Теплый душ позволил мышцам расслабиться. Но злоба не хотела уходить. Утром у них состоялась встреча. Она лучше увильнула бы от нее, но в то же время понимала, что начальник Государственной полиции, их главный босс, старался разрешить возникший внутренний конфликт.
Она подставила лицо под теплые струи и чувствовала, как напряжение медленно покидало ее мышцы. На встрече их было трое. Шеф всей полиции Юхан Дальстрем, она сама и ее непосредственный начальник Карл-Юхан аф Бергкройц. И с самого начала стало ясно, что им вряд ли удастся прийти к согласию. Шеф регионального отдела полиции не понимал, в чем состояла проблема, и еще меньше хотел способствовать какому-то решению. Взамен он пытался сменить тему, заявил, что Луиса нанесла ущерб государственной безопасности, когда взяла на работу родственницу, которая, по его мнению, являлась террористкой, вдобавок уже сидевшей в тюрьме. Но глава полиции не позволил увести разговор в сторону с помощью обвинений в адрес Линн.
По сути, дело касалось некомпетентности ее шефа, к тому же особо не проявлявшего рвения на своем месте. За все годы их совместной работы Карл-Юхан аф Бергкройц ни разу толком не поговорил с ней. Что в принципе устраивало ее. Они виделись во время регулярных еженедельных совещаний, но в остальном она была предоставлена сама себе. В общих чертах он знал, чем занимался ее отдел, но не вдавался в подробности. Так все работало довольно долго. Но где-то год назад что-то изменилось. Еженедельные встречи начали отменять чуть ли не в последний момент. Она не получала от него ответы на свои мейлы или их приходилось ждать ненормально долго. Часто они приходили только после ее напоминаний. В противном случае так и висели в воздухе, и потому она не могла ставить задачи своим людям, ей не утверждали финансовые затраты, и она не имела возможности продолжать расследования.
Она смочила волосы шампунем, а потом какое-то время втирала его в кожу головы. Боль в затылке не проходила. Она сполоснула волосы и выключила душ. Только когда Карл-Юхан аф Бергкройц начал появляться на телевидении в утренних или полемических программах и давать интервью на радио, она поняла суть происходящего. Он надеялся сделать политическую карьеру. Она знала, что он занимался политикой на муниципальном уровне у себя в Дандерюде, представляя христианских демократов. Но в последние годы он нарастил темп, явно ставя себе цель попасть в Риксдаг и пробиться в партийное руководство. И очевидно, из-за недостатка времени стал пренебрегать своими рабочими обязанностями. С этим она могла бы смириться. Однако несколько недель назад он внезапно обзавелся двумя заместителями, ставшими для нее препятствием на пути к нему. Двумя подушками безопасности, в чью задачу прежде всего входило гасить любое недовольство, которое без них выливалось бы прямо на него. И почти сразу же после этого была объявлена так называемая санация бюджета. Им резко урезали финансирование. И не только ее собственному отделу, который и так уже еле справлялся с большим количеством расследований. Наиболее возмутительным было то, что заметная часть отобранных у них денег явно предназначалась для оплаты высоких расходов на содержание двух абсолютно ненужных должностей, придуманных аф Бергкройцем. И это случилось в то время, когда новая реформа полиции ставила своей целью избавление от подобного в пользу увеличения числа оперативных сотрудников. С чем она была полностью согласна.
Она покинула расположенный на площади Фридхемсплан Дворец спорта и медленно пошла назад к зданию полиции. Прохладный ветер приятно ласкал кожу.
Она связалась с профсоюзом. Объяснила, сколь невыносимая ситуация сложилась у них. А когда ничего не произошло, решилась на публичную критику. Написала письмо в «Полицейскую газету», где обрисовала ситуацию. Она прямо не указала на него, но ни для кого не являлось секретом, кто имелся в виду. На организованной профсоюзом встрече он использовал все классические приемы власть имущих: уходил от темы, допускал шутливые комментарии и намекал, что в основе конфликта лежали свойственные женщинам слабости или особенности их характера. Она обнародовала высказывания аф Бергкройца и обвинила его в сексизме.
Сейчас их конфликт продолжался.
Глава 13
Линн торопливо миновала дверь своего дома на Тантогатан. Из-за дождя ей не удалось прокатиться на скейтборде на пути назад из Седера. И она опоздала, потому что автобус так и не пришел. Бросив куртку на диван, она включила ноутбук и быстро ввела несколько команд. В динамике раздался треск, экран какое-то время мигал. Потом программа Viper все же установила связь. На экране она увидела знакомый офис. Часы показывали без пяти три. Она успела почти в последнее мгновение. До начала встречи оставалось несколько минут. Бросив в печь пару поленьев, она смяла бумагу и подожгла ее, чтобы нагреть сырую комнату. Потом вернулась к компьютеру.
Дистанционно управляемая камера поочередно показывала различные части помещения «Скрытой правды». Люди мелькали с кофейными чашками и бумагами в руках между мини-кухней и стоявшим у окна большим столом. Линн повернула компьютер, чтобы свет от горевшей за ней в углу печи не отражался на экране. Ее тепло приятно грело спину. Она напрягла глаза, пытаясь различить бродивших по офису людей. Из-за света, проникавшего внутрь через его окно, сидевшие за столом выглядели как черные тени.
