– Ясно, – ехидно проговорила Лилька. – Алевтина Павловна сообщила о своем визите, и ты давай бегать с лейкой наперевес, словно ошпаренная? Эх, Мария, когда ты уже решишься открыть ей правду – сообщи ты свекрови, что цветы – это никак не твое!
– Ага, чтобы окончательно пасть в ее глазах? Что тогда мое? Готовлю я так себе, вы же знаете.
Мы деликатно хмыкнули: «так себе» – это еще громко сказано, Мария тот еще кулинар, хоть и пытается компенсировать отсутствие необходимых навыков старанием. Но все равно ее перекошенные пироги, один край которых традиционно выше другого, давно уже в нашем кругу являются притчей во языцех.
– Сами знаете, хозяйка из меня не ахти. Только и умею, что голой по квартире скакать.
– Тоже, знаешь ли, весьма полезный навык, – глубокомысленно изрекла Лилия, неожиданно поддержав подругу. Не веря своим ушам, мы с Марией уставились в экран, ожидая какого-нибудь ироничного продолжения, но его не последовало.
– У тебя все в порядке? – поинтересовалась я осторожно.
– Да, вполне, даже более чем, – загадочно улыбаясь, произнесла та.
– Хорошо, – я кивнула, не решаясь копать дальше. Да и откровенно говоря, о причинах хорошего Лилькиного настроения догадывалась. Но то не моя тайна, и, следовательно, раскрывать ее права у меня не имеется.
– Так при чем тут кот? – мое внимание вернулось к Марии.
– Да при том, что Малой засунул его в стиралку, представляешь? Тишка уже ко всему привык, где его, бедолагу, только не запирали, что с ним только не делали. То запеленают, как младенца, то в ящик комода запихают, типа домик такой. Недавно когти моим лаком накрасили, а потом еще и усы обстригли. Вот и в этот раз бедное создание даже не подумало сопротивляться, расположилось себе на ворохе постельного белья и уснуло.
А тут я со своей подготовкой к визиту свекрови. Развила бурную и кипучую деятельность. Засыпала порошок в кюветку, включила машинку, а сама давай носиться по дому, цветы поливая. Знаете же, сколько их, попробуй успей. Хорошо еще, что после той эротической истории Алевтина Павловна заранее о визитах предупреждает, дает мне время одеться, – лицо подруги озарила лучезарная улыбка.
– И что в итоге? Погиб кот? – ахнула Лилька, закрывая рот ладошкой.
– Типун тебе на язык! – воскликнула Машка и для верности зачем-то поплевала через левое плечо и постучала костяшками сжатой в кулачок ладони три раза по столу. – Жив, курилка! Говорят же, у них семь жизней! Наглотался воды с порошком, но не умер. Хорошо, вовремя я в кухню зашла, мяуканье услышала. Правда, не сразу поняла, где он плачет. Представляете? Надо было видеть глаза Тихона, – Мария расхохоталась. – Круглые от ужаса. Мы его потом еще два часа по квартире ловили – стоило открыть дверцу, он так из машинки ломанулся, брызги во все стороны. Я хотела к ветеринару отвезти, но затем передумала, побоялась, что еще один стресс точно доконает бедное животное. Одним словом, пока обсушили его, пока в чувство привели… А тут еще свекровь – цветы-то я так и не успела полить. Ай, – Машка махнула рукой. – Простите, девочки, что опять со своей ерундой. У тебя-то, Полька, дела важнее да интереснее будут, так ведь?
– Эх, – я вздохнула, – знала бы ты, друг Машка, что бы я отдала, чтобы мои новости не такими остросюжетными оказались.
– Что? Все так плохо?
– Ну, если не относить растущее число трупов вокруг нас к хорошим событиям, то да.
– Господи! – Машка всплеснула руками. – Что опять-то произошло?
Я вкратце рассказала о случившемся.
– Так… – задумалась Лилька. – Ничего себе, у вас там жизнь бьет ключом.
– Ага, – усмехнулась я, – и все по голове.
– Кстати, а где Наталья? – наконец-то заметила пропажу четвертого «мушкетера» наблюдательная Лилия.
– Не знаю, – запинаясь, проговорила я. До меня только сейчас дошло, что Наташка, вопреки ожиданию, не последовала за мной, а осталась с моим расточительным супругом. Не иначе от бифштекса окровавленного оторваться не в силах. Вот ведь! Предательница!
– Ладно! – строгая подруга махнула рукой. – Дай мне время подумать, посоветоваться тут с умными людьми, может, родим идею коллективно.
– Что за умные люди? – обожавшая сплетни Машка имела на них особенное чутье. Вот и сейчас, почувствовав, что у Лилии есть какой-то секрет, вцепилась в нее бульдожьей хваткой. – Давай, подруга, колись! Рассказывай, что происходит, я же вижу, какая-то ты не такая, как всегда.
– Ой, девочки, – смутилась та, чем меня немало удивила – я-то полагала, будто подобные эмоции ей не знакомы. – Девчонки, – девушка быстро взяла себя в руки и уже через секунду обрела привычный уверенно-холодный вид, – ничего, что бы вас касалось, в моей жизни не происходит, – безапелляционно и, как по мне, довольно грубо отрезала она. – Нужна моя помощь? Чем смогу, вы же знаете, а все остальное… – она махнула рукой и осеклась, но мы и так догадались, что именно она хотела нам сказать.
