— Я здесь, мама. Подожди немного, — сказал он и, поднявшись на этаж выше, перебрался ко второму выходу, расположенному с тыльной стороны, и встал у висевших на стене почтовых ящиков.
— Ты слышишь лучше сейчас? — спросил он.
— Ты извини, что я звоню и беспокою тебя. Я знаю, ты занят, — промямлила она.
— Все нормально. Что-то случилось? — спросил он, стараясь не выдать своего раздражения. Знал ведь, что ее ситуация считалась безнадежной. Матери недолго осталось. И этого было уже не изменить. Но ведь могло произойти что-то срочное.
— Нет, я просто беспокоилась, — ответила она и прохрипела после короткой паузы: — А вдруг что-нибудь случилось.
Росомаха уставился на коричневый газон, который еще не оправился от зимы, и почувствовал, как кровь быстрее запульсировала в висках.
— Почему что-то должно было случиться? Ты разговаривала с кем-то? — спросил он резко.
— Нет, — пропыхтела она тихо. — Или да, твои коллеги приходили сюда и искали тебя. Они звонили?
У него внезапно потемнело в глазах, и он чуть не опустился на колени от короткого приступа слабости, когда адреналин резко хлынул в кровь и распространился по телу.
— Ничего страшного, все хорошо, но сейчас мне надо идти. Я скоро перезвоню тебе, — буркнул он и, отключив звонок, разобрал мобильник и вынул из него СИМ-карту. Он сунул их в карман, намереваясь выбросить в первый попавшийся контейнер, и поспешил к выходу. Его автомобиль был припаркован с другой стороны улицы, и, выйдя из здания, он уже собрался вступить на газон, чтобы направиться к нему, когда уголком глаза заметил кого-то сбоку от себя.
Эрик стоял, спрятавшись за куст. Ноги скользили по глинистой почве. Мимо, немного в стороне, проехал грузовик. Водитель заметил Эрика и нахмурил брови, решив, что он справлял малую нужду. Но в остальном никого не было видно поблизости.
Никакого Росомахи. У офисного здания с тыльной стороны окон не было, так что наблюдать за происходившим было почти невозможно. Эрик обнимал себя руками, стараясь согреться, и смотрел на дверь. Он не мог уже больше стоять неподвижно, все его тело продрогло. Поэтому вышел из своего убежища и направился к двери. Пожалуй, там могли находиться почтовые ящики. Или стенд со списком жильцов. И даже если Росомаха вряд ли значился там под одним из известных им имен, Фредрик Карлссон или Ругер Естанше, в его понятии это все равно могло как-то помочь. Таков был план, но он решил согласовать действия с Рикардом и, достав мобильник, уже коснулся на ходу экрана, когда услышал скрип открывавшейся двери. Мужчина с коричневыми волосами, вышедший из здания примерно в пяти метрах от Эрика, резко остановился и с удивлением уставился на него. Пока эти несколько секунд он неподвижно стоял, Эрик узнал в нем спящего человека с фотографии, которую переслала им Линн.
Эрик заметил, как глаза Росомахи почернели и тот потянулся за чем-то за спину. Мобильник Эрика с шумом упал на землю, он поднял его и быстро сунул руку под куртку.
«Что за чертовщина», — подумал Росомаха, уже на всякий случай схватившийся за пистолет. Сначала он принял встретившегося ему мужчину за одного из возвращавшихся в свою квартиру сомалийцев, но сейчас узнал его.
Он направил пистолет на черного полицейского.
И спустил курок.
Эрик подумал, что этот момент он не забудет никогда, хотя все продолжалось какую-то секунду. Направленный на него пистолет должен был остаться в его памяти навсегда.
Он почувствовал, как воздух пришел в движение от выпущенной пули. Когда прозвучал выстрел, он уже прыгнул в сторону. Росомаха спустил курок снова, и пуля ударила в землю рядом с ним. Эрик перекатился вбок и укрылся за синим пластмассовым ящиком с песком. Нащупал свой «зиг зауэр» под курткой. Вытащил его и снял с предохранителя, все еще не осмеливаясь выглянуть из своего убежища. Он прижался к ящику, когда пистолет Росомахи напомнил о себе снова. На этот раз пули попали в пластмассовую стенку и пробили крышку, осколки пластмассы пролетели рядом с его лицом. Осколки царапнули штукатурку на стене находившегося рядом здания. Затем выстрелы прекратились.
Эрик выглянул из своего укрытия и увидел, что Росомаха бежал в сторону улицы, при этом он развернулся назад и выстрелил еще несколько раз.
Он уже пересекал проезжую часть, когда Эрик устремился за ним, двигаясь зигзагами, держа пистолет перед собой и размышляя о том, куда, черт возьми, запропастился Рикард.
