Он уже отправил рапорт по этому поводу.
Послал его своим обоим работодателям.
Даже если они не знали друг друга, все равно имели общий интерес. Оба хотели избавиться от левых экстремистов.
В ближайшем будущем он собирался уступить место молодой гвардии. Чтобы они продолжили борьбу. Сам же хотел уйти на покой. Жить обычной жизнью со своей сестрой и родней в Австрии. Пожалуй, заниматься волонтерской работой в Австрийской партии свободы. Мать могла приехать позже. Когда в Швеции все успокоится. Необходимый ей уход она точно так же могла получить и в другом месте. Вместе с людьми одной с ней культуры и медсестрами, чью речь она бы понимала. Ему же осталось сделать лишь одно дело, прежде чем он оставит страну.
Глава 18
Камеры выглядели как маленькие черные шашки. Она почти не ощущала их веса, когда держала в руке. Размером они были с ноготь, и их едва ли можно было различить невооруженным глазом, если установить на стене. Линн вернула камеры в коробку и сунула ее в карман. Задув свечу, найденную в железной коробке под кроватью Рикарда, она вышла наружу и закрыла за собой дверь.
Уже стемнело, хотя только перевалило за пять часов, но исходивший с неба слабый свет позволял ей довольно быстро идти по змеившимся между разномастными домишками тропинкам. Она перешла поднимавшуюся к спортивному комплексу дорогу и, продолжив путь под прикрытием последней линии халуп, в конце концов остановилась за бочкой с компостом. У одной из опор моста виднелся слабый свет. Кто-то стоял и курил рядом. Огонек сигареты едва освещал лицо. Но, в любом случае, ей удалось понять, что это был не тот человек, которого она заметила на том же месте несколько дней назад. Сейчас там находилась девушка. Внешне напоминавшая ученицу гимназии. У них явно хватало людей. Ей стало интересно, где они набирали столь молодых волонтеров. Вряд ли ведь в Седермальме.
Выйдя из тени, она пошла по газону, спускавшемуся к ее дому. Стоявшая под мостом девушка вздрогнула, заметив движение, и, похоже, засуетилась, обнаружив, что это была Линн, возвращавшаяся к себе. Она специально распустила волосы, чтобы ее сразу узнали, и явно направлялась к деревянному темно-красному строению, возвышавшемуся за забором. Ее белокурые локоны приобрели серебристый оттенок, когда развевались на ветру в свете луны.
Ей требовалось не более пяти минут. Никто не смог бы добраться сюда за столь короткое время, если они действительно планировали избить ее тоже. Прятавшаяся под мостом девица отошла за опору, но теперь свет от мобильника выдавал ее.
«Следить ей явно в новинку», — подумала Линн. Она понимала, что едва ли кто-то в одиночку решится на нападение. Взамен девица, судя по всему, рьяно вызывала подмогу. Или просто докладывала о случившемся.
Линн открыла калитку и проскользнула в царившую во дворе темноту. При этом она постаралась не попасться на глаза Альме, сидевшей у окна главного здания усадьбы с чашкой кофе. Линн предупредила ее, что уедет на время, поэтому не хотела смущать пожилую женщину своим внезапным появлением, особенно когда потом она собиралась исчезнуть снова. Наблюдавшая за домом девчонка не могла видеть, чем она занималась. Только знала, что она вернулась. И это тоже входило в ее план.
Она работала быстро и закрепила одну из микрокамер у лампы над входом. Потом другую на торце дома так, чтобы в ее поле зрения попадало все пространство перед входной дверью. Затем она осторожно открыла ее, вошла внутрь и прикрепила последнюю камеру на черную люстру в гостиной. Ее объектив смотрел прямо на дверь. Теперь осталось только все проверить, и, включив мобильник, она открыла приложение с программой наблюдения. Угол обзора камеры оказался просто невероятным, если учитывать ее крошечный размер. Она видела себя в любой точке комнаты, когда ходила по ней. Однако экран потемнел, стоило ей выйти наружу, потому что установленная внутри камера при этом сразу выключалась. Потом он замигал снова, как только включилась следующая, когда она оказалась в радиусе действия сенсора, спрятанного у наружного светильника. И снова картинка получилась с хорошим разрешением, которое обеспечивал светосильный объектив. Она откалибровала экран, убрала телефон и заперла дверь, а потом снова удалилась через забор с тыльной стороны дома и исчезла среди расположенных выше домишек.
Остановившись перед бунгало Рикарда, она прислушалась и огляделась. Но не заметила ни малейшего движения. Никто не следил за ней.
Трудно было поверить, что она находилась в центре крупнейшего города Швеции. Да и не в текущем столетии. Силуэты соседних халуп едва виднелись в слабом лунном свете. Они хаотично теснились на склоне, кое-где чуть ли не налезая друг на друга. С ветки высокого ясеня за ней наблюдал мохноногий сыч, не сводя с нее своих черно-желтых глаз. Его голова, казалось, была посыпана сахарной пудрой. И все равно он выглядел столь же представительно, как и филин, которого она видела перед своим домом на Тантогатан примерно месяц назад. Как ни странно, она не слышала шума машин со стороны моста Лильехольмсбрун. Так что единственным доказательством, что сейчас начало двадцать первого века, пожалуй, мог служить лишь яркий свет над холмом Тантобергет. Его источником являлось галогенное освещение открытой спортивной арены «Синкенсдамм». Она совсем недавно проходила мимо нее и невольно испытала хорошо знакомое ощущение, обычно возникавшее, когда хоккейные болельщики хором орали на трибунах: «Лишь сегодня я силен, лишь сегодня я здоров».
