Она настороженно посмотрела на него. Линн сознательно решила залечь на дно. Не выходить на контакт. Хотела собраться с мыслями.
— У меня утром было важное мероприятие в институте, — ответила она, — которое я не могла пропустить. Но я сразу же позвонила, как только у меня что-то появилось.
Она попыталась понять, о чем он думал, по выражению его лица. Он выглядел мрачным. Или задумчивым? Может, побывал в своей халупе и увидел, что там кто-то жил? Понял, что это была она. И что она пряталась. Скрывала что-то. Элвин подошел, взял отца за руку, а потом с быстротой ласки снова исчез куда-то, преследуемый Эриком.
Рикард проводил их взглядом и покачал головой. Просто не верилось, что мальчонка лежал в кровати с сотрясением мозга еще накануне вечером. Он повернулся к Линн.
— Немецкие пограничники подтвердили твои слова. Клаас не покидал пределы Германии с прошлой недели. Тогда он побывал в Швеции. Но начиная с четверга находился в своей квартире на Бюргерштрассе или на работе. В полиграфической компании.
Она кивнула. Клаас связался с ней. У них нашлись общие друзья, пусть они никогда раньше не встречались. Товарищи из прошлого. Клаас узнал о случившемся с Антоном. В качестве доказательства собственной невиновности он переслал копию своего паспорта. Предложил ей проверить через свои контакты в полиции, регистрировался ли кто-то с его документом на авиарейс в Швецию. Если она не доверяла его словам.
— Он же, наверное, не мог тайком пересечь границу на машине и пробраться сюда? — спросила она, хотя прекрасно знала, что Клаас не делал этого. Ее старые товарищи из отделения АФА в Геттингене связались с ней и поручились за него. Он был тем, за кого себя выдавал. Активистом, боровшимся за либертатный социализм с юности. В течение двадцати лет.
И уж точно не агентом нацистов. В то же время она посчитала необходимым продемонстрировать и толику скепсиса. Пыталась тем самым показать, что рассуждала, как Рикард в данном случае, а не как бывший член АФА.
Он покачал головой.
— Нет, он никуда на большие расстояния не уезжал. Они уже какое-то время наблюдают за ним. У него есть подозрительные контакты со сторонниками тактики «Черного блока», — сообщил он и понял по удивленной мине Линн и по тому, как она потом пожала плечами, что она не считала это достаточной причиной для слежки.
Рикард махнул рукой сыну, который нетерпеливо смотрел на него из-под стенда с индейскими стрелами. Дал понять, что скоро освободится. Эрик снова присоединился к ним. У него на лбу блестели капельки пота.
Линн протянула мужчинам свой мобильник. Рикард покрутил экран. Увеличил изображение.
— Что это? — спросил он.
— Мне это пришло несколько часов назад. Клаас получил это в качестве приложения к одному старому мейлу. От Антона. И забыл о нем, — объяснила она и показала фотографию на экране телефона. За мужчиной, который, возможно, и был Росомахой, виднелась светловолосая женщина. Мужчина же стоял спиной к камере. И был одет точно так же, как на снимках Ильвы.
— Женщина — Клара Рессель, — сказала она. — Мы уже знаем ее по фотографиям Ильвы. Даже если эта сделана в другое время и, вероятно, Антоном.
— То есть и он, и Ильва вышли на след Росомахи? Они ведь могли попросить полицию о помощи, чтобы поймать его, если чувствовали себя в опасности, — заметил Рикард.
Линн рассмеялась, когда поняла, что он фактически пошутил.
— Конечно. Само собой, — сказала она и забрала назад телефон. — Но они пытались найти доказательства, каждый со своей стороны, не зная, что оба ошибались относительно Росомахи. Убедившись в своей правоте, они наверняка начали бы действовать. Отследили бы его контакты. Уничтожили сеть. Разоблачили бы его перед остальными как предателя и двойного агента. Или как-то подобным образом. Когда Ильва умерла, Антон попросил Клааса о помощи.
Линн нашла еще одну фотографию и показала ее.
— Антон переправил два снимка Клаасу. В качестве страховки. Хоть он, пожалуй, особо и не верил, что они защитят его, — объяснила она и грустно посмотрела на обоих полицейских. — Если бы он вовремя понял, что планировал Росомаха.
Рикард впился взглядом в фотографию. Эрик наклонился через его плечо. Удивленно приподнял брови. Потом они выпалили хором:
— Это же здание полиции.
Рикард провел по экрану пальцами и увеличил картинку. Линн ошарашенно уставилась на них. Увидев охрану на входе, она решила, что речь, пожалуй, шла о какой-то тюрьме.
— Что за черт? Он же идет к кому-то из нас. Когда сделан снимок? — спросил Рикард.
Эрик забрал у него телефон и кликнул по свойствам фотографии. Дата показывала, что все происходило пять дней назад. В 10:03.
— Он направлялся к нам в четверг, — сказал он. — Но почему? Это выглядит глупо. Его же могли задержать и допросить.
Линн с недоумением развела руками.
— А может, Росомаха решил, что зашел слишком далеко, — предположила она. — Хотел написать заявление на своего работодателя? Или сдаться, но передумал?
