Я пожал плечами.
— И что? Люди. Обыкновенные.
— Вот именно! Они во многом похожи друг на друга, Линур. Особенно цветом кожи. Здесь юг, а не северное королевство. Все загорелые. Я права?
— Не спорю.
— Сегодня видела только двоих светлокожих. Тебя и её. Понимаешь? Утром она была такой же, когда напала на тебя?
Попытался вспомнить.
— Потемнее… кажется, — сказал я. — На что ты намекаешь?
— Ты уже понял, на что, — сказала Мираша. — Её кожа всё ещё белая, будто никогда не видела солнца. Только кончики ушей обгорели — думаю, это случилось, пока она добиралась до трактира. И вспомни её пальцы — тонкие, длинные. Утверждаешь, что она умеет пользоваться ножом? С такими нежными руками? Не похоже. Сумела тебя поранить? Дай клинок в руки обычной девице — сможет ли она им к тебе прикоснуться?
— Сможет — не сможет… но уши тёмным она отрезала.
— А ещё ты говорил, что когда она на тебя напала, быстро двигалась. Почти так же быстро, как ты?
— Не так же, но…
— Говоришь, сломал ей руки? Это правда?
— Одну — точно.
— А вечером она отнесла тебя на второй этаж. На сломанных утром руках. Сама. Девочка. Вот я бы не смогла тебя даже поднять, хоть и не считаю себя слабой. Да и… чтобы так быстро срастить кости регенерацией, нужно израсходовать уйму зарядов! Но и в этом случае я бы не рекомендовала в ближайшие сутки поднимать раненной рукой такую тяжесть, как твоё тело.
— Подожди, — сказал я. — Хочешь сказать, она так быстро исцелилась, потому что обернулась? Думаешь, она охотник?
— Разве это не очевидно?
Я снова попытался вспомнить, как выглядела рыжая. Как стремительно она нападала. И как мелькали у моего лица её ножи.
— Откуда здесь охотники?
— Селена большая, кто тут только не живёт, — сказала Мираша. — Не думай, что ты единственный представитель нашего народа на всю Империю.
— Не верится, — сказал я. — Но ты права. Наверное. Она не показалась мне странной, потому что девчонки в моём поселении точно такие же. На что способны обычные человеческие девочки, я плохо представляю. Но… зачем она явилась к трактиру?
— Вариантов много, — сказала Мираша.
— Например? — спросил я.
— Ну… возможно, она в тебя влюбилась. С первого взгляда. Ещё утром. И знакомство с ней в будущем сулит тебе удачу. Рыжая тебя нашла, чтобы признаться в своих чувствах. Но после нападения тёмных, решила повременить с признанием.
— Не говори ерунду.
Мираша усмехнулась.
— Согласна, — сказала она, — этот вариант больше похож на шутку. Ладно. Вот тебе другой: девчонка ещё утром поняла, что ты не человек. Выследила тебя. Не спрашивай, как — не знаю. Пришла в таверну, чтобы проверить свою догадку.
— А почему так быстро ушла? — спросил я. — Даже не поговорила со мной.
— Не представляю. Но… возможно, разговаривать с тобой ей было не интересно.
— Как это?
— А так. Она узнавала, кто ты, не по собственному желанию. А потому что её попросили это сделать. Кто-то. И теперь девчонка отправилась к этому неизвестному на доклад. Возможно, к отцу. Или к вожаку своей стаи. Но не забывай, Линур, что хоть девица и из охотников — не значит, что она наш друг. Мы с тобой в Селене. А здесь для всех важны, прежде всего, свои интересы.
— Но она мне помогла, — сказал я.
— Это я помню. Вот только не понимаю, зачем она это сделала.
— Ты бы на её месте так не поступила?
— Шутишь?
— Нет, — сказал я. — Не шучу. Если бы ты видела, что меня убивают, то спокойно прошла мимо?
— Тебе бы помогла, — сказала Мираша. — Но самое большее, что сделала бы для незнакомого мужчины — подняла его с земли. И всё. Не стала бы отрезать уши его врагам. Если бы кинулась убивать ради незнакомца — это выглядело бы очень странно. А вот девчонка бросилась на тёмных, не задумываясь. Почему?
— Поняла, что я охотник, как и она.
— Сомневаюсь, что в этом дело.
— Тогда в чём? — спросил я. — Только не говори про любовь.
— Не буду, — сказала Мираша. — Мне кажется, ты этой рыжей зачем-то нужен. Понимаешь? Или не ей. Да, наверняка не ей, а тому, кому она о тебе рассказала. Тому, кто отправил девчонку тебя искать.
— Я? Или любой охотник?
— Теперь это не имеет значения, Линур. Они убедились, что ты оборотень — девчонка назвала тебя именно так. И смогут, при желании, снова выследить — ведь ты каждый день бываешь у сиеры вар Вега. Что ж. Подождём. Посмотрим, каким будет их следующий шаг.
— Если он будет.
— Будет, — сказала Мираша. — Не сомневаюсь в этом.
***
В квартал клана Марен я явился в плохом настроении. Думал о рыжей девчонке. И о клане Луар, который стал меня порядком раздражать.
Легко прошел мимо слуг Карцев (если честно, игры с ними перестали меня забавлять). Успокоил Белину, сообщив, что утром жених не преподнесёт ей обещанный подарок — моя голова по-прежнему со мной. Сам успокоился, когда понял: этой ночью сиера вар Вега не настроена затевать новые эксперименты. Боялся, что она пригласит к нам в постель не только Гиту, но и других рабов — обошлось.