«Я так долго ждала этого дня», — подумала она, открыла дверь, достала компьютер и зажгла свечу на письменном столе. В кладовке она нашла банку равиоли в томатном соусе. Свет стеариновой свечи выхватывал из темноты ровную площадку, находившуюся за окном, и небольшой участок обшарпанного забора, ограждавшего землю Рикарда. Она ела прямо из банки и одновременно открыла крышку ноутбука. В квадрате в правом углу экрана все еще шла трансляция с веб-камеры, к которой ей удалось подключиться в офисе «Скрытой правды» на Грев Турегатан. Она отодвинула пустую банку в сторону и развернула картинку на весь экран. Ничего нового, как и когда она проверяла ее в последний раз. Ранее она также посмотрела календарь. Никаких встреч не было намечено в ближайшее время. Только рутина. А значит, фабрика троллей, находившаяся по другую сторону веб-камеры, все шесть ее сотрудников, неотступно сидевших у своих клавиатур, трудились не покладая рук, стараясь наполнить сеть содержимым, которое могло бы обосновать их человеконенавистническую картинку мира. Черно-белую, согласно которой приближавшийся конец света мог произойти когда угодно. Если только их работодателям из Ульв А/С не удастся повернуть вспять развитие событий и вернуть Швецию в прошлое. В 50-годы. Или в воображаемую сельскую идиллию XIX столетия. Пожалуй, во времена Шведской империи. Или даже в эпоху викингов.
Похоже, создание кликабельных заголовков давалось им нелегко. Сотрудник, находившийся прямо перед взломанным Линн компьютером, выглядел усталым. Он отклонился назад, и его лицо оказалось прямо в фокусе камеры. Она ошарашенно уставилась на экран. Псевдоним Нордман ей раньше не приходилось слышать. Однако человек, использовавший это имя пользователя, оказался знакомым. Она видела его на фотографиях из материалов расследования инцидента около SEB-банка, случившегося в ноябре. Манфред Рихтер. Неухоженные, сальные, светло-коричневые волосы. Блестящее от пота лицо. При свете компьютера украшавшие его красные прыщи прямо бросались в глаза. На нем была та же самая одежда, как и во время видеоконференции с датчанами, но тогда он постоянно держался в тени. На грязно-белой футболке под мышками четко выделялись темные пятна пота. Пустые пакеты из-под чипсов, кучей валявшиеся на его письменном столе, явно не помогли ему взбодриться. Она подумала, что он скоро сдастся и пойдет домой. И наложит на себя руки, хотя на последнее вряд ли стоило надеяться. Она поднялась и подошла к мойке, вскипятила воду и бросила в нее заварочный шарик. Запах чая сразу распространился по комнате. Она обхватила двумя руками чашку и почувствовала, как тепло начало возвращаться в ее окоченевшие пальцы.
Наконец они устали. Она наблюдала на экране, как редакция «Скрытой правды» опустела. Она включила Viper и проверила, какие последние действия Манфред производил на своем компьютере. Он просматривал множество сообщений, пресс-релизов и новостей. Кто-то с именем пользователя Wotan прислал ему мейл, одобрявший нападение нацистов на манифестацию «Шведской ассоциации сексуального просвещения» против материнской смертности, состоявшуюся пару дней назад. Линн удивленно покачала головой. Что плохого могло быть в желании уменьшить количество женщин, умиравших при родах? Белые женщины тоже ведь, наверное, рисковали жизнью, рожая детей? В другом опубликованном сообщении одобрительно отзывались о патриотах, организовывавших нападения на библиотеки, отказывавшиеся принимать газету «Свободные времена». Художественный редактор проиллюстрировал его фотографией рыдающей библиотекарши. И это явно считалось очередной славной победой так называемых друзей Швеции над ужасной, политкорректной Швецией.
Проверив кейлогер, она не обнаружила ничего, указывавшего на общение с Данией. Удивившись, заглянула в корзину. Восстановила удаленные материалы. Ничего. Неужели они не предпринимали дальнейших шагов по итогам встречи, состоявшейся несколько дней назад? Не отправляли никаких отчетов и не запрашивали дополнительных инструкций. Ей не удалось найти ни малейшего подтверждения того, что они недавно сидели вместе. Линн сделала глоток чая. Тепло разлилось по телу. Она уставилась на экран.
Что-то здесь не сходилось.
Она вошла в почту. Множество писем. Но ни одного касавшегося Дании, АФА или кого-то из лиц, засветившихся в расследованиях, с которыми она помогала Рикарду и Эрику. Ни слова об Ильве, Антоне или ком-то другом, известном ей хотя бы по имени. Хотя ничего такого она в принципе и не ожидала увидеть. Скорее надеялась найти зашифрованные письма, которые могли бы привести к Дании через адресную строку. Но ничего подобного тоже не было. Она продолжила поиски. Ничего в папке для удаленных писем. Она уже собиралась отключить Viper, но передумала и кликнула по пустой папке для