И в этом вся Лилька. Словно моллюск запирается в свою раковину, не выковыряешь. За годы знакомства нам так и не удалось расшевелить эту «железную леди», разговорить ее, выведать потаенные секреты. Даже алкоголь – верный помощник в подобных делах, и тот никогда не помогал пробить броню недоверия к миру.
Это, к слову, одна из причин, по которой у них и не складывались отношения с Машкой. Антипод строгой шатенки, наша блондинистая подруга все никак не желала смириться с ее поведением.
«Как так? – кипятилась Мария за глаза. – Мы ей, значит, душу открываем, а она!» – Наши с Наташкой аргументы, что это дело добровольное и никто не заставляет нас откровенничать, блондинку не убеждали. Она продолжала упорствовать в своем недовольстве, не слишком заботясь о том, чтобы скрыть его от адресата. Колючая Лилька платила ей той же монетой.
– Девчат, – понимая, что разговорный маятник вот-вот качнется в привычную ему сторону, прервала я назревающую перепалку, – а давайте заключим перемирие, а? Ну, хотя бы на время расследования? Не можете общаться нормально, не общайтесь вовсе. Мне сейчас, право слово, в реале проблем хватает, чтобы в виртуале за ними наблюдать. Если я захочу насладиться скандальчиком, включу телик – там хоть выбор есть.
– Ладно, ладно, – Лилька подняла руки вверх, демонстрируя капитуляцию. Упрямая Машка только фыркнула в ответ, но спорить не стала.
– Что вы все-таки скажете? Есть какие-то мысли, идеи? А то лично у меня в голове пустота, вакуум образовался.
– Слушай, – легкомысленный и оттого слегка глуповатый взгляд Марии неожиданно сделался серьезным. Выглядела она при этом презабавно – примерно как чиновник высокого ранга, рассуждающий о социальных проблемах, – о том, что они из себя представляют в действительности, он имеет самое смутное представление, но должность обязывает толкать по теме пространные и убедительные речи. – Я вот думаю, – о, уже само по себе необычно: Машка размышляет – результат ее мыслительных изысканий может быть весьма непредсказуем. – А что, если эту вашу Алену вообще никто не убивал, а? Сама же говоришь, следов борьбы нет. Может же у человека голова закружиться, а? Сознание он может потерять. Сколько таких случаев? Ты не знаешь, она не выпивала? С алкоголиками подобное так и вообще сплошь и рядом случается.
– Да вроде нет, – неуверенно пожала я плечами. – Хотя точно нет! – воскликнула уже решительно. – Я, когда пить захотела, в холодильник заглянула. Еще, помню, заметила слегка початую бутылку виски – у пьяниц она бы не стояла недопитой. Те, пока все спиртное в доме не приговорят, не успокаиваются.
– Ты что, на месте преступления в холодильнике шарилась? – ахнула Лилька.
– Да, а что такого? – удивилась я, пытаясь поймать за хвост ускользающую ассоциацию – какая-то мысль стучалась в висках, не желая обретать отчетливые очертания. – Ой, – всплеснув руками, я прижала ладони к щекам. – Как же я могла забыть? – Резво соскочив с кровати, я опрометью бросилась в холл. Здесь, гордо прошествовав мимо трапезничающих сожителей, подошла к огромному шкафу-купе, замаскированному под обычное зеркало, и, дернув, отодвинула одну из створок. Распахнувшийся зев гардероба вспыхнул мягким светом, осветив содержимое. На отполированных до блеска деревянных плечиках ровными рядами висели многочисленные и очевидно недешевые пиджаки и рубашки супруга. Мазнув взглядом по лейблам известных брендов, я усмехнулась и потянулась к своему платью, которое переодела сразу после визита к следователю, аккуратно повесив его в шкаф.
Дернув за рукав так, что тот только чудом не оторвался, принялась судорожно шарить по карманам.
– Что ты потеряла? – удивленный возглас Антона огласил комнату, но я и не подумала отвечать. Найдя разыскиваемое, стремглав помчалась вниз. По традиции игнорируя лифт, неслась я по отелю, перепрыгивая через три ступеньки, нимало не беспокоясь о том, как при этом выгляжу.
Не случайно поэтому, достигнув пункта назначения, дышала я, словно спринтер, только что установивший мировой рекорд.
Явно скучающая в сувенирной лавке девица отложила в сторону книгу с веселой обложкой, на которой было изображено неопознанное существо в синем парике и с заячьими ушами. Девушка взирала на меня с удивлением, безуспешно пытаясь нацепить на лицо положенную представителям ее профессии маску любезности.
– Могу я быть вам чем-то полезной? – поинтересовалась она.
Меня только на кивок хватило. По-прежнему не в силах вымолвить ни слова, я протянула руку и, разжав кулачок, продемонстрировала магнитик, найденный в квартире Кравцовой.
Равнодушно мазнув взглядом по моей реликвии, продавец только плечами пожала.
– И что? – задала она вполне логичный вопрос.
– Это ваш? – продолжая тяжело дышать, вопросила я.
Девица скривилась, видимо догадавшись, что выручки мой визит ей не принесет, и, пожав плечами, лениво взяла мою реликвию в руки. Она нехотя вертела деревянную штуковину в руках. Азартный блеск в глазах погас, а я, как назло, не прихватила топлива, чтобы разжечь его вновь – думаю, хруст купюр мог бы подогреть беседу.