— Вы, чужаки, идёте против естественного порядка вещей. Низшие убивают высших — грех, мерзость.
Командующий попытался поудобнее сесть на кровати: — Ваш повелитель заплатил нам за это.
Всё, что у него было это его слабое тело родившегося и выросшего при низкой лунной гравитации человека. Слабое человеческое тело против могущественного мага.
— А вы удовлетворитесь платой? — повысил голос АнМонох. — Ваши машины усыпляют вас, стоит только попытаться коснуться вашего разума. Что вы скрываете?
— Просто не любим, когда не пойми кто пытается копаться у нас в головах.
— Низшие, недолюди, полагающие себя равными настоящему человеку!
— На себя посмотри, образина, — командующий попытался дёрнуться, но обнаружил, что АнМонох крепко сковал его своей силой. Это было похоже на то, как если бы воздух вокруг тела стал твёрдым, но при этом можно продолжать свободно дышать.
— Усыпляющая машина не помешает мне, просто понадобиться больше времени.
Грязно выругавшись, командующий отдал мысленный приказ встроенному в тело имплантату. Быстродействующий яд из зашитой в теле капсулы выбросился в кровь. Прошло две секунды, три, четыре, командующий закрыл глаза, будто собираясь моргнуть, но уже не открыл их снова.
— Глупые низшие, — впервые, за время беседы с пленником, улыбнулся Небесный Молот, — смерть далеко не конец, если имеешь дело с сильным высшим. У чужака был бы шанс, если бы он умертвил себя сразу, как только очнулся, пока АнМонох восстанавливался и залечивал раны. Тогда тело было бы повреждено временем и работать с ним стало гораздо сложнее. Но бессмысленная надежда держала чужака на грани. Работать со свежим, почти ещё живым телом, приятнее и проще. Скоро он узнает ответы на все свои вопросы.
Сквозь прозрачное окошко медкапсулы, Мата видела лицо Константа.
Сначала думали, что сильный удар только сломал пару рёбер, но потом оказалось, он повредил что-то ещё внутри. Первая мобильная армия продолжила выполнение задания под управлением выживших офицеров и искусственного интеллекта Зари, а Мату, вместе с другими ранеными, отправили в стационарный госпиталь в резервации.
Она мало что помнила, только когда очнулась уже внутри медицинской капсулы и как через окошко к ней заглядывали разные люди. Чаще остальных заглядывал Констант — Константин Игоревич. Сначала у него было очень встревоженное лицо. Потом тревога ушла, осталось немного беспокойства, но Констант улыбнулся и Мата улыбнулась ему в ответ. В следующий раз он смотрел на неё со странным выражением, как будто на что-то хорошо знакомое, но вдруг повернувшееся новой, незнакомой стороной. Мата забеспокоилась, но в следующий раз он опять улыбался и уже через день крышка капсулы открылась. Пошатываясь от слабости, но не прибегая к чужой помощи, Мата выбралась из медкапсулы. Оделась в простую свободную одежду белого цвета и выпила ярко-оранжевый витаминизированный напиток. Проводящие последний осмотр врачи посоветовали возвращаться к тренировкам постепенно, а для начала просто больше ходить.
Констант вызвался сопровождать её на долгих прогулках по территории резервации. Пожалуй, он больше чем кто бы то ни было ещё заботился о Мате и это было так необычно и так прекрасно. Раньше никто всерьёз не заботился о ней. Ни в семье, ни в отряде наёмников, ни, тем более, в рабском загоне на корчевании ядовитых лесов. Она и не знала, что кто-то может заботится о ней просто так или только потому, что она напоминает ему одну из оставшихся дома младших сестрёнок. Чужаки вообще очень странные. Они как будто пришли из неизвестной сказки, которую ещё никто никому не рассказывал и даже, может быть, ещё не придумал. Мата чувствовала, что и сама становится одной из них. Начинает по-другому думать, по-иному относиться к, казалось бы, привычным вещам. И это тоже было прекрасно. И уже практически совсем не необычно.
— Осень заканчивается, — Мата толкнула ногой слежавшуюся листву, и та разлетелась жёлтыми, сухими листьями. — Я долго лежала.
— Шутишь? С твоими повреждениями сидеть в медкапсуле не меньше месяца, а тебя выпустили уже через неделю. — сегодня Констант замотал шею мохнатым шарфом и Мата не могла без улыбки смотреть на него.
— Ваши технологии удивительны!
— Да, то есть нет, — Констант остановился на середине дороги, идущей между двух убранных полей. Стебли от срезанных колосьев разбросаны в беспорядке. Земля на полях чёрная, перепаханная. По дороге тянется чёткая колея, накатанная тяжёлыми машинами землян.
— Мата, ты одарённая? — напрямую спросил он.
В прошлой жизни даже слабый дар служил предметом завистливого страха и возвышал над окружающими. Сильный дар — переводил из категории низших в категорию высших. Из ранга полуживотного, в ранг человека. А в этой, новой жизни? Как в ней?
— Чуть-чуть, — потупилась Мата, — могу чувствовать предметы и людей рядом, не так, будто видеть, а словно заранее знаю, что и где находиться.
