Догадываюсь. Надо было нервы как-то успокоить.
Несколько раз стукнув каблуком по хрусткой наледи лужи и ожидаемо забрызгав замшевые ботильоны, я снова смотрю на него, чтобы задать вопрос, который никак не дает мне покоя.
— Слушай, откуда у Адиля столько денег? Я в курсе, что он машину поменял. Вещи на нем дорогие. Неужели на онлайн-играх можно столько зарабатывать?
Роберт пожимает плечами.
— Я не знаю, сколько он в покере зарабатывает — не спрашивал. Но Адиль же криптой еще занимается. Вот на ней он отлично поднялся. Сам недавно узнал.