Эрик угрюмо уставился на экран. На фотографии были четко видны дверь и электрическая калитка полицейского здания. Мужчина в зеленой армейской куртке явно заходил внутрь.
— Он приходил кого-то выдать? Своих друзей по АФА? Или нацистов? Или кого-то еще, на чьей стороне он там еще успел побывать, — буркнул он.
Линн отдернула руку с мобильником и зло посмотрела на него. Неужели Эрик был столь же дьявольски близоруким, как и когда в мае она воспылала страстью к нему, или он деградировал за последнее время?
— Едва ли он собирался доносить на нацистов, учитывая, что он потом сделал. Он ведь разбирался с людьми из АФА, — сказала она и уже хотела добавить, что стояла следующей на очереди, но в последнюю секунду передумала.
Рикард вмешался в разговор, пытаясь разрядить обстановку.
— Я согласен с Линн, — заявил он. — Росомаха вряд ли стал бы рассказывать о своих планах полиции. Его точно не отнесешь к безумцам, которые, будучи в плену своей мании, в то же время мечтают быть пойманными. Преступники такого рода далеко не самые обычные.
Эрик тяжело вздохнул. Рикард был прав, ему не следовало выплескивать свое раздражение на Линн. Он застенчиво ей улыбнулся, как бы извиняясь. Она еле заметно улыбнулась ему в ответ.
Послышался вопль, и Рикард подхватил сына, бросившегося в его объятия. Элвин ушиб колено, оббегая на скорости тотемные столбы. Рикард прижал его к себе и принялся массировать больную ногу.
Эрик задумчиво покачал головой.
— Что ему понадобилось в полиции? Может, у него есть свои люди и там?
Рикард поднял глаза и встретился с ним взглядом.
Они подумали об одном и том же.
Пусть это казалось невозможным. Эрик сделал предупреждающий жест рукой и посмотрел многозначительно на Эрика, чтобы тот не сказал лишнего. Однако Линн уже все поняла по их лицам. Она подошла ближе к ним, рассеянно погладила Элвина по голове и сказала, понизив голос:
— Росомаха. Он лазутчик. Но не от нацистов.
Потом она перешла на шепот и добавила:
— А из полиции.
Рикарду стало не по себе. Он понял, что Линн попала в точку, и повернулся к Эрику. Судя по глазам, того просто ошарашило утверждение, что кто-то из коллег мог быть причастным к таким делам.
Рикард кивнул в знак согласия и посмотрел серьезно на нее.
— Пожалуй, ты права. Или еще хуже. Возможно, у нас есть полицейский, работающий на нацистов. Искренне верящий в их дело. Или которого они купили, — сказал он и, увидев, как помрачнела Линн, подумал, что, пожалуй, слишком разоткровенничался. Ему очень не хотелось, чтобы его слова привели к каким-нибудь опрометчивым поступкам с ее стороны.
— Но это выглядит невероятно, — поспешно добавил он. — Возможно, он приходил по какой-то иной причине. Пожалуй, знает кого-то у нас. Или является информатором, формально не связанным с полицией. Или он бывший полицейский, и у него остались старые контакты.
— Полицейский, работающий под прикрытием, — редкая птица, — вмешался в разговор Эрик. По крайней мере, насколько он знал. Одновременно целую сеть таких сотрудников разоблачили в газетах какое-то время назад, причем настолько масштабную, что это казалось ему просто невозможным. Если верить прессе, полицейские, принимавшие участие в операции «Строительство моста», оказались замешанными во многих видах сомнительной деятельности, имели контакты с организованной преступностью. Но неужели они, кроме того, занимались и внедрением агентов в группы левых экстремистов? Неужели в полиции действительно были такие люди? Линн внимательно смотрела на них. Она, похоже, уже составила свое мнение. Рикард оторвал ее от неприятных мыслей.
— Просто не укладывается в голове, что полицейский мог иметь отношение к попытке убийства Юнгберга. Но в любом случае, дальше нам надо двигаться очень осторожно. Ни слова прессе. Если в полиции есть такой человек, нам нельзя позволить ему спрятать концы в воду, — сказал он.
Элвин вырвался из объятий отца и направился к лестнице.
— Я позвоню Луисе на пути отсюда. Мы не должны ничего предпринимать, пока она не будет в курсе, — добавил Рикард и поспешил за ним.
Глава 27
Мужчина поднялся и ухватился за журнальный столик. Он вцепился в него изо всей силы, чтобы не упасть. Перед глазами у него все кружилось. На нем был тот же поношенный блейзер из полосатой ткани, в котором он стоял перед квартирой Эзги во второй половине дня в пятницу. Шляпа валялась на полу.
Полицейские забрали ее и Ивана. После этого, похоже, ничего особенного не случилось. Во всяком случае, в прессе не появилось ни слова ни о гранатах, ни о записной книжке с террористическими планами, которые он подбросил ей в квартиру. Неужели сотрудники действительно оказались столь некомпетентными, что пропустили их?
В комнате стоял затхлый запах. Он второй день находился на больничном. Прогулялся по дому, как в тумане. Заснул на диване прямо в одежде. Проснулся, заснул снова, а потом лежал в полузабытьи, не зная, из-за опущенных жалюзи, был ли еще день, или уже наступила ночь.