Утром насладился чашкой кофе.
Привычно раскланялся с вар Руисом. Подразнил его людей. Сбежал от них, растревожил охрану соседних домов. Не через двор рыжей! Хотя у меня и мелькало в голове желание заглянуть к ней в гости для беседы.
Мираша отвезла меня в нашу новую комнату, где я, устав после ночных трудов, завалился спать.
***
Вечером проснулся, услышав слова Мираши:
— Тебе пора вставать, Линур.
В очередной раз отметил, что имя «Линур» слышать от неё непривычно.
Не дождавшись от меня никакой реакции, женщина толкнула меня в спину.
Я неохотно повернулся, открыл глаза.
— Уже?
— Просыпайся, — сказала Мираша. — В зале трактира околачивается знакомая тебе рыжая девица. Со мной заговорить не пыталась. Думаю, ждёт, когда ты проснёшься.
***
Протирая глаза, я спустился по лестнице. Мираша подтолкнула меня в направлении столика. Зевнул, уселся на лавку и пробежался взглядом по залу.
Рядом с нами ужинали две немолодые пары. Чуть дальше, около стойки трактирщика за столом восседали пятеро бородатых горожан; грохотали кружками, громко разговаривали. Три компании молодых людей (в светлых халатах, с бритыми подбородками) вели беседы у дальней от нас стены. В углу, неподалёку от входа, сидел седовласый старик, посматривал в нашу сторону (положил глаз на Мирашу?). А около лестницы пила кофе рыжая девица.
Увидев меня, она вскочила с места и устремилась к нашему столу. Без спроса уселась рядом с Мирашей. Положила кулаки на столешницу и сказала:
— Ты мне должен, мальчик. Согласен с этим?
— Что тебе нужно? — спросил я.
— Вчера я помогла тебе. Теперь хочу, чтобы ты оказал мне ответную услугу.
Я посмотрел в её сощуренные глаза. Спросил:
— Какую?
— Ответь мне на насколько вопросов, — сказала рыжая. — Только не ври!
— Ответить на вопросы? И всё?
— Да.
— Хорошо, — сказал я. — Спрашивай.
Рассматривал лицо девчонки. И всё больше убеждался, что Мираша права. Рыжая, без сомнения, охотник. Об этом кричал даже её запах! Почему раньше я его не замечал?
— Ты не местный, правда? — спросила девица.
— Это так заметно?
— Да, если присмотреться к тебе внимательно. Откуда ты? И как давно явился в Селену?
— Я в столице всего несколько дней. А родился на севере. Далеко отсюда.
— Как зовут твоих родителей?
Заметил, что вопрос рыжей удивил Мирашу. Спросил:
— Зачем тебе это знать?
— Раз спросила, значит нужно! Отвечай!
— Ладно, — сказал я. — Моего отца звали Тошир. На языке охотников это значит «чужак». А маму — Олуна, «белая». Довольна?
Девчонка нахмурилась. Постучала ногтями по столу.
— У них всегда были такие имена? — спросила она.
— Нет, — сказал я. — Так их назвали на совете племени, когда принимали в стаю. Так принято. Каждый должен носить имя, которое ему подходит.
Рыжая кивнула, словно в чём-то согласилась со мной.
— Давно?
— Что, давно?
— Когда их приняли в эту… стаю?
— Еще до моего рождения, — сказал я.
— А какие у них были имена раньше?
— До того, как они пришли в наше поселение?
— Да.
— Я не знаю. Ни отец, ни мама об этом не говорили.
— Ясно.
— Что тебе ясно?
— Где сейчас твои родители? — спросила рыжая. — Чем они занимаются? Тоже собираются перебраться в Селену? Что вы здесь забыли?
— Нет, — сказал я. — Они уже никуда не собираются.
— Почему?
— Они умерли. Оба.
— Когда?
— Мама — пять зим назад. Отец пережил её почти на две зимы.
Девица дернула головой, словно хотела обернуться, но вдруг передумала.
— От чего? Я имела ввиду… что с ними случилось?
— Мама долго болела…
— Что она делала? — переспросила девчонка.
Выпрямила спину, чуть склонила голову на бок. Чем-то напомнила мне кошку.
— Знаю, что охотники не болеют, — сказал я. — Никто, кроме неё. А маме не помогло даже то, что она обращалась.
— Как такое может быть?
— Папа говорил что-то об испорченной ауре — не очень понимаю, что это. Но мама болела. В последние дни, помню, едва могла ходить. Видел, что ей больно… но мне она всегда улыбалась. И умерла. А отец лишился удачи. Погиб на охоте. Его убил Зверь.
— Что за Зверь?
Я придвинул к себе тарелку. Обтёр о рукав халата ложку.
Сказал:
— Тот, что охраняет Лес. Тебе это ни о чём не скажет. А объяснять долго. Может, хватит меня расспрашивать? И расскажешь что-нибудь о себе? Как тебя зовут?
Девчонка постучала ногтями по столу.
Вздохнула.
— Это ты мне должен, тупица, — сказала она. — А не я тебе. Так что рассказывать тебе ничего не собираюсь. Лучше пожалуйся, зачем явился в Селену. Что тебе здесь нужно? Кого ты здесь ищешь?
— Даже своё имя не скажешь? — спросил я.
— Нет. Отвечай на мой вопрос.
— Не буду.
Я взял с тарелки кусок мяса, затолкал в рот.