— …быстрее излечиваешься, — продолжил Констант.
Мата кивнула. — Это плохо?
— Да нет, наверное. Просто неожиданно.
Они пошли дальше по своему обычному маршруту. Врачи рекомендовали Мате постепенно увеличивать нагрузки и с каждым разом они отходили всё дальше, а потом возвращались. Вот и сейчас, перейдя черту на которой развернулись обратно вчера, Констант только вопросительно посмотрел на Мату. Та кивнула, и они пошли дальше. Констант молчал, иногда посматривал на девушку, как будто хотел что-то рассказать или спросить, но не решался.
Поля закончились. Дорога разделялась на две. Накатанная колея со следами шин и продавленными ногами танков-пауков овальными ямками уходила дальше, разрезая пополам другие поля: дикие и неиспользуемые минимум пару сезонов. Эти поля прочно заросли бурьяном, а кое-где уже проклюнулись крохотные деревца. Если дать им как следует окрепнуть, то затем поля придётся распахивать заново.
Вторая часть дороги вела в деревню, разделяя собой дикое и убранное поле. Убрано зерно было хорошо, что и не удивительно — собирали руками, колосок к колоску. Мата подумала о многочисленных машинах, используемых землянами. Наверное, их можно было приспособить к уборке зерна и к посадке, и к прочим сельскохозяйственным работам. Странно, что она, никогда не занимавшаяся работами в поле, задумалась об этом.
Они пошли по той дороге, что шла между полями, которые забросили из-за недостатка живой силы для их обработки. Мата всё думала о землянах и машинах и о том, что используя некоторые из этих машин можно значительно облегчить труд работающих на земле. И тогда поля не пришлось бы забрасывать. Их бы наоборот, начали расширять. И больше ни одной зимой не пришлось бы голодать или давиться гнилыми овощами.
Наконец Констант решился и заговорил: — Ты не чувствовала ничего странно? Ну, пока лежала в медкапсуле?
— Большую часть времени я спала. А что?
— Так. У тебя странная реакция на стимулятор регенерации. Это обычный препарат, он часто используется при мягком и плавном исправлении внутренних повреждений, конечно если нет необходимости в срочной операции. Биохимики его немного подогнали под химию местных, то есть жителей домена Ан-фееро. На самом деле модифицированный стимулятор уже много раз использовали для лечения раненых, но у тебя он дал странную реакцию.
Мата почувствовала себя неуютно. Она полагала себя почти вылечившейся, но что если нет?
— Насколько странную реакцию?
— Очень, — Констант вздохнул, будто собираясь спрыгнуть с высоты или нырнуть в холодную воду, — хаотичные проявления силы. Головная боль у входящих в палату врачей, самостоятельное передвижение мелких предметов. Ты ведь раньше не умела этого делать?
Мата покачала головой.
— И сейчас не умеешь?
Она попробовала приподнять взглядом хотя бы сухой колосок — не получилось. Или просто Мата не знала, как? Но ведь её проверяли много раз пока она ещё жила в доме отца, в пригороде Сан-Тирлема.
— Прежде регенератор действовал на местных обыкновенно, ты первая у кого он вызвал хаотичные проявления силы.
— А это точно была я? — спросила Мата.
Настала очередь Константа пожимать плечами: — Мы слишком мало знаем о том, что вы называете «силой» или «даром». Если подтвердиться, что его можно временно усиливать химией, это будет первый серьёзный шаг в изучении явления «одарённости». Меня просили спросить у тебя: согласишься пройти некоторые тесты… Честно говоря я даже не знаю какие именно и сколько их будет.
Мата молчала. До ранения она была младшим лейтенантом, а кто она сейчас? Подопытный экземпляр? Но обладать «настоящим даром» хотелось до дрожи в коленках. Мата подняла взгляд на Константа, молча прося у него совета.
— Пожалуйста согласись, — попросил Констант. — Это очень важно. Если получиться понять, что такое «сила», то может быть мы сможем всех людей сделать магами. К тому же — они всё равно не отстанут от тебя, пока не попробуют.
И непонятно кого он подразумевает под этим «они»: учёных, безопасников или всех землян скопом.
— Я согласна, — решила Мата.
Рабочий кабинет Координатора мал, но он любил работать в нём больше чем в гулком и пустом, между заседаниями, зале совета. Здесь было всё нужное и не имелось ничего ненужного и всё было под рукой. Голографические проекторы и видеостены могли полностью преобразить скромное убранство рабочего кабинета, но сейчас они все выключены. Только в центре стола горит экран виртуального рабочего монитора.
На экране отображается карта другого мира, включающая домен Ан-фееро и прилегающие домены. Карта изрисована стрелками и поясняющими надписями. Со стороны кажется будто координатор вторжения в одиночку работает над картой, но на самом деле это не так.
В соответствии с тихим голосом Октябрины, карта изменялась. Одни стрелки тянулись дальше, другие обрывались, разные кусочки карты подсвечивались разными цветами: — Первая и третья армии, по окончанию выполнения первоочередных задач, отведены в тыл, на переформирование. Третья армия понесла значительные потери. Штаб первой армии пострадал от диверсии и практиче