«Черт», — подумала она. Но звук по крайней мере был хороший. Их голоса были слышны отчетливо. Они говорили друг с другом. Одного называли Манфредом.
Она чуть не отпрянула назад, когда кто-то подошел со стороны и наклонился к камере. Лицо заполнило весь экран, но это не помогло различить какие-то его черты. Лишь несколько каштановых прядей, спадавших на лоб. Беловатый пушок покрывал прыщавую щеку. А потом к экрану потянулось худое предплечье. Парнишка не слишком походил на сурового викинга, хотя, похоже, именно он использовал имя пользователя Nordman, набранное на клавиатуре. Парень повернулся к сидевшим за столом.
— Я сейчас подключусь к датчанам, — сказал он и кликнул по экрану компьютера.
Линн потеряла возможность управлять камерой, когда Нордман запустил программу видеоконференции на своем ноутбуке. На ее экране возникла картинка. Парень поднял ноутбук, перенес на большой стол и, поставив перед остальными, сел так, чтобы тоже попасть в объектив. В двух параллельных квадратах на своем экране Линн смогла наблюдать, как участники из «Скрытой правды» поприветствовали датчан. Те на ломаном английском попросили их задернуть шторы в офисе, чтобы их лучше было видно, а потом подтвердили, что стало лучше.
Линн изучила двоих людей, принимавших участие в переговорах со стороны Дании. Она не узнала никого. Оба не были похожи на типичных датчан. Один казался англичанином. С удивительно светлой кожей, рыжими, коротко подстриженными волосами и суровым изрезанным морщинами лицом. Он напоминал отставного военного. Бычья шея и широкие плечи. Она напрягла зрение, стараясь лучше рассмотреть его. Второй датчанин наклонился к камере. Она никогда не встречалась с ним. Во всяком случае, в реальной жизни. И все равно узнала его.
Этот темный мужчина с короткими черными волосами ужасно походил на изображение фоторобота, который Рикард показывал ей в ноябре.
Данный субъект был замечен в той истории со стрельбой перед SEB-банком в парке Кунгстредгорден. Она отклонилась назад и жадно схватила ртом воздух. Мысли хороводом закружились у нее в голове.
Неужели ей фактически удалось приблизиться к ядру Ульв А/С?
Она сфотографировала экран на мобильник. Картинка получилась нечеткой. Но это, в любом случае, было лучше, чем ничего.
Еще один квадрат появился на экране. Кто-то присоединился к конференции. Но без картинки. Виднелась только анонимная иконка.
С росомахой.
Остальные продолжали, словно ничего не случилось. Они разговаривали о приближавшейся демонстрации в Гетеборге и других акциях, не называя никаких имен. Потом долго обсуждался вопрос о том, как совместными усилиями оказать финансовую поддержку немецким правым экстремистам из АМС. Датчане уже, естественно, имели некие ресурсы, но они хотели убедиться в желании «Скандинавского копья» помочь в этом деле и попросили собрать деньги всеми возможными способами. Речь явно шла о преступной деятельности, даже если это не говорилось напрямую. Она догадалась, что, скорее всего, имелось в виду крышевание бизнеса или шантаж. Пожалуй, даже ограбления банков, как во времена «Белого арийского сопротивления».
Участники конференции сделали перерыв, чтобы принести еще кофе. Воспользовавшись случаем, она сунула еще одно полено в печку. Потом с экрана снова послышались голоса. Разговор зашел о том, чем следовало заниматься «Скрытой правде». О роли СМИ. О количестве кликов и уникальных посетителей. О новой компании с целью очернения противника. АФА требовалось дискредитировать. Сделать так, чтобы их начали подозревать в преступлениях, которые могли быть инсценированы. Датчане согласились с этим, но подчеркнули, что в то же время не следовало привлекать к себе внимание. Темнокожий откашлялся. Он имел скрипучий голос и говорил по-датски, вставляя то шведские, то английские слова.
— У нас не так много средств, чтобы мы могли позволить себе снова потерпеть поражение в Швеции. У вас тоже. Людей надо завоевывать с помощью убедительных аргументов. Говорить с ними на их языке. Откровенно. Не боясь этого, — заявил он и, снова откашлявшись, продолжил: — А значит, не должно быть никаких немотивированных акций с применением насилия или нападений. Во всяком случае, в нынешней ситуации.
Один из участников со стороны «Скрытой правды» наклонился ближе к камере. Светловолосая женщина. Та самая, которую Эрик показывал на своем телефоне несколько часов назад. Клара Рессель.
Она выглядела немного иначе, чем на фотографии из материалов полицейского расследования. Но вне всякого сомнения это был тот же самый человек. Линн пришлось с неохотой признать правоту Эрика. Между ней и Кларой имелось определенное сходство. Та же форма лица. Такие же губы и светлые волосы. Но на этом сходство заканчивалось. Голос Клары послышался с экрана, когда она обратилась к датчанам. И судя по тону, ей не понравились их последние слова.