Только когда Росомаха почти добрался до угла дома, за которым он, по всей видимости, собирался скрыться, Эрик услышал голос напарника за спиной. Он жестами показал в сторону убегавшего и уже поворачивавшего за угол Росомахи и продолжил преследование. Он пересекал проезжую часть, когда услышал, как на пересекавшей ее улице завелся автомобиль, и, устремившись туда, увидел, как белый «Опель» сорвался с места под аккомпанемент визга шин. На переднем сиденье он успел разглядеть Росомаху. Эрик уперся левой рукой и прицелился вслед удалявшейся машине. Он выстрелил по ней и, услышав, как пуля с глухим звуком пробила металлический корпус, сразу же спустил курок снова и попал в правое заднее колесо. Автомобиль завилял. Встречная машина такси, избегая столкновения, выехала на тротуар. Потом Росомахе, похоже, удалось справиться с управлением, он уже ехал ровно по своей полосе, а затем повернул в сторону, в направлении Естберги. Рикард бежал вместе с Эриком, тоже с пистолетом в руке. Они пересекли Обювеген, а потом поспешили дальше по маленьким улочкам между домов. Люди испуганно прятались в тени деревьев или старались укрыться в магазинах, когда они с оружием пробегали мимо.
— Возможно, он едет к линии скоростного трамвая. Так что давай за ним, я постараюсь срезать через поле, — пропыхтел Рикард и, не дожидаясь ответа, свернул в сторону. Эрик прибавил скорость. Далеко впереди на улице он еще видел вилявший автомобиль, который пытался придерживаться своей стороны дороги. Потом он, похоже, повернул и поехал в сторону станции Орстаберг.
Рикард стоял у трамвайных путей и, тяжело дыша, говорил по мобильнику, когда Эрик подошел к нему.
— Белый «Опель Корса». Пробитое заднее колесо. Движется к линии скоростного трамвая между станциями Орстаберг и Орстафелтет. За рулем мужчина ориентировочно тридцати пяти лет. Коричневые волосы. Вероятно, швед. Перекройте дорожное и трамвайное движение в обоих направлениях. Отправьте патруль обыскать поезд, который только что отправился со станции Орстаберг в направлении Орстадала. Встречаемся там. Запросите вертолет, чтобы проверить автострады Седра и Е20.
Эрик прошелся по перрону с пистолетом в руке и бросил взгляд вдоль путей в обе стороны. На него с широко открытыми от ужаса глазами смотрели люди. Белого «Опеля» не было на станционной парковке. Пожалуй, Росомаха бросил его где-то недалеко и успел уехать на поезде. Или поменял автомобиль. Если у него не было еще одного убежища где-то рядом. Эрик тихо вздохнул. Они чуть не взяли его. В этот раз.
Рикард подошел к нему.
— Мы вернемся и заберем машину. Полиция Седермальма будет ждать нас у станции Орстадал, — сказал он.
Глава 35
Росомаха вцепился в руль и сжал его с такой силой, что заболели руки. Злоба опять захлестнула его. Пусть он всегда пытался контролировать свои эмоции, ему так еще и не удалось оправиться от последних событий. Воспоминания о них словно ток били по нервам, отзывались болью в затылке.
Ночью он прятался в лесу. Ему удалось украсть новую машину, после того как он бросил белый «Опель». А потом он выбрался из города окольными путями. Заехал в заповедник Наки. Припарковался, спрятавшись среди деревьев, и забрался на заднее сиденье. Старался не замерзнуть до утра.
Он прижался головой к запотевшему стеклу. Пытался унять боль. Проклинал себя на чем свет стоит. Его девизом всегда было «Предвидеть непредвиденное». В последнее время он работал все хуже.
Капли влаги заблестели на ветровом стекле. Солнечные лучи начали проникать между елей. Пришло время отправляться в путь. У него хватало дел.
Он открыл дверь машины и выбрался на лесную дорогу. Сразу потемнело в глазах, и ноги подкосились. Он опустился на колени. Резко заныл затылок. Он зажмурился и принялся массировать его. Головные боли случались у него все чаще в последнее время. Порой они напоминали приступы мигрени.
Всему этому требовалось положить конец.
Однако он не знал, как ему действовать. Казалось, мозг не хотел подчиняться. Искать решение.
Он стоял на коленях какое-то время, жадно вдыхал прохладный, богатый кислородом воздух. Пахло сыростью и хвойным лесом. Боль начала успокаиваться.
Он подчистил почти все свои следы. Они не должны были найти его. И все равно сделали это. Скорей всего, Линн Столь постаралась. Вряд ли кто-то другой. Как, черт возьми, ей удалось выйти на его мать? Возможно, она позволяла себе нарушать закон. Пожалуй, вычислила его куратора и взломала какие-то его файлы? Даже если он не понимал, как такое могло произойти. Он нигде не оставил ничего после себя, что привело бы к нему, куратору или матери. Если Антон, конечно, не успел передать чего-то Линн. Но что именно? Возможно, низкокачественные фотографии, сделанные у его квартиры в Бреденге, результат неумелой слежки Антона. В убежище, которое он покинул уже давно, он не оставил после себя ничего, что могло бы его как-то выдать.
Он скривился. Затылок заболел снова. Оторвав кусок мха с земли, он потер им шею. Это могло улучшить кровообращение. Потом в своих мыслях он вернулся к случившемуся накануне и в конце концов констатировал то, о чем ему неприятнее всего было думать. Плюс ко всему его предали.
Причем собственная мать.
Пусть она даже сама не поняла этого.
Он прикусил себя с внутренней стороны щеки. Она получила четкие инструкции. Не допускавшие неправильного толкования. Тот номер предназначался только для нее. Ни для кого иного. Точка. Он тяжело вздохнул. Понимал, что она болела. И была старой. И, скорей всего, полицейские запугали ее.